Николас Дрейсон "Книга птиц Восточной Африки"

Совершенно необычный и очень милый роман. Берясь за него, я совершенно не знала, чего ожидать, и скорее думала, что "птицы Восточной Африки" - это такой изысканный эпитет доля чего-то совсем другого, такой странный признак модернистской литературы, которая - вся не то, чем кажется и как называется. Но нет, в названии нет никакого двойного дна: роман действительно про любовь (немного) и про птиц Восточной Африки (по большей части). Действие происходит в Кении в конце 20 века; наблюдение за птицами является одним из милых хобби нескольких представителей "культурного" общества Найроби, в том числе главного героя. Неожиданное появление в их маленьком кружке приехавшего из-за границы школьного недруга героя (а оба они люди уже совсем немолодые) создает лишь некоторую напряженность, но не более, если бы не случайно подвернувшееся пари. Немолодой, полноватый и лысоватый, но в целом очень милый мистер Малик (собственно герой) против школьного пижона - в споре за то, кому пригласить симпатичную женщину на традиционный бал.
Сюжет разворачивается вокруг условий этого пари: герои уговорились, что победителем будет тот, кто за неделю сможет увидеть и опознать максимальное количество видов птиц. И дальше каждый из них, соответственно, пытается достичь своего - очень разными путями и с разной степенью вовлеченности. Оба успевают нарваться на неожиданные неприятности с властями и бандитами (что в Кении недалеко друг от друга), оба периодически задаются вопросом, так ли уж им все это нужно.
В целом - это скорее история в духе Вудхауза, но с менее явными элементами комического. Несмотря на некоторые резанувшие жестокостью моменты (например, героя останавливает на дороге бандит с АК47, чтобы отобрать у него машину, и это никого в Кении, кроме меня, не удивляет), история очень мягкая и плавная. И в ней действительно упоминается много местных птиц.
Поначалу я думала, что будет скучновато, а потом опомниться не успела, как роман закончился. И сам герой, и его дама, и все остальные, включая школьного антагониста, описаны очень живо и довольно мило, и за ними приятно наблюдать, пусть даже и нельзя сказать, что от этой истории невозможно оторваться. Она рассчитана, мне кажется, на душевный отдых: роман умный, оригинальный, не затянутый, и при этом в нем нет никакой драмы, особой психологии, вселенских проблем или эксплуатейшн. В общем, нет претензий. И от прочтения остается только приятное ощущение хорошей истории.

@темы: дрейсон

---

Станислав Лем "Возвращение со звезд"

Я мало читала Лема, но первое впечатление веселого безумства, которое оставили "Воспоминания Йона Тихого", тут же стерлось тоскливой безнадежностью "Соляриса". Я, конечно, признаю, что "Солярис" - страшно крутой роман, но боже мой, какой же тяжелый. "Возвращение со звезд" в этом плане не лучше. Притом, что в "Возвращении", строго говоря, не происходит практически ничего.
Участники длительной космической экспедиции вернулись на Землю; для них субъективно прошло 10 лет, на Земле же - больше 100. Мир изменился. Изменились сами люди, и до такой степени, что герой как ни упирается, никак не может принять это. Собственно, весь роман об этих попытках принять и понять и упорном непринятии и непонимании. Казалось бы, не произошло ничего ужасного, напротив, на Земле стало значительно комфортней и безопасней. Нет преступлений, нет особого культа денег (как в наше время), все милы и обходительны. Техника шагнула очень далеко вперед, всю "грязную работу" делают роботы, а люди занимаются... собственно, не пойми чем.
Первый шок героя понятен: он моментально сбегает из-под опеки "социальных работников", ответственных за его адаптацию, и поначалу долго не может сориентироваться в организации космопорта, транспорте и тд. В такой непонятливости нет ничего страшного или особенного: современный человек из глухой деревни, впервые приехавший в крупный аэропорт, тоже не разберется сходу, наверное. Только герой не готов признать свое поражение или отсутствие знаний, он так ощутимо бесится, что даже читателю страновится неприятно. Постоянно, на протяжении всего текста, чувствуется раздражение героя, временами переходящее в припадки настоящей ярости.
В какой-то момент я перестала ему верить, знаете. Весь этот справедливый гнев насчет ужасов бетризации, попытка увести едва ли не насильно чужую женщину, бесконечный поток внутренних жалоб на то, что они со своими подвигами теперь никому не нужны. Может быть, и были бы нужны, хочется сказать, но ведь это ты сам, дорогой, сбежал при первой возможности из-под опеки - и тебя тактично оставили в покое, не теряя при этом из виду. Это ты сам ведешь себя деструктивно, не кто-то другой. Добило меня "геройство" Эла на дороге, когда он едва не убивается сам и - на секундочку - создает риск для другой машины. Пусть из-за тех самых проклятых героем достижений цивилизации риска никакого не было - но в его голове-то риск должен был бы быть! И вот из-за таких мелких деталей, постепенно, начинаешь понимать, что это не с новым миром что-то не так. Проблема не в "новых" людях, не в изменении космической парадигмы. Проблема в одном человеке с ПТСД, глазами которого мы видим этот мир в одном черном цвете. Брегг - не то чтобы "ненадежный рассказчик", но на его оценки не стоит полагаться. Новый мир не так уж плох, и, по большому счету, не так уж отличается от старого, как рисует его страх и негативизм. В конце концов, неужели космонавтам, которые должны будут вернуться на Землю больше, чем через сто лет, не приходило в голову, что за это время может измениться все? И, например, что они могут обнаружить ядерную пустыню? Факт существования и процветания родины уже должен быть для них достаточно приятным.
Увы, это история из той же серии, что и в "Паломничестве в страну Востока" Гессе: герой обвиняет всех вокруг, что они предали идеалы, забыли, ушли, испортились и т.д. А в конце оказывается, что единственный, кто "отпал" от братства - это он сам. У Лема, по сути, так же. Его бывшие товарищи по экспедиции собирают новую, но его не зовут, и становится понятно, почему. Он неадекватен, он ненадежен. Это очень грустно, но это личная проблема героя, а не проблема достижений цивилизации, космонавтики и тд.
Отдельно хочется сказать про изображение будущего у Лема. Забавно, что, кажется, ни один писатель-фантаст не додумался до такой вещи как Интернет, которая действительно ненавязчиво изменила *всю* реальность. В целом же, мне кажется, несмотря на все технические и генетические достижения, мир, с которым столкнулся Брегг - вполне нормальный мир обычных людей. И даже его неприятие новой парадигмы отношений (типа временных браков) вполне логично: что бы, интересно, верующий европеец начала 19 века сказал про наш мир, в котором можно без проблем разводиться по нескольку раз, и никто не считает это особым вызовом общественной морали. Про ЛГБТ-толерантность тем более молчу. И та же пресловутая бетризация, препятствующая проявлению животной агрессии, - разве не безусловное благо? Кажется, возражения у героя против нее примерно такие же, как сейчас возражения у всяких недалеких против прививок для детей. Не основанные на здравом смысле и объективной оценке, то есть. А по большому счету, "новый мир" можно упрекнуть только в том, что он не спешит встречать героев-путешественников с фанфарами и вообще давно забыл о них.

@темы: лем

---

Джон Стейнбек "Золотая чаша"

Стейнбек - один из немногих классиков, кто умеет писать совершенно по-разному. "Золотая чаша" не похожа ни на что из того, что я читала у него раньше, хотя читала я прилично. В ней нет реалистичной жестокости "Гроздьев гнева", нет и беззаботной веселости "Консервного ряда". Больше всего этот странноватый роман напоминает притчу, несмотря на относительную реалистичность происходящего. Дело в стейнбековском слоге, в том, как он поворачивает события, показывая важным не внешние обстоятельства, но душевные перемены в герое, делая их самым ярким в тексте.
История "Золотой чаши" - это история жизни великого пирата Генри Моргана, личности исторической и легендарной. В основных событиях Стейнбек придерживается исторической правды: Морган действительно родился в Уэльсе, его действительно продали в рабство, он действительно захватил Маракайбо, Панаму, а потом стал губернатором Ямайки. Но эта историческая правда так изящно переосмыслена в тексте, что настоящая человеческая жизнь превратилась в безупречный сюжет, в котором каждая деталь на своем месте. И даже история с "Красной Святой", единственной женщиной, посмевшей отвергнуть Моргана-завоевателя, основана на каких-то реальных событиях. Стейнбек развивает эту историю, создавая из нее нечто, способное перевернуть жизнь и мировоззрение пирата, и развивает этот перелом исподволь, но настолько обоснованно, что к концу уже не остается сомнений: пиратом Моргану больше не быть, а вот приличным бюрократом, губернатором Ямайки - пожалуйста.
В стейнбековской истории Моргана очень много от стиля легенд: это мягкое повествование, родные холмы Уэльса, живущий на горе старик Мерлин, юношеские мечты, которые исполняются одна за другой, так что в конце от человека ничего не остается. Разговоры и мысли - их гораздо больше, чем действия на единицу текста, как ни странно. Какая-то общая мягкость и некоторая отстраненность: нельзя заставить себя сочувствовать Моргану или кому-либо еще в этой истории, они более герои эпического плана, чем настоящие люди.
Мне очень понравилось несколько цитат (неприменительно к тому, что сказано выше):
"Те, кто утверждает, будто дети счастливы, усели забыть собственное детство".
"Самая человечная из человеческих черт — это непостоянство, — думал он. — И постигая это, человек испытывает сильное потрясение, почти такое же сильное, как от сознания своей человечности. И почему мы должны узнавать это напоследок? Среди сумасшедших нелепостей жизни, ее напыщенно — высокопарных глупостей я хотя бы находил надежный якорь в самом себе. Что значили бесхребетные колебания и метания других людей, если я верил в собственную несгибаемую неизменность? И вот теперь я гляжу на растрепанный обрывок каната, а мой якорь исчез безвозвратно." - Вот это страшная правда, на самом деле. Когда ты так стремился к какой-то цели, а достигнув ее, наконец наладив свою жизнь, начинаешь хотеть чего-то другого, и снова в бой.

@темы: стейнбек

---

Ursual Le Guin "The Tombs of Atuan"

От этого романа, прочитанного в детстве, также остались очень смутные воспоминания. Его стоило перечитать: если "Волшебник Земноморья" интересен, прежде всего, своей идеей, то "Гробницы Атуана" - своей атмосферой. Атмосфера - определяющее, что есть в этом романе. Маленькая девочка, в пятилетнем возрасте отобранная у родителей, чтобы стать жрицей некоего почти забытого культа. Мрачные темные подземные гробницы, полностью изолированный мирок, состоящий из трех верховных жриц, нескольких девочек-учениц и нескольких евнухов-прислужников. Никаких паломников, никаких именитых гостей. Только мрак, тишина и однообразные ритуалы.
Тенар, выбранная переродившейся верховной жрицей, быстро проникается осознанием своей власти и определенной гордыней. Учитывая, что ничего другого она не знает и не помнит - это понятно. Когда все вокруг подчиняются тебе и признают твое главенство потому, что ты являешься жрицей неких таинственных темных сил, в это начинаешь и сама верить. Даже если все твои способности сводятся к тому, что ты запомнила все повороты и залы в неосвещаемых подземельях и можешь свободно передвигаться по своему царству на ощупь.
Удивительным образом, несмотря на однообразие и замкнутость мира, в котором развивается сюжет романа, он совершенно не скучный. Героиня молода и полна жаждой и власти, и исследований, пусть и признает как данность свое место в этом ограниченном мире. И открыта новому, хотя поначалу кажется совершенно иначе. Но знакомство с неожиданно оказавшимся у нее в ловушке в подземелье Гедом-перепелятником все меняет.
По сути, это чистый стокгольмский синдром: оказавшийся без помощи и почти без магической силы Гед умудряется за короткое время изменить девочку-жрицу настолько, что она отказывается от всего, что составляло ее суть раньше. Они выходят из гробниц оба, он - в прямом смысле, а она - еще и в переносном. Это освобождение от тьмы, неожиданно открытый для себя огромный мир - вот, наверное, главная идея романа. Тьма гробниц Атуана очень привлекательна, как и сомнительная власть, даваемая этой тьмой, это правда. Отказаться от нее в пользу неизвестного тем сложнее.

@темы: ле гуин

---

Russell D. Jones "Люди по эту сторону"

Симпатичные камерный роман про своих и чужих от сетевого автора, если бы не рекомендация, то и не узнала бы. "По эту сторону" - означает по эту сторону некой загадочной Стены, которая разделяет мир, которую не перелезть и не обойти. Из всех героев романа пытается, правда, только одна девочка-подросток, остальные же взрослые давно привыкли и перестали обращать внимание, тем более что места по эту сторону пока вполне достаточно на всех.
Мир очень интересный, на самом деле, мир победившего феминизма и антиурбанизма. Небольшие деревеньки, натуральное хозяйство, наука на стадии до промышленной революции, матриархат. Каким образом установился тот матриархат, не очень понятно, зато понятно, что описываемый мир существует в неизменном виде достаточно долго - то есть очевидного научно-технического прогресса в нем не происходит. При этом религии тоже нет даже как идеи. Люди просто рождаются, делают то, что до этого делали поколения их предков, и непонятно, как они не разучаются "читать, писать, молиться" с таким скучным заделом. Мужчины в этом мире, понятно, тоже есть, но как-то сильно в стороне, складывается впечатление, что их то ли количественно меньше, чем женщин, то ли они игрек-хромосома у них не так развита, как в нашем мире. Волевых, сильных, умных, агрессивных и тд мужчин, типичных представителей категории "альфа-самец" как в плохом, так и в хорошем смысле - в тексте ноль. Зато волевых женщин разных возрастов достаточно)) Это правда очень феминистский роман, причем это феминизм никак не обоснован логически и эволюционно, он просто существует как некая давность и, очевидно, призван олицетворять комфортное общество. Что в большой степени удается, признаюсь. Как говорится, если бы политиками были только женщины, войн бы не было, но было бы много стран, которые не разговаривают друг с другом. В этом милом мире тоже нет ни войн (даже в упоминаемой истории), ни подобных конфликтов, только слабые намеки на подковерные женские игрища.
Еще забавный момент - идея автора с татуировками. Суть в том, что по мере взросления человека любого пола ему наносят на открытые части тела татуировки, повествующие о знаковых фактах, как то: сексуальное здоровье, сексуальная ориентация (типа розовый треугольник, ага), количество детей, профессия и тд. Типа, очень удобно: встречаешь нового человека и сразу понятно, может ли он быть тебе потециальным партнером, можешь ты ты завести с ним здоровых детей, что он заканчивал и сколько ему еще платить ипотеку и прочее тому подобное. И так-то авторский мирок с небольшими деревнями очень камерный, а с таким тавром и так сжимается до невозможности: убежать от себя или предстать кем-то другим невозможно, невозможно ничего скрыть. Более того, люди, которые не живут в деревнях и не подчиняются социальным законам, автоматически становятся не то что изгоями и даже преступниками, и обращаются с ними соответственно.
Я подозреваю, что автор хотел создать максимально комфортный и разумный мир исходя из собственных представлений о комфорте. Но в итоге получилось чудовищно тоталитарное, жесткое и нетолератное создание. Либо ты принимаешь *все* правила этого мира - либо тебя затравят или придется уйти жить одному в лес. Никаких допустимых отклонений от социальных норм, никакого признания инаковости. Даже евреям в средневековых европейских городах разрешали в своем гетто жить по-своему, но только не в мире по эту сторону Стены. Стабильность такого негибкого мира обеспечивается разве что высокой конформностью женщин и отсутствием явных мужских качеств в видимых мужчинах. Перенеси такое социальное устройство на реальный мир с приличным населением - и очень скоро полыхнет так, что мало не покажется. Но это так, отвлеченные размышления, в романе ничего подобного нет, а в мире царят тишь и благодать.
Если бы в милый мир не прилетели непонятные пришельцы, было бы так же мило, но очень скучно. Только странные люди со звезд, пришедшие, видимо, из общества, близкого к нашему (с агрессией и гендерным неравенством) разбавляют эту деревенскую скуку. Нам показывают пришельцев с точки зрения "застенных" людей, и эта точка зрения своеобразна. Никто (!) их них не проявляет энтузиазма по поводу того, что они могут открыть для себя совершенно новую культуру, язык, сами освоить межзвездные путешествия, почерпуть что-то из технологических навыков пришельцев. Зато всех очень раздражает, что пришельцы не соблюдают принятые в их стране нормы этикета. При этом каждый отдельный герой вроде бы вполне разумный и милый, но если абстрагироваться, впечатление от этого общества странное. Получается, что там нет сильных лидеров и оно не хочет развиваться, потому что развитие означает в том числе получение и распространение новых знаний, а в застенном мире это можно делать только социально приемлемыми и испытанными веками способами.
В целом впечатление от романа двойственное. Если читать тот пласт, который явно пытался донести автор - то все очень мило. Комфортный маленький мир со своими устоями, понятный, простой, сумел изящно защититься от нашествия грубых чужаков. Но стоит начать задумываться о модели этого мирка, и он как-то перестает казаться таким уж комфортным, а чужаки - такими уж неприятными.

@темы: Russell D. Jones

---

Вячеслав Рыбаков "Дерни за веревочку"

Самое прекрасное, что есть в этом романе, не имеет никакого отношения к фантастике. Собственно, и фантастическая обертка из аннотации - только необходимый антураж, и без нее вполне можно было бы обойтись.
Самое прекрасное - это описание нескольких дней из жизни разных людей в середине 70-х, связанных друг с другом подчас очевидным, а подчас странным образом. Ученый-историк из далекого прошлого прокручивает время их жизни, как кинопленку, следя то за одним, то за другим героем. Героев немного, и почти все очень молоды, и все очень разные, времени повествования достаточно уделяется каждому, так что далеко не сразу понятно, кто же главный герой - он хоть и действует, но как-то кажется наиболее адекватным и разумным из всех, поэтому на него невольно обращаешь меньше внимания. От Димы как-то не ждешь подвоха и с ним испытываешь подсознательное чувство, что все, что от него зависит, будет хорошо. Как с самим собой, собственно. И вот здесь-то и прокалываешься.
История происходит всего пару дней, и с героями, казалось бы, тоже не случается ничего необычного. Поскольку ученый из будущего вроде бы обмолвился о каком-то знаковом событии, я подсознательно ждала какой-то катастрофы, второго Чернобыля, прибытия инопланетян или чего-то подобного, что так или иначе спровоцировал бы кто-то из героев. Но история Рыбакова решена куда изящнее.
Несмотря на то, что формально с героями не происходит чего особо выдающегося, мы видим их мир изнутри, мир молодых влюбчивых людей, очень живой. Мир, в котором ни один день не проходит тускло и незапоминаемо, как бывает, когда становишься старше (дом-работа-дом). Рыбаков изображает их эмоции настолько ярко и живо, что в них веришь. В мире этих молодых людей нет никаких розовых соплей или тотальной тупости, традиционно приписываемых им представителям более старшего поколения. Напротив, все довольно жестко и при этом романтично. Я помню свои двадцать лет именно такими. Мы не были особо воспитанными и каждый был скорее сам за себя, но общая яркость происходящего и окружающего была выше, даже яркость скуки (с тех пор я забыла, что это такое).
Череда встреч и мелких совпадений, в которых герои невольно влияют на жизнь друг друга, складывается, как домино, чтобы столкнуть последнюю костяшку и перейти некую грань, за которой находится то самое важное, оказавшее влияние на будущее на много лет вперед. То, как изящно Рыбаков подводит к этому событию, просто бесподобно. И при этом к нему не хочется особо подходить - он настолько достоверно и живо выписал всех героев, все характеры, что хочется побыть еще с ними. Правда, от такого пристального наблюденея за жизнью героев начинаешь испытывать даже легкий стыд, будто подглядывашь за чем-то запретным.
Под конец, когда мы уже знаем ответ, знаем, к чему вели всех героев эти несколько дней, начинаются "варианты". Ученый из будущего просматривает альтернативные временные линии, показывая нам отрывки того, что могло бы произойти с теми же героями, если бы вот тут и вон там все пошло немного иначе, на секунду раньше или позже. И тут испытываешь жгучий интерес и такое же отчаяние, когда понимаешь, что встает пресловутая проблема Ивана Карамазова. Потому что никакой более радостный вариант развития событий не порождает того триггера, который спасет человечество от страшной напасти много лет позднее. И, как ни печально, последующее выживание людей напрямую связано с тем, что вот тогда два милых молодых человека волей случая попадут в огромное несчастье. Не хочется спойлерить, поэтому не будут говорить больше.
Роман своей человеческой, бытовой и отношенческой частью производит просто сокрушительное впечатление, и оторваться от него нельзя, даже уже понимая, что потом будешь мучиться из-за того, как все вышло.

@темы: рыбаков

---

Маргарет Этвуд "Орикс и Коростель"

Когда я берусь за "культовые" зарубежные романы последних лет, то каждый раз тайно надеюсь, что это будет как "Джонатан Стрендж и мистер Норрелл" - но ничего подобного и в этот раз. "Орикс и Коростель" скорее напоминают "Дорогу" Маккарти - такой же унылый постапокалипсис глазами недалекого и скучного персонажа.
Собственно, это становится понятным почти сразу. Руины общества потребления, и весь ужас гибели человечества проявляется в том, что герой, по сути - опустившийся бомж, роется в обломках, добывает какую-то еду на пару раз, напивается при первой возможности и больше ничего не пытается делать. Это не Робинзон, которого можно уважать за волю к жизни, это просто опустившийся человек. И никакой страшный вирус, стремительно уничтоживший человечество, не был нужен, чтобы герой дошел до жизни такой - на самом деле, из его постепенно открывающейся биографии прекрасно видно, что держит его в статусе "приличного человека" только социальная инерция (которая заставляет кое-как учиться в школе, кое-как работать и тд) и усилия его друга Коростеля. А случись что - он бы мигом оказался на том же самом дне, искал себе еду в мусорных баках и спасался от одичавших собак. Устраивать глобальный апокалипсис для достижения такой легкой и очевидной цели - избыточно и пошловато.
Впрочем, пошловато не только это. По сути весь роман - про культуру потребления и к чему она приведет. Этого чисто технически очень много в тексте - выдуманых брендов, деталей, новых способов омоложения, нового фастфуда (про ПухлоКур отличная идея, кстати, и единственная по-настоящему жутковатая во всем тексте). Так и читается "культура потребления - это плохо!" или, например, "берегите природу нашу мать вашу". Только для донесения этих лозунгов писать романы не стоит, если больше нечего сказать. Я уже цитировала по какому-то поводу прекрасную фразу из дневника Эстравена, повторю и сейчас, потому что лучше ничего не придумано: "To oppose vulgarity is inevitably to be vulgar. You must go somewhere else; you must have another goal; then you walk a different road."
То, о чем пишет Этвуд - это и есть opposing vulgarity. Это делает Коростель, гениальный друг главного героя, создавший людей будущего и устроивший некоторый ад людям настоящего. Пытаясь этим не изменить даже, а полностью уничтожить то презренное customer society, очевидным и ярким представителем которого является, между прочим, наш герой, Снежный человек или Джимми.
Это делает сама Этвуд, очевидным образом вкладывая в текст соответствующие посылы. Кроме них, там больше ничего и нет: некоторое количество алкоголя, беспорядочных сексуальных связей (включая намек на педофилию и прочие извращения), гонка за омоложением, фастфуд, отсутствие интереса к жизни и к работе, неспособность чем-то по-настоящему увлечься.
Печально, что действительно интересный и привлекательный персонаж, Коростель, преподносится через pov его "тупого друга", который вроде бы все видит и слышит, но ничего не понимает, а потому ничего не способен передать читателю. Джимми очевидным образом не догоняет, что делает Коростель и почему - и даже не слишком интересуется этим вопросом *после всего*. Эта эмоциональная тупость его раздражает безумно, как и это баранье принятие собственной судьбы. Страдает ли он от того, что на его глазах ненароком все человечество полегло страшной смертью? Нет. Пытается ли он что-то сохранить или создать что-то новое? Тоже нет. Только простые звериные желания поесть и выпить.
Постепенно в настоящий апокалипсис перестаешь верить. Постепенно начинаешь думать, что Снежный человек - ненадежный репортер, и просто слишком туп и ленив для того, чтобы что-то по-настоящему проверить. Концовка намекает на то, что апокалипсис скорее имел место в его маленьком мирке, и Джимми с радостью с ним согласился - потому что так гораздо проще. Если апокалипсис, то ничего уже можно не делать, кроме удовлетворения минимальных физических потребностей. Можно напиваться и вспоминать, как мама недостаточно его любила. И что за манера выводить в подобных романах таких омерзительных слабаков?

@темы: этвуд

---

Эдуард Успенский "Школа клоунов"

Отрывок из этой повести был в моем учебнике литературы за 3 класс, ужасно мне понравился, но продолжение я потом так и не смогла найти. А тут почему-то вспомнила и решила наконец прочитать ее целиком. Все-таки Успенский - гений - суметь написать так, чтобы я через 25 лет помнила даже не сюжет и героев, а именно отдельные фразы и шутки.
"Школа клоунов" далеко не так популярна, как, например, Простоквашино, но это не просто развлекательная книга, а еще и обучалка - по ней реально можно учить дошкольников буквам, и на это она, собственно, и рассчитана. На чтение вместе с ребенком, там есть еще всякие задания для детей и родителей (которые я не делала, потому что мои родители за 4,5 тысячи километров ) Почему это оказалось в учебнике для 3 класса, в общем, довольно странно, но если убрать изучение алфавита, читать можно в любом возрасте, включая мои "зазо".
Сама идея дивно хороша: институт повышения квалификации завхозов пытается разными дурацкими методами выжить из занимаемого казеннного помещения школу для клоунов. Нам показывают противостояние клоунов и завхозов, при этом в школе попутно ведется обучение. Есть в этом что-то очень похожее на нашу жизнь, знаете, хотя я уверена, что Успенский в 83 году ничего такого в виду не имел, просто завхоз - это самый логичный антоним для "клоуна" как скучный для смешного. Получилось прекрасно, кстати, и завхозы все такие страшно колоритные. Отличная детская книжка, в общем.

@темы: э-успенский

---

Gilbert Keith Chesterton "The Innocence of Father Brown"

Мне грешным делом рассказы про патера Брауна кажутся чуть ли не идеальным образчиком детективов. Я не люблю страшные книги, и тем более не люблю всякую расчлененку и прочие мерзкие подробности, а в детективах их бывает довольно много, даже больше, чем надо. То ли дело милые истории Честертона - в них есть и конфликт, и загадка, и при этом они остаются всегда элегантными, сдержанными и аккуратными, что ли. Кроме того - что привлекает меня больше всего - даже истории про Шерлока Холмса не представляют собой такой триумф разума, как патер Браун. В Холмсе очень много самолюбования, тщательно выписанный главный герой с такими яркими чертами, что он практически заслоняет собой сюжет. Патер Браун - фигура совершенно противоположная, подчеркнуто обыденная и скромная, лишненная каких бы то ни было трагически-романтических черт. Единственное, что раз за разом подчеркивает Честертон - что это человек маленького роста, с большой головой и круглым лицом. Не слишком привлекательное описание для фанаток, согласитесь)) Не успокоившись на этом, Честертон еще и награждает патера другом противоположного склада: бывший самый-страшный-преступник Фламбо - мужчина великанского роста и непомерной силы. Вдвоем они образуют вполне классическую парочку в духе Дон Кихота и Санчо Пансы.
Что еще прекрасно в этих историях - так это уютность мира, в котором они происходят. Самый-страшный-преступник Европы занимается кражами ювелирки, причем старается, чтобы при этом никто не погиб и даже не пострадал, и пристыдивший его священник добивается полного раскаяния. Случаются, конечно, и убийства, но в основном, скажем так, на бытовой почве. Здесь нет криминальных концернов, которые сажают подростков на герои, нет маньяков-расчленителей (и, надеюсь, не будет), и всех убийц можно не только вычислить с помощью здравого смысла (что говорит об отсутствии самой опасной категории - безумцев) и большую часть из них можно вернуть на путь истинный или хотя бы сподвигнуть на раскаяние. Прекрасный комфортный мир, в котором милейший патер Браун может развернуться со своими аналитическими способностями и исключительными душевными качествами, не пугая при этом читателей ужасом преступлений.

@темы: честертон

---

Михаил Кузмин. Проза 1912-1915 гг.

"Покойница в доме" - прекрасная повесть о тлетворном влиянии двух злобно-приторных старух на нормальную семью. Очень классическая в своем роде: люди, которых постигло житейское несчастье, особенно рискуют попасть в загребущие лапы каких-нибудь сектантов, приживал и прочих паразитов в смысле биологической метафоры. В этой истории у вполне счастливой семьи с двумя взрослыми детьми умирает любимая мать, а вслед за этим к ним неожиданно приезжают из-за границы с неясными намерениями две ее сестры, которых дети в глаза не видели. Немолодые женщины поселяются в их доме и начинают плести паутины и создавать аромат тления, ловко узурпировав власть над детьми и вдовцом ссылками на то, что им-де известно, чего бы покойница-мать хотела. Покойница-мать хочет странного, и хотя вроде бы поначалу все невинно, но сети оплетают, оплетают, и вот уже, казалось бы, всей птичке пропасть. Если сын как мужчина еще успешно сопротивляется их тленной власти, то молодая девушка практически поддается. И вроде бы ничего страшнее устроенного брака с неподходящим человеком ей не грозит (если не считать это достаточно страшным), но Кузмин очень здорово нагнетает ощущение тления и бессилия, какой-то душевной атрофии, в которую под воздействием зловещих теток погружается все семейство.
Повесть отчасти реалистичная, основанная на истории смерти Лидии Зиновьевой-Аннибал и подобного же упадка в тленный мистицизм в ее семействе. Впрочем, эта история завершилась совсем по-другому, и к чести Кузмина, в своем тексте он вывел значительно более приличный финал (любовницей отца стала таки одна из тетушек, а не дочь). Вроде бы ничего особенного в повести не происходит, но она очень атмосферная и очень живая.
Сказки Кузмина не произвели никакого особого впечатления. Не считая того, что одна из них представляет китайскую перепевку "Сказки о рыбаке и рыбке", а другая - прозаический пересказ стихотворения "Нас было четыре сестры..." Ровно, миленько, не скучно, но и не интересно.
"Военные рассказы" как-то удивили, чего-чего, а патриотизма от Кузмина не ждешь ни в каком виде, как и интереса к военной тематике. Впрочем, вероятно, это все дань времени и потребности писать то, за что платят. Понравился по-настоящему только "Ангел северных врат" - не самый оригинальный сюжет, конечно, но очень красиво, живо и немного пугающе написанный. Остальные же скорее ровные и никакие, во всяком случае, меня оставили равнодушной, а что произошло в "Серенаде Гретри", я вообще не поняла. Кузмин, конечно, очень красиво и гладко пишет, когда его читаешь, получаешь удовольствие от процесса едва ли не большее, чем от содержания. "Третий вторник" оставляет ощущение странности и ненатуральности, полной вымученности. Все-таки женские образы Кузмину плохо удаются, кроме дур и злодеек. Разве что в "Пять путешественников" есть что-то очень милое и трогательное.

@темы: кузмин

---

Майкл Муркок "Глориана; или Королева, не вкусившая радостей плоти"

Это как если бы "Золотой век" снимал Феллини. В лучших традициях "Казановы": преувеличенно неадекватно ведущие себя люди в карнавальных костюмах, не двор, а комедия дель-арте, и в конце карлик–клоун режет торт снятым со стены ружьем для толстой виолончелистки. Псевдоисторическая фантазия-извращения на тему Елизаветы и ее двора, только Елизавета не королева-девственница, а королева-нимфоманка, которую, простите, никто не может удовлетворить. Она содержит огромный гарем со всяческими девиациями, но все не впрок. И вокруг этого строится сюжет. Подходящий сюжет для хентая, я бы сказала, но несколько странный для романа. Более того, роман написан (и переведен в тон) таким же псевдо-историческим тяжеловесным, многословным и выспренным стилем. Герои вместо "это" говорят "сие", вместо "ок" - "воистину". Поскольку я живо помню прекрасный рассказ про мальчика Аркашку, первые пятьдесят страниц это у меня вызывало нервный смех, но потом и я утомилась.
Надо отдать должное добросовестности и усилиям переводчика - перевод как таковой отличный и, насколько я могу судить, идеально соответствует авторской стилистике (настолько, насколько русский язык вообще может ей соответствовать). Понятно, что переведи этот роман обычным гладким современным русским - он воспринимался бы совсем иначе. В данном случае гротескность языка перевода вполне соответствует гротескности всего остального в романе. Страшно подумать, какой это труд, учитывая, какое пространство в тексте занимают фразы на целую страницу и прочие изгибы барочного стиля.
Конечно, некоторое действие в книге есть. Проблема в том, что это самое действие занимает по паре абзацев несколько раз за все пятьсот страниц книги. Все остальное же - травестированный "высокий штиль", длиннющие и ничего не говорящие перечисления и описания, тоскливые бессодержательные диалоги и монологи. В очередной раз вспоминается любимая мной фраза у Ницше о том, что читатель в данном случае получает удовольствие разве что от собственного усердия. Я могу понять, зачем это сделал Муркок - это как романы Сорокина, упражнение на стилизацию, а ну сколько еще печатных знаков я могу навалять в таком ключе. Другое дело, что и как романы Сорокина, стилизация эта совершенно лишена смысла. Она не образует единого целого с сюжетом, потому что сюжета как такового и нет, она не дает ничего для раскрытия характеров, потому что характеров за этими личинами тоже не видно особо - что-то живое чувствуется разве что у Монфалькона. И, наконец, она некрасива сама по себе, несмотря на все усилия переводчика. Английская проза того периода совсем не так ужасна, как пытаются показать нам автор и переводчик, в конце концов, это время Шекспира, а по слогу Муркока можно подумать, что все там были косноязычными занудами (даже Бэкон - не так зануден, как это). В целом я не могу сформулировать внятной причины, зачем автору было так выделываться 500 страниц, но если убрать стилистические упражнения, то от романа больше практически ничего и не останется. Я не любитель Феллини и тем более не любитель многословности и выспренности, мне было не то чтобы тяжко, а просто скучно.
Немного развлечения добавлять альтернативная реальность: Альбион вместо Англии, Девствия вместо Америки (Вирджиния), Арабия, Полоний (какой-то химический элемент), легкое заигрывание с путешествиями между мирами и идеей того, что "параллельной реальностью" для данного мира является наша Земля. Но все это как-то очень топорно и неловко, как будто из нашей Земли нельзя упомянуть никого узнаваемее Гитлера. Прекрасный и тонкий вариант такой точки зрения "оттуда" есть у Набокова в "Аде", а у Муркока смотрится несерьезно и в конечном счете ничего не дает.
Это даже комично: многие авторы пишут плохо и одинаково. Значительно меньшее количество - одинаково, но хорошо. Совсем уж единины - хорошо и по-разному. И только Муркоку, насколько я его читала, удается писать по-разному и плохо. Правда, и в том, и в другом случае это ужасно гротескно и неестественно, но степени гротеска, как выяснилось, тоже бывают разные - от подростковой фэнтези до "фестивального кино".

@темы: муркок

---

Дэвид Льюис "Управление стрессом. Как найти дополнительные 10 часов в неделю"

Вот это уже совершенно бесполезная, и вдобавок сильно устаревшая книга. Приемчики, которые приводит автор - из серии тех, до которых нормальный человек в условиях постоянного цейтнота доходит и сам, а все остальные в них не нуждаются. Из серии "делайте нужные дела, не делайте ненужные". Ну ок. Такое чувство, что целевая аудитория автора - это такой пожилой дядечка, ставший руководителем в эпоху где-то между абаками и повозками на конной тяге, а тут вдруг бах! - и современный мир, и надо все успевать. Видимо, этим объясняется то, что автор довольно долго расписывает, как обращаться с автоответчиком на телефоне. Поднимите руки, у кого есть стационарный телефон и кто пользуется на нем автоответчиком, когда можно написать смс или имейл?
Особо раздражают советы, как продолжать работать в переездах: в машине, в самолете, в поезде. Типа, используйте каждую свободную секунду, чтобы работать. Вот ненавижу таких!))
Если с Кови я была в основном согласна, тот тут просто потратила зря врямя на то, что ко мне совершенно неприменимо и либо очевидно, либо нерелевантно современному миру.
Впрочем, раз уж я пытаюсь во всем найти что-то полезное, вот пара вещей, которые мне понравились:
1) "Хотя похвально стремиться делать все как можно лучше, в реальном мире совершенство менее желательно, чем адекватность, если адекватность - это все, что нужно для достижения цели". Очень да, и юристы страдают от этого порока совершенства больше, чем кто-либо.
В ту же степь: "Никогда не продолжайте работать, если задание уже выполнено в достаточном для достижения вашей цели объеме". Применимо к Civilization особо))
2) "Важными являются задания, имеющие долговременные положительные или отрицательные последствия". Еще бы суметь заранее сказать, как слово наше отзовется в плане последствий и их длительности...

@темы: management, коучинг

---

"Альфонс Муха"

Наконец-то дошли руки до купленной еще в прошлом году в Праге книжки. Собственно, это скорее альбом, текста там не много, но мне нравится, как он подобран. В книге освещены все основные этапы творческого пути Мухи, от первых парижских плакатов - потом триумфальные афиши для Сары Бернар - Америка - возвращение в Чехословакию и труд на дело молодой республики и, наконец, "Славянская эпопея". Очень много прекрасных иллюстраций, коротко, но довольно емко прокомментированы.
Каюсь, мне-то нравится у Мухи самые растиражированные парижские плакаты, все эти девушки в вычурных позах с цветами и орнаментами. По-моему, это изумительно красиво, правда, пусть сам Муха и воспринимал это как ремесленную работу. А вот пафос "Славянской эпопеи" меня несколько смущает.
История жизни Мухи, конечно, впечатляет. Триумф в Париже, возвращение на родину, полное надежд, несколько десятилетий почти бесплатного труда ради нее - и смерть после допроса гестапо в 39 году. Что характерно и печально, прославленный во Франции и в Америке художник был совсем не так тепло принят у себя дома, несмотря на все свои старания. Жаль, что "Славянскую эпопею" он так и не закончил, конечно.
А вот моя любимая картина у Мухи:

ps Нашла вот здесь очень много картин Мухи в приличном качестве

@темы: art

---

Владимир Набоков "Стихи"

До прочтения этой книги было два стихотворения Набокова, которые мне сильно нравились. После ее прочтения их число и состав, увы, не изменились
В заключительной статье приведена цитата из Лотмана по поводу поэзии Набокова, и, собственно, все самое главное, что вообще можно сказать на эту тему, Лотман прекрасно сформулировал в двух абзацах. Во-1, неожиданная религиозная тематика, отголоски искреннего религиозного рвения, хотя в прозе ВВН религия редко заслуживает даже саркастического замечания. Во-2, прямолинейность, даже простоватость и клишированность. Мы привыкли к тому, что в прозе Набокова нет ничего от "общих мест", затертых штампов и типичных конструкций, а вот в поэзии этого хоть отбавляй. И в-3, разный подход к одним и тем же темам в прозе и поэзии. Пресловутая тема эмигратской ностальгии в прозе всегда решается в таком саркастическом тоне, несколько издевательском, зато в поэзии - просто и "с открытым сердцем", вся эта "тоска по березкам". Увы, замечу, что прочитав довольно много прозы Набокова с одним подходом к этому вопросу, подходом весьма жетским и скорее высмеивающем ностальгические страдания (кроме "Подвига", конечно) - желанию "обнять березку" в поэзии уже не доверяешь. Как и вообще не доверяешь этой демонстративной искренности автора в поэзии, открытости и ранимости - мы-то знаем, что писатель Набоков какой угодно, только не такой.
С другой стороны, такому впечатлению есть простое объяснение: большая часть стихов в книге относится к 1910-20-м годам, то есть они написаны где-то до 30 лет. Самые знаменитые романы Набокова написаны позднее, и явная беспомощность стихов в сравнении с прозой объясняется банально тем, что автор повзрослел. Как замечает комментатор, Набоков писал стихи с юности и всю жизнь, "со временем все меньше и все лучше". Это правда так.
Стихи молодого Набокова похожи на очень тщательные ученические поделки. Они очень правильные с точки зрения техники - размер, рифмы, все как нужно. И при этом полны исключительно школярским усердием и школярским пафосом. Многократные апелляции к воображаемой музе (которая туда и не заглядывала), березкам и прочим "скрепам" сделали бы честь автору, если бы автором таких аккуратных и правильных стихов был какой-нибудь менеджер среднего звена. Но от Набокова ждешь совсем другого, и скидку на возраст делать непросто.
Сам он, похоже, составляя на старости лет сборники, не оценивал свои юношеские стихи настолько критично, или, может, испытывал к ним ту же нежную ностальгию, что и к юности вообще.
Стихи значительнее более поздних лет уже становятся похожими на "настоящего" Набокова. В них наконец-то появляется неклишированный смысл, они жестче, совершенно не такие мелодичные и не так идеальны по формальным признакам, зато живые, а не засушенные. Хотя в целом только подтверждают вывод о том, что Набоков не поэт в душе, что бы он там ни утверждал. Такое чувство, что в поэзии ему просто негде развернуться.

А два любимых стихотворения вот:

Расстрел
Бывают ночи: только лягу,
в Россию поплывет кровать,
и вот ведут меня к оврагу,
ведут к оврагу убивать.

Проснусь, и в темноте, со стула,
где спички и часы лежат,
в глаза, как пристальное дуло,
глядит горящий циферблат.

Закрыв руками грудь и шею,-
вот-вот сейчас пальнет в меня -
я взгляда отвести не смею
от круга тусклого огня.

Оцепенелого сознанья
коснется тиканье часов,
благополучного изгнанья
я снова чувствую покров.

Но сердце, как бы ты хотело,
чтоб это вправду было так:
Россия, звезды, ночь расстрела
и весь в черемухе овраг.

И заключительный абзац "Дара", единственное безупречное со всех сторон:

Прощай же, книга! Для видений
отсрочки смертной тоже нет.
С колен поднимется Евгений,
но удаляется поэт.
И все же слух не может сразу
расстаться с музыкой, рассказу
дать замереть... судьба сама
еще звенит, и для ума
внимательного нет границы
там, где поставил точку я:
продленный призрак бытия
синеет за чертой страницы,
как завтрашние облака,
и не кончается строка.

@темы: стихи, набоков

---

Каспар Хендерсон "Книга о самых невообразимых животных. Бестиарий XXI века"

Это научпоп, но научпоп очень своеобразный. В отличие от остальных научпоповских книг, что мне приходилось читать раньше (их немного, правда), автор не пытается изложить популярно какую-то теорию или хотя бы поверхностно познакомить читателя с определенной научной областью, пусть даже с конкретными видами животных. В его тексте нет ничего от научного метода, поэтому книга по сути своей - не научная, а именно развлекательная.
Формально автор посвящает каждую из примерно 15 глав какому-нибудь экзотическому животному типа аксолотля, но на самом деле идет куда дальше простого рассказа о нем. Скорее, тема данного животного служит отправной точкой для куда более развернутых рассуждений и ассоциаций на очень широкую тематику, от очевидной темы сохранения вымирающих видов и заботы об экологии до сходства данного животного с человеком, эволюции, секса, современной культуры и тд.
Что самое главное при этом - автор не является дилетантом в том, что он пишет конкретно о биологии. А если и является - то очень хорошо подготовленным. Ни одна из глав ни в малейшей степени не похожа на статью в Википедии, и кое-какие фактические данные о конкретном существе, конечно, можно почерпнуть, но в большей степени - некое общее впечатление через призму тех ассоциаций и идей, которые передает о нем автор. Сами выбранные твари тоже очень интересные, а о половине я и не слышала раньше никогда - по большей части это экзотические обитатели морей, больших глубин и прочих экстремальных условий. Страшно далеки они от человека, и тем особенно занимательны. В книге, кстати, прекрасные и несколько укуренные иллюстрации, и вообще она отлично сделана.
Несмотря на то, что автор явно не пытается сознательно написать смешно, чувствуется, что у него отличное чувство юмора, и применяется оно очень метко. Меня глубоко поразила в главе о плоских червях фраза: "Если преодолеть чувство брезгливости, то вам откроется целый мир, полный чудес и ужасов". Применимо практически ко всему в этом мире.
Я читала довольно долго, и сама книга довольно толстая, но от нее не устаешь потому, что она совершенно не однообразная. Открывая главу про новое экзотическое животное, нельзя заранее предсказать, ждет ли тебя экскурс в историю развития глаз у живых существ вообще, включая человека, или парад самых больших птиц за всю историю Земли. Основная прелесть Хендерсона - в забавной непредсказуемости того, куда уведет его речь.

@темы: научпоп

---

Ursula K. Le Guin "A Wizard of Earthsea"

Я читала "Земноморье" давным-давно, даже не в юности, а в детстве, и у меня остались только смутные воспоминания чего-то неторопливого, глубокого и очень крутого. Так что перечитывала как с ноля. И осознала, что все правильно, "Волшебника Земноморья" и надо первый раз читать в детстве, лет в 10 - тогда он произведет большее впечатление, потому что в детстве твое воображение гораздо активнее достаивает скудный пейзаж и домысливает детали. Он все еще чудесный, но это такой *чистый простой* роман, что искушенному читателю покажется, наверное, слишком простым.
В моем издании есть послесловие Ле Гуин, где она говорит, что и родилось "Земноморье" из просьбы издателя написать что-то для детей, и вот она постаралась, как могла. Но что гораздо более важно - почему-то я, перечитав больше половины ее творчества, раньше прицельно не обращала на это внимание - Урсула очень интересно пишет про создание конфликта в мире, где нет войны. А ведь действительно, ни в одном из ее романов ничего похожего на войну нет. И она очень разумно это объясняет, что в произведениях для детей война - это всегда война хороших против плохих, но "образ врага" создается искусственно, как толкиновские орды орков, и ничего общего не имеет с реальностью. А война "хороших против хороших" - это тематика для "большой литературы", не для фэнтези, да и то не всякому классику удается.
Поэтому в "Земноморье" конфликт возникает из борьбы человека с самим собой. Преследование Геда собственной тенью, а потом наоброт - настолько юнгианский сюжет, что его можно целиком помещать в учебники по психологии. Прими то, что в тебе есть плохого, признай это наконец частью себя, и только тогда сможешь это победить. Ненавязчивая мораль, нигде не выражающаяся прямо и, наверное, не очевидная для детей, но совершенно очевидная при "взрослом" перечитывании.
К тому же мне очень нравится мир "Земноморья", не романтика дальних странствий, фокус не на море, а именно на земле, на маленьких островах, каждый из которых по сути - маленькое государство со своими обычаями и памятью. Переехав на соседний остров, попадаешь в другой мир, и этих миров бесчисленное множество. В таком Земноморье не может быть ничего, похожего на империю, все его жители, видимо, махровые интроверты, потому что им очевидно нравится эта разобщенность и отчужденность. Не обязательно уезжать на необитаемый остров, чтобы отдохнуть наконец, можно уехать на *любой* остров - и там все гарантированно будет иначе. Совсем не такой многообещающий, как мир Ойкумены, зато куда более спокойный, протой и уютный.

@темы: ле гуин

---

Мишель Пастуро "Цвета нашей памяти"

Хорошие писатели, историки и культурологи взяли за моду периодически делать такие сборники статеек и заметок, которые сделали бы честь любому *блогу*, но до уровня, приличного к публикации на бумаге, не дотягивают. Я читала такое у Эко, у Гессе, и вот теперь у Пастуро. Увы, на моей памяти *хорошо* удалось сделать такой сборник только Гаспарову, остальные же оставляют читателя в неком недоумении: как автор, от которого ожидаешь качественного текста, мог предложить это. Не то чтобы плохое, но скорее - мелкое, ненужное и не особо актуальное. "Картонки Минервы" Эко были особенным разочарованием в этом плане.
"Цвета нашей памяти" - сборник подобного типа. Его можно прочитать один раз, но можно и не читать, он совершенно не прибавляет ничего нового. Конечно, все серьезные исследования Пастуро о цвете - интересны и неординарны, но в данном случае это никакая не научная работа, а ряд небольших заметок, большей частью автобиографического характера, каких-то историй, связанных разными цветами и их восприятием. Истории в основном довольно банальные, пусть и мило написанные, не имеют ничего похожего не то что на сюжет (этого и не ожидалась, книга не художественная), а даже на научные выводы. Так, некоторые замечания и размышления.
Единственное, что я вынесла для себя - это удачное определение "административно-зеленый", которое Пастуро вычитал в каком-то приказе школьного толка. Правда, у нас в России принят скорее административно-желтый, этот мерзотный цвет, которым красят правительственные здания в областных центрах и в который давеча покрасили Князь-Владимирский собор на Спортивной.
Легкое, но совершенно необязательное чтение.

@темы: пастуро

---

Ксения Медведевич "Кладезь бездны"

Этот роман действительно стоит читать вместе со "Сторож брату своему" - только в паре они образуют полностью законченный сюжет, а деление на два формально разные текста более чем условно (понятно, что сделано для издательских целей). В итоге они настолько "сложились" у меня в голове, что мне уже сложно разделить сюжет первого и второго тома.
Наконец-то находит свое логическое продолжение и завершение основная сюжетная линия первой части, борьба с безумной, жаждущей мести локальной богиней Аль-Лат, которую пришедшая "вера Али" изгнала с насиженного места и из сердцец верующих. И - что не менее важно - линия взаимоотношений Тарега с эмиром, которая в любой книге этой серии будет так или иначе определяющей. Впрочем, немного этой линии мне все же не хватило. Эмир аль-Мамун был выведен в первой книге как человек очень сдержанный и разумный, что обещало им большое и прекрасное будущее - но уже к концу первой части он начинает бушевать, орать и вести себя довольно неадекватно. Учитывая, что Тарег за столетия своей жизни тоже не научился держать себя в руках, два эмоциональных человека у власти, не желающих разговаривать языком, воистину могут создать бедствие для страны на пустом месте. Впрочем, ничего ужасного эмир все-таки не делает, и в итоге все более ли менее образуется - но не так хорошо, как могло бы быть. Как ни забавно, большинство конфликтов и проблем в книге проистекает именно от взаимного недопонимания и недоверия эмира и его военачальника. При этом есть совершенно прекрасные моменты, проистекающие из их непростых отношений - например, как Тарег превращается в смертоносного ястреба во время сражения потому, что эмир *видит* его таким и *верит*, что тот на это способен. Сумей эти двое договориться, они могли бы свернуть горы.
Впрочем, борьба с внешним врагом, несмотря на все эти "трудности перевода", продолжается, и в итоге оказывается таки успешной. В книге много сражений, но также довольно много и моментов околомистического свойства, которые привлекают, пожалуй, в большей степени, чем описания сражений, сколь бы интересны и разнообразны они ни были. Момент истины в книге, на мой взгляд, все-таки не победа войск эмира над войсками злобной богини, а то, как эмир пытается спасти - и спасает - Тарега после этого, едва не поплатившись собственной жизнью и властью. Тут становится понятным, что аль-Мамун все-таки оправдывает ожидания как правитель и как человек - их не оправдывает скорее сам Тарег, увы. Впрочем, в следующих томах ему, видимо, еще предстоит об этом пожалеть.
Концовка ожидаема, но несколько разочаровывает: использовать один и тот же прием дважды не слишком красиво, хотя в этот раз "подводка" к очередному помещению Тарега на Мухсин сделана куда изящнее и логичнее.
С нетерпением буду ждать следущих книг, потому что история Тарега и не заканчивается (что очевидно), и не перестает быть интересной, да и авторский псевдоарабский мир все так же хорош.

@темы: медведевич

---

Кэрол Хилленбранд "Крестовые походы. Взгляд с Востока: мусульманская перспектива"

Необычайно интересное, обширное и уникальное в своем роде исследование. Литература о Крестовых походах чуть более, чем бесконечна, но вся она описывает их исключительно с Западной стороны: что двигало нашими пассионариями, как они собирались, как воевали, как закреплялись на Левантийском побережье. И крайне мало говорится о том, как воспринималось это, собственно, завоевание арабской стороной.
Хиллебранд в своей книге дает сначала хронологический анализ, а потом разбирает отдельные аспекты жизни жизни мусульман, связанные с эпохой Крестовых походов. При этом в своих исследованиях она опирается в основном именно на мусульманские источники и временами - на западные, но посвященные также мусульманской проблематике. Понятно, что анализ получается несколько однобоким, но автор изначально оговаривается, что в этом и был смысл исследования - чтобы уравновесить хоть немного огромные объем литературы, посвященной западному взгляду и опирающийся на западные источники. Чтобы комфортно читать эту книгу, желательно иметь хотя бы общее представление о Крестовых походах "со стороны запада", их хронологии, основных лидерах и т.д.
Между прочим, автор делает изначально очень интересное замечание, что мусульмане соответствующего периода Крестовые походы именно как походы не воспринимали, и подобный термин появился в восточной литературе только веке в 19. Для них это было просто завоевание, поскольку крестоносцы довольно быстро закрепились на их земле, основали четыре королевства, захватили порты и использовали уже эту землю как плацдарм для дальнейших военных действий.
Еще одно столь же важное замечание общеисторического характера: если для Запада Крестовые походы были явлением уникальным, то мусульманскому миру примерно в тот же период пришлось отражать атаки пришедших с востока татар, так что для них крестоносцы были лишь еще одной напастью и, пожалуй, даже менее угрожающей. Огромный успех Первого Крестового похода Хилленбранд объясняет, в первую очередь, политической нестабильностью восточных государств того времени, вызванной смертью нескольких значимых лидеров и отсутствием объединяющей силы. К тому же подвергнувшиеся нашествию крестоносцев области представляли собой не единое государство, а несколько разных, даже исповедующих разные течения ислама. И на протяжении всего периода Крестовых походов, с некоторыми исключениями, продолжали грызться между собой столь же активно, как и со внешним врагом. Более того, заключали союзы с франками против других мусульман. Конечно, на этом фоне разношерстное войско крестоновцев выглядит довольно едино - по крайней мере тем, кто добрался до Леванта, уже было не до внутренних разногласий.
Отдельное внимание автора посвящено трем важным мусульманским лидерам, наиболее успешно боровшимся с крестоносцами - Нур ад-дину, Саладину и Бейбарсу. Из них наиболее известен, конечно, Саладин - он и с Ричардом Львиное Сердце чуть ли не дружил, и в романе Вальтера Скотта упоминается, и в фильме "Царствие небесное" прекрасен как заря. При этом Хилленбранд замечает, что на Востоке как раз на протяжении длительного времени народными героями-освободителями были Нур ад-дин и Бейбарс, а к Саладину сильно запоздалая слава пришла с Запада веке в 19. Хотя, конечно, это именно Саладин взял Иерусалим - но для мусульман этот город всегда был святыней "второй категории" по сравнению, например, с Мединой, и как собственно поселение и укрепление тоже ничего особенного собой не представлял. Поэтому почитать про Нур ад-дина и Бейбарса и их кампании было интереснее - я лично про них раньше не знала ничего вообще.
Хилленбранд разделяет всю хронологию Крестовых походов с точки зрения мусульман на три периода: Первый Крестовый поход, потом с 1100 по 1174 годы (Нур ад-дин), потом с 1174 по 1291 (Саладин и Бейбарс). И если в первом периоде мусульманские государства и войска значительно слабее крестоносцев и поэтому быстро сдают свои позиции, то к последнему периоду они становятся значительно сильнее, в том числе научивших у франков и татар приемам ведения войны. Плюс, конечно, численное превосходство.

Очень интересно автор пишет о том, как мусульманский мир постепенно вырабатывал концепцию политической пропаганды "антикрестовых" походов, основанную на идее джихада. В этот же период и по причине "социального заказа" идея джихада сама получает свое развитие в трудах мусульманских ученых. Для меня был большим откровением тот факт, что хотя в "области ислама" и допускалось вполне существование приверженцев других религий, при условии, что они веровали в единого бога (так существовали иудеи, и никто их особо не трогал), к христианам быстро начало применяться клише "неверных многобожников" - а против них как раз Коран и предписывает вести джихад. Почему же многобожников? - из-за концепции Троицы, суть которой при едистве бога никто не пытался особо постичь, к тому же это было очень удобно. Война с крестоносцами, таким образом, становилось войной за веру, а не просто за пару портов, а успешный военный лидер становился лидером *всех* мусульман - что позволяло гораздо легче решать "внутриисламские" проблемы с другими претендентами на лидерство.

Самая интересная глава в книге, пожалуй, касается того, как мусульмане воспринимали франков - на уровне как работ ученых, так и воспоминаний отдельных частных людей. Это довольно забавно, учитывая глобальные расхождения в двух обществах в куче аспектов, в том числе "бытовых". Несмотря на непрекрашающиеся, но вялотекущие войны, естественно, были и франки, прочно осевшие на востоке и подружившиеся с мусульманами, и наоборот. Между прочим, одна из распространенных характеристик-оскорблений - то, что франки были грязнулями в прямом смысле этого слова, т.к. не имели привычки регулярно мыться (что у мусульман, естественно, требуется еще и по религиозным основаниям). "Антикрестовая" концепция ритуального очищения области ислама от неверных тут тоже пришлась очень ко двору :-) Впрочем, смешного и странного для обоих сторон в этих взаимоонтошениях было очень много, автор пересказывает несколько таких мусульманских баек о странных франках.

Довольно большой раздел в книге посвящен военной науке того времени, способам ведения войны, оружию, крепостям и тд. Интересно, что при столь длительном периоде постоянных военных действий крупных сражений было всего ничего, и то они представляли собой в основном штурмы городов, а не битву двух воинств в чистом поле. Из всего сказанного Хилленбранд нельзя не заметить, как значительно качественно улучшилась мусульманская армия за эти двести лет. Впрочем, автор замечает, что вялые попытки мусульман догнать крестоносцев в войне на море потерпели поражение. Из всех крупных военных лидеров только один Саладин всерьез пытался сделать приличный военный флот, но за отсутствием опыта и объективным отсутствием леса и железа в необходимом количестве потерпел в итоге поражение. Бейбарс же, который взялся было за это дело чуть позднее, также потерпел очень дурацкое поражение и махнул рукой, радуясь, что легко отделался. Моряки были очень малоуважаемыми людьми на востоке, по сравнению с сухопутными воинами, от них не ждали ничего хорошего и их не жалели, если что.

Последний раздел в книге посвящен эволюции восприятия Крестовых походов в мусульманском мире и современной интерпретации. У меня сложилось впечатление, что если для нас Крестовые походы - это примерно такие же дела давно минувших дней, как Троянская война, то для пропаганды мусульманского мира - куда более актуальный "ужастик", оправдывающий ведение джихада против Запада. Хилленбранд приводит несколько частных случаев из близкой нам истории, в частности, тот факт, что на роль второго Саладина, ведущего войну за веру и освобождение земли, претендует Садам Хусейн. Или арабский же концепт, что государство Израиль по сути есть новое "королевство крестоносцев", и как предыдущие мусульманам после двухсот лет наконец удалось разрушить, так и сейчас мусульманам нужно просто запастись терпением. Понятно, что трактовки всяких радикальных группировок еще более... радикальны. Книга была написана в 1999 году и, боюсь, автор сейчас с ужасом наблюдает, что все ее осторожные выводы из истории тысячелетней давности становятся все более актуальными - хотя обсуждать конкретно этот аспект дальше не хотелось бы. Остановимся на падении Акры в 1291 году.

@темы: Крестовые походы

---

Стивен Кови "7 навыков высоэффективных людей"

В связи с обучением на работе мне придется некоторое время читать книги подобного рода из списка насоветованных, и это - первая ласточка.
Я вообще очень скептически отношусь к подобной литературке, особенно иностранного происхождения. Она у меня ассоциируется с тем, как человек из Калифорнии советует человеку из Магадана выйти из зоны комфорта. И применимость ее к нашим реалиям и конкретно к моему положению кажется очень сомнительной всегда. При этом в самой такой литературке, конечно, везде написано, что нужно искать способы, как сделать, а не отговорки, почему этого нельзя сделать - с этим не поспоришь, это любимая слабость, увы.
Не буду говорить особо о недостатках, потому что они все представляют из собой общие места. Не нужно писать книг, чтобы дать людям совет не быть тупыми эгоистичными мудаками, вообще не нужно давать такие советы, поскольку это самоочевидно. Остановлюсь на том, что понравилось:
1) Идея того, что залогом успеха является воспитание своего характера, а не что-то еще. Кови делает очень интересное и очень правильное наблюдение о том, что "коучинговая" литература последних 50 лет до него представляет собой сплошь советы о том, как понравиться людям, как ими управлять, короче, советы, направленные на "внешние" успехи. Он называет это "этикой личности" - не совсем удачная терминология в переводе, но какая есть. И противопоставляет ей "этику характера" - направленность развития не вовне, а внутрь, на совершенствование себя, своего разума, терпения, способности и готовности понимать и тд. И говорит о том, что концепции "этики личности" дают только кратковременные успехи с малознакомыми людьми, а вот "этика характера" может обеспечить долговременную успешность. Потому что люди, с которыми ты проводишь много времени, все равно быстро поймут, какой ты, вне зависимости от того, сколько ты будешь улыбаться и называть их по имени. Поэтому на создание видимости и все эти устаревшие приемчики Карнеги не стоит тратиться.
2) Идея "самых важных из невадных дел" - когда сиюминутное представляется куда более значительным, чем долгосрочная глобальная цель. И работает это прекрасно не только с собственно делами, но и с отношениями. Кови приводит хороший пример, что глобально его целью, разумеется, явояется быть хорошим отцом своим детям.ю построить с ними отношения на любви и доверии и тд. Но на сиюминутном уровне куда важнее кадется немедленно и жестко прекратить поведение ребенка, которое ему не нравится, не особо разбираясь, потому что это первый естественнй порыв. Еще мне нравится пример на эту тему из тренинга: вы хотите пойти в один ресторан, а ваш супруг - в другой. Что делают люди первым делом - начинают критиковать второй ресторан, конечно, и доводят до ссоры. Хотя разумеется хорошие отношения с партнером дороже, но никто об этом не думает. С другой стороны, мой муж на этот пример логично заметил, что самая главная трудность в такой ситуации - вспомнить о таком ращумном походе в пылу эмоций.
3) Внимание в первую очередь нужно уделять человеческим отношениям и результатам, а во вторую - времени. Что время, потраченное на даже несодержательный small talk обернется сторицей, когда нужно будет заимодействовать с этим человеком в рабочем плане. Мой начальник мне это периодически говорит, кстати, и я постепенно убеждаюсь, что они все правы. Кантовский императив в действии, между прочим.
4) "Очень часто оказывается, что проблема заключается в системе, а не в людях. Если вы поместите хороших людей в плохую систему, то получите плохие результаты". Очевидное на первый взгляд утверждение, но почему же его не везде учитывают?

@темы: management, коучинг