Людмила Петрушевская "Сказки"

Послушали в дороге маленький сборничек в исполнении самого автора. Надо сказать, что раньше я ничего у Петрушевской не читала, но почему-то была уверена, что она - третья в линии Улицкая-Рубина, та же "проза мудрых женщин". Ничего подобного, слава богу. Петрушевская довольно безумная и очень задорная, видимо, и сказки у нее такие же - вроде бы детские, где-то даже с моралью, но все-таки изрядно отдают хармсковской бесовщинкой. Непротивные, в общем, а то знаете, бывает достаточно очень противных сказок для самых маленьких деток с такими слащавыми моральными уроками, что рот сводит.
Еще очень мило переплетение в сказках Петрушевской традиционно-сказочных приемов типа леса, кстати приключившегося волшебника, зверей, живущих как люди, с вещами совершенно бытовыми, из современного, скажем, мира. Но в целом, несмотря на некоторый градус безумия, их по-прежнему можно читать именно маленьким детям, и им-то будет куда веселее, чем даже взрослым - а то все-таки от таких текстов устаешь.
То, как автор читает - это отдельная песня и половина прелести сказок. Ну или наоборот, как воспринимать. В общем, актриса в Петрушевской не погибла, а живет и процветает, и такие интонации и завывания не каждый изобразит - это очень забавно. Хотя от такого усиленно интонированного звучания я лично устаю быстрее, чем от обычной размеренной речи, например, Ерисановой, оно придает прелесть, как иллюстрации в тексте.
Надо бы еще почитать Петрушевскую, но теперь уже не детское.

@темы: петрушевская

---

Ксения Медведевич "Сторож брату своему"

Второй роман показался мне менее цельным, что ли, чем первый. Или может дело в том, что надо читать эпопею про богиню аль-Лат подряд (то есть этот роман и следующий) - но мне так неудобно, я устаю от больших текстов одного плана, как бы хороши они ни были.
Забавно, кстати, что в этом романе нерегиля Тарега очень немного. И в отличие от предыдущего, он большей частью не скачет впереди огромного войска и сравнивает с землей города, а валяется в полудохлом виде в кустах и подвергается оскорблениям каких-нибудь грязных бедуинов. Причем история Тарега в этом романе - это история переходов из одного плачевного состояния в другое. И в основном он сам тому виной, конечно, потому что нарывается раз за разом, упорно не желая разбираться в элементарной политике человеческих отношений. Дразнит сначала своего хозяина, нового халифа, потом каждого следующего тюремщика.
Только однажды в этой череде злосчастий намечается просвет: когда Тарег встречает брата халифа, с которым тот по завещанию отца вынужден делить пополам страну, аль-Мамуна. Из всего, что я пока читала, аль-Мамун кажется наиболее привлекательным персонажем (включая первую книгу). Он как-то на удивление адекватен на фоне всеобщей глобальной неадекватности, тупости, жадности, сластолюбия и прочих пороков всех власть предержащих в этой истории. Начиная от самого эмира верующих и заканчивая последним вождем захудалого племени. Все до единого так изобретательно и картонно омерзительны, что автор, мне кажется, все-таки перебарщивает. Конечно, определенный процент омерзительных идиотов у власти есть в любом обществе, но также в любом обществе есть и процент сильных харизматических лидеров (которые далеко не всегда на деле представляют собой идеал рыцарства, но по крайней мере выглядят достойно). И история Востока нам дает достаточно таких примеров. С другой стороны, можно представить, что как только на месте эмира, держащего "поводок" от нерегиля, окажется такой умный и сильный человек, историю можно будет заканчивать - по крайней мере, покуда этот человек будет жив. Потому что они вдвоем прекрасно организуют тишь, мир и порядок, и никакого сюжета.
Но зато пока происходит прямо противоположное: страну раздирает гражданская война между эмиром и его братом, не говоря уж о страшных нашествиях жидорептилоидов под именем кочевников-сарматов, пардон, карматов. Развитие этих двух линий (но не их завершение) и представляет собой сюжет романа.
С одной стороны, это не очень изящно, конечно, что не завершив толком один сюжетный задел (войну братьев), автор тут же начинает другой и посвящает ему половину романа, забросив первый. С другой стороны, в реальности беды, свалившиеся на государство, тоже не ждут своей очереди. При этом история войны братьев, собственно, закончена к концу романа формальна (остался только один), но не закончена с эмоциональной точки зрения, так как служить оставшемуся брату нерегиль упорно отказывается. Впрочем, концовка дает слабую надежду, что в итоге они таки придут к согласию и объединят усилия в борьбе с внешней напастью. Я *очень* жду новой встречи нерегиля с новым эмиром))
Из всей книги как-то смутили только разговоры о приближающемся конце света, который запланирован вот-вот, года через три-четыре. Помню, в 1999 году такие же разговоры были, конечно. Надеюсь, дальше этому будет объяснение получше, потому что такой крупный рояль, внезапно выползший из кустов, смотрится неизящно. И все же мне очень интересно, что будет дальше - при всех возможных претензиях к сюжету, текст ужасно затягивает.

@темы: медведевич

---

Жозе Сарамаго "Книга имен"

По мне - так проходной роман. В начале и, собственно, всю дорогу я очень надеялась, что "Книга имен" окажется такой же неожиданно (для творчества Сарамаго) милой и позитивной, как "Перебои в смерти". Ну посудите сами: хрестоматийно серая личность, мелкий служаший архива ЗАГСа, немолодой, одинокий, внезапно находит у себя на работе, в коллекции знаменитостей, карточку неизвестной женщины. Обычной, тоже ничем не примечательной, но главное что живой и живущей в том же городе. И загорается безумным желанием отыскать ее, для чего предпринимает целый ряд совершенно нелогичных, дурацких, энергозатратных и вообще сомнительных действий. Зато с потрясающим упорством.
Всю книгу мы наблюдаем за тем, как он очень медленно и довольно нелепо, шажок за шажком, приближается к своей цели. При этом поиски - единственное, что происходит в совершенно пустой, скучной и серой жизни этого человека.
Сарамаго, видимо, задался целью выписать идеальную серую личность, идеально пустую жизнь, не озаренную ни радостями, ни особыми заботами. Работа в архиве - отличный вариант для такого персонажа, конечно. С одной стороны, в архиве царит авторитарный начальник, с другой стороны, героя-то никто совершенно не угнетает и не обижает, так что сочувствовать ему и нечего. И сам он, конечно, ни капли не страдает ни от скучной работы, ни от одиночества. Потому что если б герой страдал и метался, прибавь к этому серому бытию внутренние страсти Достоевского - серое бытие отошло бы на второй план. Но нет, в эмоциональном плане до начала поисков так же пусто и тихо.
Я пыталась проникнуться симпатией или сочувствием к герою, но так и не смогла, увы, потому что он сам явно кузнец своего состояния, а не зловредные личные обстоятельства. Поэтому и его приключениям сочувствовала так, вполсилы, в основном изумляясь тому, насколько плохо человек без некоторого опыта может справляться с элементарным общением с себе подобными.
И все время, конечно, ждала логического завершения поисков, встречи с таинственной героиней. Это была бы совершенно классическая история о любви, как он бы ее наконец нашел, и серая его жизнь заиграла неожиданными красками - и все преобразилось бы. Любой из "серых" эпизодов и деталей можно было бы изменить буквально чуть-чуть - а общий контраст был бы разительным.
Но Сарамаго в это играть не захотел, наоборот, он пошел от серого не к свету, а скорее дальше в темноту, и это меня как-то разочаровало и озадачило. После такой длительной "вступительной", поисковой части хочется более яркого и вразумительного финала, хочется, чтобы что-то наконец *произошло* - но ничего не происходит, только в архиве появляется карточка с немного другими данными.
Для такого скучного романа (будем уже называть вещи своими именами) это слишком тонкий финал, он подошел бы куда больше роману с активным действием. Хотя, возможно, кто-то скажет, что Сарамаго выдержал стиль (я не имею в виду стиль письма, а скорее стиль обращения с читателем) до конца - с этим не поспоришь, но это какой-то слишком серый стиль.

@темы: сарамаго

---

Лю Цысинь "Задача трех тел"

Больше всего это книга интересна, конечно, именно китайской стороной. Я вообще не помню, читала ли я когда-нибудь современную китайскую литературу как таковую, не то что китайскую фантастику. А между тем она существует, и тиражи у нее, думаю, такие, что уделывают милионные советские издания, только на международной арене о ней заговорили вот-вот, с тех пор буквально, как давно уже знаменитый в Китае фантаст получил за этот роман премию Хьюго в 2015 году.
Лю Цысинь вполне оправдывает ожидания "необычности", хотя, наверное, и невольно. Сюжет романа отчасти основан на истории Китая 20 века, в частности, Культурной революции. Я даже не стыжусь признать, что не знаю об этом ровным счетом ничего, так что примечания переводчика, объясняющие основные термины и события, были очень ко двору. Я как-то даже не ожидала, что у них там происходили ужасы в духе красных кхмеров, избиение интеллигенции, глобальный упадок науки и тд. Сюжет романа начинается именно в черные годы после Культурной революции, когда на военной базе получают первые позвные от инопланетян, однако основное действие разворачивается уже в наше время.
По мере чтения я постоянно поражалась, с одной стороны, закрученности придумок автора, а с другой - какой-то глобальной наивности отдельных событий. Может быть, дело в том, что восточное сознание действительно не такое, как наше - но меня не оставляло ощущение какой-то слишком большой легкости в принятии героями судьбоносных решений и действий. Это отсутствие привычного европейскому человеку начиная с 19 века психологизма в литературе, глубинной проработке характера как некоего постоянного внутреннего самооправдывающего монолога. У Лю Цысыня, казалось бы, есть и характеры, и pov персонажей, но что-то все-таки не то. Эта инаковость очень привлекательна.
В романе очень много физики, и гуманитариям, как мне, будет, наверное, тяжело и скучно в такие эпизоды. Я ни черта не понимаю в физических рассуждениях героей, их попытках решить пресловутую задачу трех тел, разом спася и иноланетянский мир (от естественной гибели), и наш (от завоевания). Впрочем, это терпимо, тем более что наряду с научными рассуждениями есть еще совершенно феерическое описание одноименной компьютерной игры с полным погружением, по уровню безумия и значимости для сюжета однозначно сопоставимой с игрой в "Великана" в "Ender's Game".
Самое забавное, конечно, что в романе, построенном вокруг инопланетного завоевания, никаких инопланетян пока нет. Автор умудряется мастерски нагнетать интригу 600 страниц притом, что от инопланетян получено всего-то несколько радиосообщений. Но для людей этого достаточно, чтобы устроить у себя тотальный хаос, разделиться на противников и стронников инопланетян, внутри тех и других еще разделиться и всем повоевать и поинтриговать. Тот Трисолярис, который описывает автор - лишь слабая проекция человеческого воображения, именно поэтому инопланетяне такие человекоподобные с одной стороны и картонные с другой. Тем интереснее, конечно, увидеть их в реальности, но не уверена, что автор и в следующем романе нам их покажет))
Отдельно хочу сказать спасибо sonate10 за перевод и особенно за комментарии, было правда очень интересно посмотреть, что же за зверь такой знаменитая китайская фантастика.

@темы: лю цысинь

---

Богословие в культуре Средневековья

Это небольшой сборник, представляющий собой работы известных историков и культурологов 20 века, а также на закуску - сочинение Фомы Кемпийского. По порядку:
Этьен Жильсон "Разум и Откровение в Средние века" - небольшая работа, освещающая один, но очень интересный вопрос: как средневековые мыслители, прежде всего, религиозные, подходили к вопросу взаимодействия религии и разума. Другими словами, пытались ли объяснить какие-то религиозные аспекты с помощью логических построений либо, напротив, полностью отвергали саму такую возможность, либо выбирали что-то среднее. Жильсон выводит небольшую классификацию возможных подходов (их больше одного, но полярности понятны) и приводит в описании каждого ссылки на работы и позиции его ведущих представителей. И сам вопрос "алгебры и гармонии" очень интересен, и различные варианты подходов к нему - тоже. Особенно учитывая, что средневековые ученые были в большинстве своем *одновременно* людьми и умными, и верующими во всю положенную догматику - что, конечно, не могло не создавать для них определенных затруднений. Что они придумали, чтобы выйти из таких затруднений - вот самое интересное.

Эрвин Панофский "Готическая архитектура и схоластика". Панофский в своем труде пытается провести некоторую парралель между зарождением и развитием этих двух наук/исскусств и связать их определенные стадии. Идея сама по себе очень хороша и довольно смела, но я бы не сказала, что у меня сложилось четкое впечатление о правомерности такого сравнения. Какие-то общие аспекты в их развитии, безусловно, можно принять, однако мне кажется, из-за отсутствия прямой причинно-следственной связи между ними ограничивать рассмотрение вопроса только двумя элементами неверно и разумнее было бы говорить о развитии культуры в целом в ее отдельных проявлениях. Можно связать архитектуру и схоластику или музыку и урбанизацию, не суть важно. Но, возможно, какие-то мысли у Панофского я не уловила.

Эрвин Панофский "Аббат Сюжет и Аббатство Сен-Дени". Сюжер, которого в нашей традиции принято назвать в латинизированной форме аббатом Сугерием, по сути, своим строительством заложил основы того, что мы знаем как готический стиль в архитектуре. Кто его видел, тот не забудет и ни с чем не спутает. Я очень рада, что полгода назад побывала в Сен-Дени - оно все еще потрясающее и не уступает по красоте и изящности многим более поздним готическим храмам.
Панофский в этот раз рассказвает очень живо, при этом его рассказ строится вокруг фигуры аббата Сюжера, но ни в коем случае не ограничивается вопросами биографии. Автор довольно много говорит и о том, каким человеком был Сюжет, во что он верил, какое влияние он играл на современной политической арене (большое, ясное дело), очень живо описывает его небольшое, но благополучно завершившееся противостояние с Бернаром Клервосским. В итоге складывается цельная картинка не только человека, но и самой эпохи, человека на определенном месте в этой эпохе. Это очень здорово и живо написано, и о Сюжере я не то чтобы узнала много новых фактов, которые завтра забудутся, а скорее составила четкое впечатление, которое останется.

Кристофер Брук "Возрождение XII века" - это чуть более общее по характеру исследование. Брук задается целью описать основные культурные аспекты 12 века как то религиозное чувство, историографию, каноническое право, пластические исскусства, теологию сквозь призму историй о наиболее ярких представителей культуры того времени. Он пишет про Абеляра и Элоизу, Иоанна Солсберийского, нашего друга Вальтера Мапа, цистерианцев и Вольфрама фон Эшенбаха. По отдельности все это очень интересно: с одной стороны, известные имена, с другой, к ним дано несколько специфическое толкование с конкретной заданной точки зрения. За счет такого более общего взгляда, в основном не на конкретную фигуру, а ее взаимодействие с другими, начинаешь яснее понимать картину в целом. С другой стороны, мне кажется, автору все-таки не удалось выполнить изначальную задачу, то есть однозначно и ясно привязать озвученную сферу культуры к конкретному имени или доказать, что именно эти люди наиболее четко отражали состояние данной культурной сферы. Получился яркий калейдоскоп, но не витраж с общим сюжетом. Тем не менее, это все равно интересно за счет того, что очень живо и наглядно показаны именно отдельные *частности*, относящиеся к конкретному деятелю или конкретной сфере.

Фома Кемпийский "О подражании Христу" - концептуально сочинение европейского теолога 15 века, конечно, несколько выбивается из ряда предущих современных научных работ, зато служит им хорошей иллюстрацией. Первая часть, содержащая больше наставления и мудрость житейского толка, читается очень легко, и невольно со всем соглашаешься, во всяком случае, поспорить со стройностью и разумностью построений сложно. Действительно, если начать применять на практике то, о чем говорит Фома Кемпийский, это окажет, наверное, более положительный эффект, чем куча тренингов из серии "личная эффективность" и "подружись с собой". Во всяком случае, советы остерегаться поспешных суждений, быть терпимым к чужим недостаткам и больше слушать других, чем говорить самому, сегодня актуальны так же, как в 15 веке. Что в какой-то мере, конечно, свидетельствует об их бесполезности но никаких лучше все равно не придумали. Несмотря на то, что все это подано через призму религиозных требований "быть хорошим христианином", для того, чтобы быть хорошим человеком нужно то же самое.
Но как только автор углубляется собственно в проповедь христианства, смирения, покаяния, греховности, необходимости молитв, самоотречения и т.д. - я начала выпадать из текста. Я глубоко нерелигиозный человек, и несмотря на большой интерес культурологического характера, текст в целом мне кажется бесконечным повторением одних и тех же истин, советов и запугиваний. С полным отсутствием содержания, которое было бы актуально не только для людей религиозных. Короче, как только закончилась житейская мудрость и началась проповедь, стало ужасно скучно.

@темы: теология, средневековье

---

Ксения Медведевич "Ястреб халифа"

Еще чуть-чуть - и меня упороло бы основательно. Во всяком случае, ничего из *новых книг* (в смысле, не бессмертной классики) со времен Сюзанны Кларк не вызывало у меня такого интереса, слегка фанатского. Притом, что судя только по обложке - я бы ни в жизнь такое не купила))
У Медведевич оказался удивительно хорошо прописанный и необычный мир - а в фэнтези это, наверное, большая часть успеха. Псевдо-европейским средневековьем разной степени безграмотности у нас никого не удивишь, в последнее время и псевдо-древнерусскими мирами (от которых хочется закрыться двойным фейспалмом прям сразу - тоже. У Медведевич он псевдо-арабский, также околосредневековый. Такой мир уже сам по себе - непростая задача, и автор просто блестяще с ней справилась. В бэкграунде чувствуется очень большая работа научного плана, которая вылилась в огромное количество мелких, но создающих очень определенный колорит деталей, терминов, названий, имен, несущественных сюжетных моментов. Я, конечно, ни разу не специалист, но даже если 80% из всего этого придумано, а не взято откуда-то из реальной истории того периода и региона - придумано невероятно удачно. Мир халифата, все города, опасные кочевые племена, таинственные "сумеречные народы" на дальней границе - встают как живые. В той части, в которой я могу худо-бедно оценть адекватности воссоздания именно антуража, а именно в части кочевых племен, которые очевидным образом олицетворяют в этом мире татаро-монгол - сделано на высшем уровне. Да и в целом нигде не остается ощущение фальши и высосанности из пальца - скорее наоборот, временами возникает чувство, что подобного материала у автора еще много, едва ли не больше, чем сюжета.
Для меня хороший фантастический мир - это главная приманка в подобной литературе. "Ястреб халифа" - лучший из многих как по оригинальности мира, так и по его проработке. Чувствуется, что автор предпринял усилия, сопоставимые с усилиями профессора, и они не пропали даром) За весь текст мне резануло глаз только трижды: гейс, имя тебе легион и опасное лето (привет муми-троллям), но для такого большого объема такие маленькие неуместности - простительны, думаю, и хороший редактор легко бы их вычистил. Зато все остальные очень обильные детали, цитаты и термины - очень хороши, но при этом совсем не кажутся избыточными. Текст с ними легко читать, и чтобы следить за сюжетом, совершенно не нужно разбираться во всех именах, названиях, званиях и терминах - Медведевич в этом плане *профессиональный* автор, а не "старательный", то есть разумно ограничивает поток своей эрудиции так, чтобы он не повредил сюжету.
Сам сюжет - это отдельная история, shameful pleasure. Я понимаю, почему "Ястреб халифа" называют фанфиком - не по очень далекой относимости к миру Сильмариллиона (очень-очень далекой: говорят, что главный герой - нолдо, каким-то чудом забредший на восток), а по самой сути. Восточный шейх, повинуясь некоему указанию астрологов и советчиков, за большие деньги покупает пленного представителя магического народа и ставит его своим полководцем, чтобы сопротивляться набегам кочевников. Пленник связан хитроумным магическим контрактом и вынужден служить "короне", пусть периодически и показывая свой норов. Разумеется, он оказывается гениальным полководцем, помимо этого периодически колдует, при этом обладает эльфийскими статями, а также страдает от своего проклятия и общей нецивилизованности окружающих (вполне обоснованно). Забавно, кстати, что первоначально все его достижения в качестве "магического полководца" сводятся к тому, что и так советовал бы здравый смысл: наладить дисциплину в армии, наказывать провинившихся, запрещать армии грабить и насиловать мирных жителей и т.д.
В грубом и сокращенном описании все это звучит, конечно, ужасно, но дело не в том, что, а в том, как. Нерегиль Тарег у Меведевич - персонаж очень интересный и при этом не вызывающий особой симпатии. И интерес он представляет прежде всего тем волшебным (по меркам халифата) миром, из которого происходит, особенностями и своего народа, и своей культуры, которая, видимо, изрядно отличается от культуры описанного мира. Нам видно только краешек этого мира, но хочется узнать больше. Собственно, "эльфичность" героя автор очень мало эксплуатирует - и все упоминания про "тонкие запястья", это идолище женских романов, тоже стоило бы вычисчить хорошему редактору)) Большей частью сюжет состоит из войн, которые постоянно ведут войска халифа под командованием нерегиля, и описания этих войн и осад весьма детальные и кровавые, но без мартиновского смакования. Скорее, кровавость тут - необходимый признак эпохи, и в этом есть определенный мрачный эстетизм и привлекательность, как он есть для европейца в фигуре Саладина, например.
Забавно, кстати, что наиболее симпатичным, разумным и адекватным персонажем оказывается юный халиф, который держит нерегиля на магическом поводке. Притом, что его pov дан достаточно детально, приходится признать, что в плане человеческих качеств именно халиф даст форы всем остальным героям. Зато фигура его жены, Айши, которая появляется как Мэри Сью (умная-образованная и думает не только о драгоценностях и мужчинах) и начинает вызывать оправданное раздражение, под коней оказывается какой-то размазанной, скорее картонкой, чем характером - или слухи о стоящем характере были сильно преувеличены.
Отношения персонажей находятся на периферии сюжета (что к лучшему), а в центре все-таки - войны, мятежи и прочие околовоенные мероприятия, а также немного магии. Медведевич удалось сделать изрядное количество кампаний разными и захватывающими, так, что они не надоедают, по крайней мере, мне. Мне вообще очень импонирует концепция защиты государства, и именно к государству, а не к личности халифа привязан магический контракт нерегиля. Для фэнтези это очень взрослая идея, что ли.
Наверное, из длиннющего отзыва не очень понятно, чем же я так впечатлилась - но лучше я не объясню. Тут же побежала и купила остальные книги на бумаге, что я вообще с литературой на русском очень редко делаю)) Считайте за рекомендацию.

@темы: медведевич

---

Наринэ Абгарян "Манюня"

Триста страниц безостановочного позитива. Прекраснейшая детская книга для детей и взрослых про счастливое шкодливое детство в маленьком армянском городе. Вначале я по случайности прочитала "детскую" версию, и она мне так понравилась, что пошла купила "взрослую", полную. Честно говоря, не понимаю, на кого рассчитана "детская", на пятилетних, что ли. Например, в "детской" у девочки Манюни есть оба родителя, а во "взрослой" - теоретически, конечно, тоже, но они в разводе. Мне кажется, взрослые сильно преувеличивают список "запретных" для детей тем, и своим сюсюканием и неловкими попытками скрыть какие-то житейские правды только всех раздражают, а о пресловутых житейских правдах все равно прекрасно знают все дети.
В этом плане полная "Манюня" очень хороша именно тем, что в ней нет никакого сюсюкания, никаких "милых деточек". Несмотря на то, что героини - две девочки-подружки примерно десятилетнего возраста, Абгарян совершенно не использует избитые стандартные приемы "детской" тематики, а честно рассказывает про жизнь как есть. Веселую, но, в общем-то, не самую радужную жизнь в провинции в эпоху тотального советского дефицита, не самых простых и "правильных" отношений в семьях и вообще не самых "правильных" историях. Зато очень настоящих и ужасно интересных.
Кстати, по поводу отношений в семье - великая и ужасная Ба Манюни, будучи представлена под другим углом зрения, вполне могла бы преобразиться в безумную бабушку-тирана из "Похороните меня за плинтусом". И я буду настаивать, что это вопрос именно угла зрения - либо ты чрезмерно драматизируешь свой быт и отношения с домашними, либо принимаешь его как есть, с возрастом осознавая, насколько он, в сущности, был комичен.
Я ужасно рада, что наконец открыла Абгарян, о которой столько слышала, и не разочаровалась. У нас, мне кажется, в последнее время редко попадаются хорошие детские книги и хорошие книги под детство - чтобы с чистым позитивом, но без розовых соплей. Чтобы достоверно, но без "свинцовых мерзостей". В общем, такие книги, от которых взрослый человек получит заряд позитива, не заскучав и не морща нос в духе "помню я свое ужасное детство, ссоры родителей, отвратительную манную кашу, а тут все неправда". Тут все правда, но текст окрашен таким удивительным светом, который преображает предметы, заставляя простые вещи казаться чудесными и смешными. Хорошо, что у меня есть еще два тома.
У Абгарян, кстати, прекрасный язык. Потому что она умеет коротко, но необычайно емко и образно выражать те самые простые вещи и события, что все ее формулировки и фразы кажутся практически идеальными. Успенский так умеет, Коваль еще, наверное. Никаких длиннот, никаких лишних фраз, лирический отступлений - раз-два и обчелся на весь текст, все только по делу - но при этом остается и ощущение пыльного и жаркого лета, и осени, когда весь городок варит варенье, и природы, и уютного дома. Это очень здорово сделано, правда.

@темы: абгарян

---

Наталия Полянская "Нормандская лазурь"

Я устала от интеллектуального чтения и этих бесконечных имен, названий и комментариев в сагах, и мне захотелось хрени. Вот, собственно, она. К чести автора, написано именно технически очень неплохо, некоторые уважаемые товарищи современные фантасты пишут куда хуже. Читается на одном дыхании. Маленький, совершенно необременительный романчик о приключениях трех друзей-русских, которые поехали в Нормандию по местам высадки союзников, случайно наткнулись на некое таинственное описание пути к сокровищами и дальше затеяли автоквест по их следам. Что мило, автор нигде не перегнул, не размазал соплей, нет ничего неестественного или раздражающего.
Это совершенно проходная литература, конечно, но такое чтение тоже иногда нужно. Мне было особо интересно, учитывая, что я буквально несколько месяцев назад ездила примерно по тем же местам в Нормандии, и тоже имела проблемы с арендованной машиной, и вообще)) У меня вызывает приятную ностальгию по отпуску, хотя это и не заслуга книги, наверное.
Как гидбук использовать, конечно, это нельзя, разве что в какой-то степени - если вас интересуют именно места, связанные со Днем Д. Но вот чтобы на пару часов выключить мозг - вполне подходящий вариант. И устриц сразу захотелось))

@темы: путеводитель

---

Скандинавский эпос

"Старшая Эдда". Наконец-то я добралась прочитать Эдду целиком, и заодно убедилась, что профессор попятил оттуда не только значительную часть своих имен, но и кое-какие сюжеты, в частности, например, историю о том, как Турин убивает дракона, переползающего над ущельем, распоров ему брюхо (в оригинале Сигурд так убил Фафнира). Раньше я была знакома только с Песнями о богах, но совершенно не знала Песни о героях, и появление истории нибелунгов и их золота во всей вагнеровской красе было для меня удивительным.
Песни, конечно, написаны разными людьми и в разное время, поэтому различаются и стилистически, и "по уровню". Некоторые возвышенные, некоторые очень комические ("Перебранка Локи" в этом плане бесподобна, конечно). Однако форма у всех относительно сходна (сейчас профессиональные стиховеды должны меня побить), и эта волшебная краткость и четкость стиха делает их очень выразительными и запоминающимися. Удивительным образом песни не просто немнословны, а заканчиваются куда раньше, чем читатель успевает войти во вкус, и даже длинные перечни имен настолько необычны или забавны, что не надоедают.
Изложение скандинавской мифологии в Песнях о богах со всеми вполне житейскими перепетиями асов и ванов для человека, выросшего в лоне христианства, конечно, удивительны, первым делом подобным "сниженным" отношениям к богам. Не говоря уж о кардинально другой аксиологии, культе мужества и войны, притом, что, как показывают "Речи Высокого", житейский здравый смысл был современникам авторов совершенно не чужд. Сложно поверить не в то, что древние скандинавы действительно верили в свою мифологию с Локи, который нарожал много всякого, мировым змеем, Фенриром и великанами. Но общество, которое действительно живет с культом войны и личной доблести, причем не облагороженным еще никакими рыцарскими мотивами, куда более удивительно. И не сказать, к слову, чтобы оно было так уж патриархально: при необходимости Гудрун достала меч и всех там порешила, и ей практически ничего за это не было, что характерно. А валькирии - вообще такие скандинавские эмансипе, летают, где хотят, сражаются в свое удовольствие, и категорически не выходят замуж. Вот это сочетание воинских идеалов с идеалами, скажем так, "разумного хозяйствования", которые проскальзывают в описаниях, сколько у какого конунга было добра и рабов, дает удивительный эффект.
Несмотря на то, что из Старшей Эдды песни про богов все-таки обычно знают лучше, "героическая" часть тоже прекрасна, и кровавая баня там похлеще. Притом, что в ней также сочетаются жажда крови с голосом разума, и герои, которые еще вчера перебили друг у друга всех родичей, вполне могут сказать "ну хватит", и замириться без ущерба для собственной репутации.
Комментарии Стеблин-Каменского доставляют отдельно; подозреваю, но не преследовал цель сделать их комическими, но и своего чувства юмора удержать местами не смог.

"Младшая Эдда" Снорри Стурлусона. А вот текст Снорри я раньше даже отрывками не читала, кажется, во всяком случае, не помню. Давно нужно было прочитать обе Эдды скопом, чтобы наконец четко понять, чем одна отличается от другой. "Младшая" в плане пересказа мифологических сюжетов, встречающихся в Старшей - едва ли не интересней оригинала. Несмотря на то, что Снорри довольно много цитирует собственно песни Старшей Эдды, его трактовки местами отличаются от первоисточника, в т.ч. за счет неверного понимания каких-то деталей (по крайней мере, так отмечают современные исследователи). Но зато тот сюжет, который в Старшей Эдде представлен отрывочно, и воспринимать его довольно тяжело из-за формы, в Младшей становится куда яснее и детальнее. По крайней мере, все собрано в одном месте.
При этом если Старшая Эдда однородна по форме и более ли менее однородна по содержанию (песни о богах и песни о героях именно сюжетно и по характерам не слишком и отличаются), то Младшая Эдда очень разнородна.
Первая часть, Пролог, более всего похожа на то, что можно ожидать от интеллектуала своего времени, образованного человека, живущего уже в обществе с "победившим" христианством, в котором тем не менее очень сильны языческие мифы. Замечательно, как Снорри пытается логически объяснить возникновение представлений о конкретных богах, и выводит скандинавских богов из турецких вельмож. Эта попытка примерения реальности с представлениями о должном порядке развития вещей особенно интересны.
"Видение Гюльви" - конечно, центральная часть и наиболее ценная составляющая Младшей Эдды, ведь именно в нем пересказывается практически вся скандинавская мифология - в том числе некоторые сюжеты, которых нет больше нигде. К тому же за счет очень логичного и внятного прозаического пересказа очень легко воспринимается именно сюжетная составляющая, за которой по стихам Старшей Эдды местами не уследить. Меня, впрочем, больше всего восхищают и удивляют названия трех богов, которые ведут с наивным Гюльви разговор об устройстве мира - "Высокий", "Равновысокий" и "Третий". Есть в этом что-то от посмодернистких подходов к неожиданным названиям и эпитетам.
Наконец, "Язык поэзии" - своеобразное пособие для начинающих скальдов, содержащее основную необходимую информацию о двух инструментах поэзии - форме и содержании, то есть размерах и кеннингах и хейти. Снорри перечисляет чудовищное количество кеннингов для всего, и поначалу это впечатляет, но под конец уже несколько устаешь. Хорошо, что местами "учебное пособие" разбавлено историческими примерами, объясняющими, откуда взялись те или иные кеннинги. В основном они имеют под собой мифологическую или почти мифологическую основу, так что Снорри кратко излагает соответствующие истории. Хотя, безусловно, для исследователей поэзии скальдов, наверное, это самая ценная часть Младшей Эдды. Чем больше в это вчитываешься, тем больше удивляешься, как древние исладнцы умудрялись в уме производить операции по расшифровке 4-5-ступенчатых кеннингов, причем, видимо, делали это быстро. Даже если запомнить все основные стандартные кеннинги, что само по себе непросто, складывать их в нужном порядке - та еще задача.

"Сага о Гисли" - довольно длинная и путаная (как и все они, кажется) сага о некоем Гисли. Вообще по прочтении пары исландских саг я понимаю, откуда растут ноги у "100 лет одиночества". Все эти истории мужчин из рода такого-то, которых зовут одинаково и которые из поколения в поколение бьются за жизнь и по дурости. В данной саге фигурируют два Гисли, но собственно герой из них - второй, и про него рассказывается история, а появление первого Гисли - это так, пролог. Рассказывается подробная история этого Гисли, причем действительно подробная, но в "телеграфном" стиле, то есть перечисляются в хронологическом порядке все основные события, но не дается никаких оценок или лирических отступлений. Это свойство саг вообще, конечно: сага по сути есть персональная хроника, в ней нет места анализу, характерам и т.д., и все подробности типа природы или внешности упоминаются только в том случае, если это играет какую-то роль в событиях.
Легендарный Гисли за какую-то распрю объявляется на альтинге и вне закона, и много лет живет таким образом, скрываясь по лесам и добрым людям. Его враг настоятельно пытается его изловить и убить, но много раз терпит неудачу.
Меня лично больше всего в этой саге поразило древнеисландское отношение к женщине. У некоего могущественного человека есть объявленный вне закона враг, которого он может безболезненно убить. Есть люди, которые это сделают, даже руки пачкать не надо. Известно, где живет жена Гисли и известно, что он эту жену регулярно навещают. Враг приезжает к жене, просит выдать Гисли, предлагает денег, та в ответ только оскорбляет ее и отказывается. И так продолжается годами. В конце, когда они уже загнали Гисли с женой в угол, та еще помогает мужу отбиваться. Но когда Гисли все-таки убивают, никто и пальцем не трогает его жену - напротив, ей предлагают, можно сказать, помощь. В современном мире, увы, ситуация невозможная. А в древнеисландском мужчине напасть на женщину считалось, видимо, страшным бесчестьем и видно, что им даже в голову не приходило, например, захватить ее и пытать, пока Гисли сам не придет. И это приятно.

"Прядь об Аудуне с Западных Фьордов" - короткая поучительная история, своей полной законченностью и очевидной моралистичностью похожая больше не на сагу, а на сказку. О том, как некий человек добыл белого медведя (большую ценность) и поехал дарить его норвежскому королю в надежде на благодарность. В целом история, если оценивать с моральной точки зрения, о справедливом воздаянии и о том, что порядочность - большое дело.

"Сага о гренландцах" и "Сага об Эйрике Рыжем" - две замечательные истории, дающие ответ на вопрос, откуда же Гаррисон взял свой материал для прекрасной "Фантастической саги". Да вот отсюда, потому что в этих сагах как раз речь идет о плаваниях исландцев в Гренландию и Америку, а также о "милом Торфине Карлсефни". Как водится, в сагах множество разных персонажей, которых зовут одинаково, причем принадлежащих к разным поколениям, очень много событий и мало запоминающихся деталей. Поэтому даже несмотря на то, что сюжет в них более ли менее повторяется, после двойного прочтения все равно не запомнить, кто из основных героев куда конкретно плавал и что с ним было. Но это и неважно конечно, в общем, главное - процесс. Про Америку очень поучительно, особенно про то, как некий первооткрыватель назвал страну "Гренландией, ибо считал, что людям скорее захочется поехать в страну с хорошим названием". Учитывая, что 80% Гренландии занимает ледяной щит, мне всегда казалось это несколько комичным, а теперь - тем более. Зато Америка называется у них Виноградной страной, потому что там обнаружился дикий виноград.

"Прядь о Торстейне Морозе" - изумительно смешной отрывок из саги о том, как человек ночью пошел с сортир во дворе и встретил там черта. И что было дальше. Всего три страницы, но в них гениально каждое слово. Поражает не столько находчивость героев, сколько удивительная слаженность их действий в защите от черта.

"Саги о Торстейне Битом" - маленькая поучительная история об исландцах и их жестоком нраве, но своеобразном чувстве порядочности и справедливости. Редкий пример, когда сильным во всех отношениях героям удается с помощью разума договориться, а не просто поубивать друг друга, как обычно. Есть что-то притчевое в этой истории, и технически она просто прекрасно сделана.

"Сага о Храфнкеле, годи Фрейра" - очень интересная с точки зрения сюжета история о том, как поворачивается судьба. В этой саге герой и антагонист по ходу действия практически меняются местами: сначала один персонаж, которого всячески притесняет властный богач, умудряется победить его, добиться справедливости, отобрать имущество, унизить и отправить в изгнание. Но потом оказывается, что сам-то он, получив власть, далеко не так хорош и разумен. А бывший противник усердным трудом снова встает на ноги и набирает власть. И в итоге уже не знаешь, кому сочувствовать в этой истории: получается два героя и ноль злодеев, зато мораль хороша, все на ту же классическую тему "убить дракона". И, кстати, что редко в сагах, это длительное упорное противостояние в итоге оказывается обоим героям на пользу, их характер меняется к лучшему, и дело заканчивается мировой. Хотя по ходу чтения так и ждешь, что один другого наконец жестоко и позорно добьет, едва появится возможность.

"Сага о Хёрде и остовитянах" - история о человеке, объявленном вне закона и довольно долгое время прожившим "в бегах". В этом плане она похожа на "Сагу о Гисли", хотя детали существенно разнятся. История о Хёрде более приключенческая, в ней главные мотивы все-таки не страдания изгнанника и его борьба с теми, кто пытается исполнить приговор, а различные приключения военно-мистического характера. Очень интересная часть про то, как Хёрд сотоварищи разрывают курган, чтобы ограбить захоронение, и борются с его мертвым обитателем. Хотя ближе к концу мотив изгнанничества начинает преобладать. Более того, если остальные объявленные вне закона герои саг кое-как перебивались сами по себе, в крайнем случае с женой или верным другом, то Хёрд организовал большую бандитскую шайку из подобных себе, захватил целый остров и набегами грабил округу. Понятно, что выбора у него, в общем, не было, но в целом поведение разбойников вызывает скорее неприязнь, и я в данном случае на стороне тех добропорядочных граждан,

"Сага о Гуннлауге Змеином Языке" - редкий образчик среди саг, история, построенная целиком вокруг любовного треугольника. Двое героев, равно сильных воинов и талантливых скальда, сражаются из-за девушки. Их вражда продолжается годами, в перервывах они совершают длительные путешествия, служат о соседних конунгов, враждуют со всеми остальными, вскрывают курганы и вообще всячески развлекаются. Но девица, с которой один из героев дружил с юности и которую потом почти насильно отдали замуж за другого героя, остается яблоком раздора. В итоге все заканчивается трагически, как в подростковых любовных романах: оба погибают, сражаясь из-за нее. Но девица, вместо того, чтобы убиться от горя, выходит замуж за третьего и живет себе счастливо.
На фоне всех остальных саг, в которых вражда вырастает в основном из гордыни, наглости и невоспитанности кого-либо из героев, вражда из любовной истории является приятным разнообразием. Хотя никакого описания чувств и переживаний здесь, конечно, и следа нет: факт любви констатируется, и скорее каждый из героев относится к девице как к своему имуществу, и так борется за нее потому, что уступить означало бы потерять честь. Никаких особых стилистических различий с другими прочитанными сагами я не заметила, только сюжетные.
Вот кстати, интересно, существуют исследовательские работы, сравнивающие исландские саги и литературой моногатари, существовавшей в тот же период в Японии? Ведь если сделать скидку на специфическую организацию каждого из обществ, в этих жанрах довольно много общего. Стихи на случай, к примеру, которые периодически произносят каждый герой и качеством которых принято гордиться. Или особенные понятия чести и оскорбления, которые требуется смывать кровью. Притом, что различия тоже велики, и, что более характерно, совершенно полярны: у японцев очень много уделяется описанию эмоций и чувств (больше, чем где-либо), у скандинавов их нет от слова вообще.

"Прядь об исландце-сказителе" - небольшой поучительный отрывок на тему "1000 и одна ночь". Герой рассказывает своему конунгу саги и боится, что будет, когда все его истории закончатся. Но - к чести конунга - именно благодаря умному поведению правителя все выходят из этой щекотливой ситуации достойно))

"Прядь о Халльдоре, сыне Снорри" - еще одна история о взаимоотношениях героя с конунгом. Привычных к авторитарной власти, будь то власть современная или феодальная, и самодурству правителей людей удивит то, насколько разумно и сдержанно ведет себя конунг и как наглеет герой. Впрочем, подозреваю, что конунгами с таким населением как раз и становились сильные люди, которые при необходимости могли вести себя разумно и сдержанно. Учитывая, что все остальные окружающие герои заводятся с полоборота и чуть что не по ним, тут же лезут в бочку. Манера повествования - вполне в духе шаблона "три раза, когда конунг пошел на поводу у героя, и один раз, когда герой пошел на поводу у конунга". В целом очень мило, хотя я до последнего ждала, что кто-нибудь не выдержит и отрубит другому жизненно-важные части тела.

"Сага о Греттире" - судя по комментариям, Греттир - чуть ли не главный и любимейший исландский саговый герой, и понятно, почему. Эта сага качественно именно по характеру и стилистике повествования отличается от предшествующих и приближатеся уже к современному роману. Если многие другие саги представляют собой скупое перечисление фактов с полным отсуствием каких-либо художественных приемов и отступлений, то сага о Греттире более гармонична. Прежде всего, с начала саги выводится очень яркий по характеру (хотя и крайне неприятный) главный герой. Греттир наглец, каких мало, совершенно не воспитанный и неуправляемый, ни во что не ставит ни старших, ни сильных мира сего, и категорически не желает работать. Лень героя в плане именно работы (а не ратного дела) многократно подчеркивается и дальше по тексту. Зато вырастает этот Греттир крупнее всех, и силища у него за десятерых.
Неудивительно, что с таким характером родители только рады от него избавиться, и, постранствовав по чужим местам, он не только наживает себе славу могущественного воина, но также пачку врагов своей неуемностью. Возможно, древние исландцы считали это доблестью, но на мой лично взгляд выглядит как сочетание наглости и глупости. Другое дело, что благодаря исключительным воинским качествам и знатному происхождению это долгое время сходит ему с рук. Вообще Греттир, будучи переложен на современный лад, дал бы такого мальчика-мажора, наглеца и задиру.
Притом, что Греттир уходит из дома очень молодым (лет в 12, если не ошибаюсь), за короткое время он умудряется наломать таких дров, что уже в 16 его объявляют вне закона. И дальше 19 лет Греттир живет таким образом, притом, что легально каждый желающий может убить его, не понеся за это никакого наказания. Но Греттир не то чтобы сильно страдает, он много путешествует, прикрываясь влиятельными друзьями и собственной силой, и не особо парится по поводу своего приговора. Ввязывается в различные новые распри и приключения, увеличивая круг тех, у кого есть повод желать ему смерти.
В саге помимо традицонных реалистических эпизодов с различными распрями и битвами есть и прекрасные мистические. В частности, история зомби-Глама, которую вполне можно было бы назвать вставной новеллой. В одной долине на работу к хозяину устроился новый пастух, на Рождество с ним случились что-то очень нехорошее, после чего и без того странный человек превратился в зомби-чудовище и начал терроризировать округу. Греттир явно из чистого любопытства прется туда, сражается с этим зомби и побеждает, но за свое любопытство в итоге расплачивается. Другой мистический эпизод - со старухой-колдуньей, которая в итоге и погубила Греттира. По сути получается, что героя можно было взять только колдовством, т.к. все остальные враги, даже собравшись большой толпой, с помощью обычного оружия ничего не могли с ним сделать.
После гибели Греттира, кстати, сага получает неожиданное продолжение в виде которой истории о том, как его брат отправляется мстить убийце, сбежавшему аж в Миклагард (Константинополь), заводит там любовную интрижку и они вместе с любовницей виртуозно проводят дурака-мужа. Для куртуазных романов - очень банальный эпизод, но для саг - очень неожиданный.
Пожалуй, из всех саг история о Греттире - самая интересная в плане именно многостороннего изображения мира и героев, и наиболее легкая для чтения (хотя в бесконечных именах и топонимах все равно путаешься).

@темы: саги, средневековье

---

Скандинавские саги

"Старшая Эдда". Наконец-то я добралась прочитать Эдду целиком, и заодно убедилась, что профессор попятил оттуда не только значительную часть своих имен, но и кое-какие сюжеты, в частности, например, историю о том, как Турин убивает дракона, переползающего над ущельем, распоров ему брюхо (в оригинале Сигурд так убил Фафнира). Раньше я была знакома только с Песнями о богах, но совершенно не знала Песни о героях, и появление истории нибелунгов и их золота во всей вагнеровской красе было для меня удивительным.
Песни, конечно, написаны разными людьми и в разное время, поэтому различаются и стилистически, и "по уровню". Некоторые возвышенные, некоторые очень комические ("Перебранка Локи" в этом плане бесподобна, конечно). Однако форма у всех относительно сходна (сейчас профессиональные стиховеды должны меня побить), и эта волшебная краткость и четкость стиха делает их очень выразительными и запоминающимися. Удивительным образом песни не просто немнословны, а заканчиваются куда раньше, чем читатель успевает войти во вкус, и даже длинные перечни имен настолько необычны или забавны, что не надоедают.
Изложение скандинавской мифологии в Песнях о богах со всеми вполне житейскими перепетиями асов и ванов для человека, выросшего в лоне христианства, конечно, удивительны, первым делом подобным "сниженным" отношениям к богам. Не говоря уж о кардинально другой аксиологии, культе мужества и войны, притом, что, как показывают "Речи Высокого", житейский здравый смысл был современникам авторов совершенно не чужд. Сложно поверить не в то, что древние скандинавы действительно верили в свою мифологию с Локи, который нарожал много всякого, мировым змеем, Фенриром и великанами. Но общество, которое действительно живет с культом войны и личной доблести, причем не облагороженным еще никакими рыцарскими мотивами, куда более удивительно. И не сказать, к слову, чтобы оно было так уж патриархально: при необходимости Гудрун достала меч и всех там порешила, и ей практически ничего за это не было, что характерно. А валькирии - вообще такие скандинавские эмансипе, летают, где хотят, сражаются в свое удовольствие, и категорически не выходят замуж. Вот это сочетание воинских идеалов с идеалами, скажем так, "разумного хозяйствования", которые проскальзывают в описаниях, сколько у какого конунга было добра и рабов, дает удивительный эффект.
Несмотря на то, что из Старшей Эдды песни про богов все-таки обычно знают лучше, "героическая" часть тоже прекрасна, и кровавая баня там похлеще. Притом, что в ней также сочетаются жажда крови с голосом разума, и герои, которые еще вчера перебили друг у друга всех родичей, вполне могут сказать "ну хватит", и замириться без ущерба для собственной репутации.
Комментарии Стеблин-Каменского доставляют отдельно; подозреваю, но не преследовал цель сделать их комическими, но и своего чувства юмора удержать местами не смог.

"Младшая Эдда" Снорри Стурлусона. А вот текст Снорри я раньше даже отрывками не читала, кажется, во всяком случае, не помню. Давно нужно было прочитать обе Эдды скопом, чтобы наконец четко понять, чем одна отличается от другой. "Младшая" в плане пересказа мифологических сюжетов, встречающихся в Старшей - едва ли не интересней оригинала. Несмотря на то, что Снорри довольно много цитирует собственно песни Старшей Эдды, его трактовки местами отличаются от первоисточника, в т.ч. за счет неверного понимания каких-то деталей (по крайней мере, так отмечают современные исследователи). Но зато тот сюжет, который в Старшей Эдде представлен отрывочно, и воспринимать его довольно тяжело из-за формы, в Младшей становится куда яснее и детальнее. По крайней мере, все собрано в одном месте.
При этом если Старшая Эдда однородна по форме и более ли менее однородна по содержанию (песни о богах и песни о героях именно сюжетно и по характерам не слишком и отличаются), то Младшая Эдда очень разнородна.
Первая часть, Пролог, более всего похожа на то, что можно ожидать от интеллектуала своего времени, образованного человека, живущего уже в обществе с "победившим" христианством, в котором тем не менее очень сильны языческие мифы. Замечательно, как Снорри пытается логически объяснить возникновение представлений о конкретных богах, и выводит скандинавских богов из турецких вельмож. Эта попытка примерения реальности с представлениями о должном порядке развития вещей особенно интересны.
"Видение Гюльви" - конечно, центральная часть и наиболее ценная составляющая Младшей Эдды, ведь именно в нем пересказывается практически вся скандинавская мифология - в том числе некоторые сюжеты, которых нет больше нигде. К тому же за счет очень логичного и внятного прозаического пересказа очень легко воспринимается именно сюжетная составляющая, за которой по стихам Старшей Эдды местами не уследить. Меня, впрочем, больше всего восхищают и удивляют названия трех богов, которые ведут с наивным Гюльви разговор об устройстве мира - "Высокий", "Равновысокий" и "Третий". Есть в этом что-то от посмодернистких подходов к неожиданным названиям и эпитетам.
Наконец, "Язык поэзии" - своеобразное пособие для начинающих скальдов, содержащее основную необходимую информацию о двух инструментах поэзии - форме и содержании, то есть размерах и кеннингах и хейти. Снорри перечисляет чудовищное количество кеннингов для всего, и поначалу это впечатляет, но под конец уже несколько устаешь. Хорошо, что местами "учебное пособие" разбавлено историческими примерами, объясняющими, откуда взялись те или иные кеннинги. В основном они имеют под собой мифологическую или почти мифологическую основу, так что Снорри кратко излагает соответствующие истории. Хотя, безусловно, для исследователей поэзии скальдов, наверное, это самая ценная часть Младшей Эдды. Чем больше в это вчитываешься, тем больше удивляешься, как древние исладнцы умудрялись в уме производить операции по расшифровке 4-5-ступенчатых кеннингов, причем, видимо, делали это быстро. Даже если запомнить все основные стандартные кеннинги, что само по себе непросто, складывать их в нужном порядке - та еще задача.

"Сага о Гисли" - довольно длинная и путаная (как и все они, кажется) сага о некоем Гисли. Вообще по прочтении пары исландских саг я понимаю, откуда растут ноги у "100 лет одиночества". Все эти истории мужчин из рода такого-то, которых зовут одинаково и которые из поколения в поколение бьются за жизнь и по дурости. В данной саге фигурируют два Гисли, но собственно герой из них - второй, и про него рассказывается история, а появление первого Гисли - это так, пролог. Рассказывается подробная история этого Гисли, причем действительно подробная, но в "телеграфном" стиле, то есть перечисляются в хронологическом порядке все основные события, но не дается никаких оценок или лирических отступлений. Это свойство саг вообще, конечно: сага по сути есть персональная хроника, в ней нет места анализу, характерам и т.д., и все подробности типа природы или внешности упоминаются только в том случае, если это играет какую-то роль в событиях.
Легендарный Гисли за какую-то распрю объявляется на альтинге и вне закона, и много лет живет таким образом, скрываясь по лесам и добрым людям. Его враг настоятельно пытается его изловить и убить, но много раз терпит неудачу.
Меня лично больше всего в этой саге поразило древнеисландское отношение к женщине. У некоего могущественного человека есть объявленный вне закона враг, которого он может безболезненно убить. Есть люди, которые это сделают, даже руки пачкать не надо. Известно, где живет жена Гисли и известно, что он эту жену регулярно навещают. Враг приезжает к жене, просит выдать Гисли, предлагает денег, та в ответ только оскорбляет ее и отказывается. И так продолжается годами. В конце, когда они уже загнали Гисли с женой в угол, та еще помогает мужу отбиваться. Но когда Гисли все-таки убивают, никто и пальцем не трогает его жену - напротив, ей предлагают, можно сказать, помощь. В современном мире, увы, ситуация невозможная. А в древнеисландском мужчине напасть на женщину считалось, видимо, страшным бесчестьем и видно, что им даже в голову не приходило, например, захватить ее и пытать, пока Гисли сам не придет. И это приятно.

"Прядь об Аудуне с Западных Фьордов" - короткая поучительная история, своей полной законченностью и очевидной моралистичностью похожая больше не на сагу, а на сказку. О том, как некий человек добыл белого медведя (большую ценность) и поехал дарить его норвежскому королю в надежде на благодарность. В целом история, если оценивать с моральной точки зрения, о справедливом воздаянии и о том, что порядочность - большое дело.

"Сага о гренландцах" и "Сага об Эйрике Рыжем" - две замечательные истории, дающие ответ на вопрос, откуда же Гаррисон взял свой материал для прекрасной "Фантастической саги". Да вот отсюда, потому что в этих сагах как раз речь идет о плаваниях исландцев в Гренландию и Америку, а также о "милом Торфине Карлсефни". Как водится, в сагах множество разных персонажей, которых зовут одинаково, причем принадлежащих к разным поколениям, очень много событий и мало запоминающихся деталей. Поэтому даже несмотря на то, что сюжет в них более ли менее повторяется, после двойного прочтения все равно не запомнить, кто из основных героев куда конкретно плавал и что с ним было. Но это и неважно конечно, в общем, главное - процесс. Про Америку очень поучительно, особенно про то, как некий первооткрыватель назвал страну "Гренландией, ибо считал, что людям скорее захочется поехать в страну с хорошим названием". Учитывая, что 80% Гренландии занимает ледяной щит, мне всегда казалось это несколько комичным, а теперь - тем более. Зато Америка называется у них Виноградной страной, потому что там обнаружился дикий виноград.

"Прядь о Торстейне Морозе" - изумительно смешной отрывок из саги о том, как человек ночью пошел с сортир во дворе и встретил там черта. И что было дальше. Всего три страницы, но в них гениально каждое слово. Поражает не столько находчивость героев, сколько удивительная слаженность их действий в защите от черта.

"Саги о Торстейне Битом" - маленькая поучительная история об исландцах и их жестоком нраве, но своеобразном чувстве порядочности и справедливости. Редкий пример, когда сильным во всех отношениях героям удается с помощью разума договориться, а не просто поубивать друг друга, как обычно. Есть что-то притчевое в этой истории, и технически она просто прекрасно сделана.

"Сага о Храфнкеле, годи Фрейра" - очень интересная с точки зрения сюжета история о том, как поворачивается судьба. В этой саге герой и антагонист по ходу действия практически меняются местами: сначала один персонаж, которого всячески притесняет властный богач, умудряется победить его, добиться справедливости, отобрать имущество, унизить и отправить в изгнание. Но потом оказывается, что сам-то он, получив власть, далеко не так хорош и разумен. А бывший противник усердным трудом снова встает на ноги и набирает власть. И в итоге уже не знаешь, кому сочувствовать в этой истории: получается два героя и ноль злодеев, зато мораль хороша, все на ту же классическую тему "убить дракона". И, кстати, что редко в сагах, это длительное упорное противостояние в итоге оказывается обоим героям на пользу, их характер меняется к лучшему, и дело заканчивается мировой. Хотя по ходу чтения так и ждешь, что один другого наконец жестоко и позорно добьет, едва появится возможность.

"Сага о Хёрде и остовитянах" - история о человеке, объявленном вне закона и довольно долгое время прожившим "в бегах". В этом плане она похожа на "Сагу о Гисли", хотя детали существенно разнятся. История о Хёрде более приключенческая, в ней главные мотивы все-таки не страдания изгнанника и его борьба с теми, кто пытается исполнить приговор, а различные приключения военно-мистического характера. Очень интересная часть про то, как Хёрд сотоварищи разрывают курган, чтобы ограбить захоронение, и борются с его мертвым обитателем. Хотя ближе к концу мотив изгнанничества начинает преобладать. Более того, если остальные объявленные вне закона герои саг кое-как перебивались сами по себе, в крайнем случае с женой или верным другом, то Хёрд организовал большую бандитскую шайку из подобных себе, захватил целый остров и набегами грабил округу. Понятно, что выбора у него, в общем, не было, но в целом поведение разбойников вызывает скорее неприязнь, и я в данном случае на стороне тех добропорядочных граждан,

"Сага о Гуннлауге Змеином Языке" - редкий образчик среди саг, история, построенная целиком вокруг любовного треугольника. Двое героев, равно сильных воинов и талантливых скальда, сражаются из-за девушки. Их вражда продолжается годами, в перервывах они совершают длительные путешествия, служат о соседних конунгов, враждуют со всеми остальными, вскрывают курганы и вообще всячески развлекаются. Но девица, с которой один из героев дружил с юности и которую потом почти насильно отдали замуж за другого героя, остается яблоком раздора. В итоге все заканчивается трагически, как в подростковых любовных романах: оба погибают, сражаясь из-за нее. Но девица, вместо того, чтобы убиться от горя, выходит замуж за третьего и живет себе счастливо.
На фоне всех остальных саг, в которых вражда вырастает в основном из гордыни, наглости и невоспитанности кого-либо из героев, вражда из любовной истории является приятным разнообразием. Хотя никакого описания чувств и переживаний здесь, конечно, и следа нет: факт любви констатируется, и скорее каждый из героев относится к девице как к своему имуществу, и так борется за нее потому, что уступить означало бы потерять честь. Никаких особых стилистических различий с другими прочитанными сагами я не заметила, только сюжетные.
Вот кстати, интересно, существуют исследовательские работы, сравнивающие исландские саги и литературой моногатари, существовавшей в тот же период в Японии? Ведь если сделать скидку на специфическую организацию каждого из обществ, в этих жанрах довольно много общего. Стихи на случай, к примеру, которые периодически произносят каждый герой и качеством которых принято гордиться. Или особенные понятия чести и оскорбления, которые требуется смывать кровью. Притом, что различия тоже велики, и, что более характерно, совершенно полярны: у японцев очень много уделяется описанию эмоций и чувств (больше, чем где-либо), у скандинавов их нет от слова вообще.

"Прядь об исландце-сказителе" - небольшой поучительный отрывок на тему "1000 и одна ночь". Герой рассказывает своему конунгу саги и боится, что будет, когда все его истории закончатся. Но - к чести конунга - именно благодаря умному поведению правителя все выходят из этой щекотливой ситуации достойно))

"Прядь о Халльдоре, сыне Снорри" - еще одна история о взаимоотношениях героя с конунгом. Привычных к авторитарной власти, будь то власть современная или феодальная, и самодурству правителей людей удивит то, насколько разумно и сдержанно ведет себя конунг и как наглеет герой. Впрочем, подозреваю, что конунгами с таким населением как раз и становились сильные люди, которые при необходимости могли вести себя разумно и сдержанно. Учитывая, что все остальные окружающие герои заводятся с полоборота и чуть что не по ним, тут же лезут в бочку. Манера повествования - вполне в духе шаблона "три раза, когда конунг пошел на поводу у героя, и один раз, когда герой пошел на поводу у конунга". В целом очень мило, хотя я до последнего ждала, что кто-нибудь не выдержит и отрубит другому жизненно-важные части тела.

"Сага о Греттире" - судя по комментариям, Греттир - чуть ли не главный и любимейший исландский саговый герой, и понятно, почему. Эта сага качественно именно по характеру и стилистике повествования отличается от предшествующих и приближатеся уже к современному роману. Если многие другие саги представляют собой скупое перечисление фактов с полным отсуствием каких-либо художественных приемов и отступлений, то сага о Греттире более гармонична. Прежде всего, с начала саги выводится очень яркий по характеру (хотя и крайне неприятный) главный герой. Греттир наглец, каких мало, совершенно не воспитанный и неуправляемый, ни во что не ставит ни старших, ни сильных мира сего, и категорически не желает работать. Лень героя в плане именно работы (а не ратного дела) многократно подчеркивается и дальше по тексту. Зато вырастает этот Греттир крупнее всех, и силища у него за десятерых.
Неудивительно, что с таким характером родители только рады от него избавиться, и, постранствовав по чужим местам, он не только наживает себе славу могущественного воина, но также пачку врагов своей неуемностью. Возможно, древние исландцы считали это доблестью, но на мой лично взгляд выглядит как сочетание наглости и глупости. Другое дело, что благодаря исключительным воинским качествам и знатному происхождению это долгое время сходит ему с рук. Вообще Греттир, будучи переложен на современный лад, дал бы такого мальчика-мажора, наглеца и задиру.
Притом, что Греттир уходит из дома очень молодым (лет в 12, если не ошибаюсь), за короткое время он умудряется наломать таких дров, что уже в 16 его объявляют вне закона. И дальше 19 лет Греттир живет таким образом, притом, что легально каждый желающий может убить его, не понеся за это никакого наказания. Но Греттир не то чтобы сильно страдает, он много путешествует, прикрываясь влиятельными друзьями и собственной силой, и не особо парится по поводу своего приговора. Ввязывается в различные новые распри и приключения, увеличивая круг тех, у кого есть повод желать ему смерти.
В саге помимо традицонных реалистических эпизодов с различными распрями и битвами есть и прекрасные мистические. В частности, история зомби-Глама, которую вполне можно было бы назвать вставной новеллой. В одной долине на работу к хозяину устроился новый пастух, на Рождество с ним случились что-то очень нехорошее, после чего и без того странный человек превратился в зомби-чудовище и начал терроризировать округу. Греттир явно из чистого любопытства прется туда, сражается с этим зомби и побеждает, но за свое любопытство в итоге расплачивается. Другой мистический эпизод - со старухой-колдуньей, которая в итоге и погубила Греттира. По сути получается, что героя можно было взять только колдовством, т.к. все остальные враги, даже собравшись большой толпой, с помощью обычного оружия ничего не могли с ним сделать.
После гибели Греттира, кстати, сага получает неожиданное продолжение в виде которой истории о том, как его брат отправляется мстить убийце, сбежавшему аж в Миклагард (Константинополь), заводит там любовную интрижку и они вместе с любовницей виртуозно проводят дурака-мужа. Для куртуазных романов - очень банальный эпизод, но для саг - очень неожиданный.
Пожалуй, из всех саг история о Греттире - самая интересная в плане именно многостороннего изображения мира и героев, и наиболее легкая для чтения (хотя в бесконечных именах и топонимах все равно путаешься).

---

Дж.Р.Р. Толкин "Дети Хурина"

От активности Кристофера Толкина все-таки есть толк: пусть "Дети Хурина" и не закончены самим Толкином, это история уже высокого уровня готовности, и прочитать ее отдельно во внятном последовательном изложении очень интересно. Тем более, что из всего легендариума Сильмариллиона это одна из самых важных, наряду с историей о Берене и Лютиэнь. Но если история про Берена - прежде всего о любви, то история о Турине Турамбаре - прежде всего, о роке. Мелькор проклял Хурина и его потомков, и проклятие оказалось страшной действенной силы, "что б они ни делали - не идут дела".
Даже в недоработанном варианте история производит сильное и гнетущее впечатление. Сокрушительное действие проклятие Мелькора на первый взгляд неочевидно: Турин всем хорош, умен, доблестен и тд., и вред, причиняемый им, неочевиден, зато его достоинства налицо, и он может сравниться с лучшими из эльфийских воинов. Несчастья, происходящие с окружающими его людьми, кажутся поначалу каким-то досадным совпадением, и поведение Турина в каждой конкретной ситуации если и не всегда идеально разумно, то вполне естественно для человека с горячим характером. И постепенно эти несчастья нарастают, как снежный ком, причем до последнего Турин проявляет готовность бороться с ними. Казалось бы, с обстоятельствами, которые ему подвластны, Турин и борется вполне успешно, но то, что ему не подвластно, все рушит. Развязка этой истории, в которой появляется сестра Турина, написана на очень высокой трагической ноте, и воспринимается эмоционально даже несмотря на "высокий штиль".
Кроме того, очень интересно окунуться в мир Средиземья времен последнего союза людей и эльфов, "сказочного Нарготронда", Гондолина и Дориата, в которых еще живут и правят последние легендарные эльфийские властители. Может быть, мне кажется, но в "Детях Хурина" немного другой взгляд, чем в "Сильме", более частный и предвзятый, может, за счет pov самого Турина, но поэтому и более живой.
Очень жаль, что из всего объема незаконченных толкиновских произведений и черновиков "Дети Хурина" остались практически единственным, которое можно было довести до статуса полноценного романа.

@темы: толкин

---

Санди Гедеш Ди Кейрош "Португалия. Путеводитель по обычаям и этикету"

Стандартный маленький серийный путеводитель. Про достопримечательности там ничего нет, зато кое-что интересное про жизнь современных португальцев: как устроены семьи, какое отношение у португальцев к работе, какой режим дня, как отмечают праздники. Галопом по европам, конечно, но почитать можно, хотя большинство "особенностей" таковыми на самом деле не являются. Ничего шокирующего и неожиданного не узнаешь, но некоторые сведения о работе аптек и банков, а также традиционных блюдах и винах, почерпнуть можно. Я бы для себя покупать такой не стала, часть сведений пригодится разве что эмигранту, а не туристу. Но в принципе большинство гидов редко выдают больше информации о том, как живут именно люди в стране, а ведь это тоже интересно.

@темы: путеводитель

---

Jean-Claude Schmitt "Ghosts in the Middle Ages"

"Здесь живут бывшие олигархи. Много лет назад они открыли свой бизнес, а налоги не платили. Им кто-то сказал, что платить нужно только взятки. А на самом деле платить надо и взятки, и налоги, а кроме всего прочего, налоги со взяток и взятки налоговой. И когда с них потребовали недоимки за последние тридцать лет и три года, они не придумали ничего умнее и спрятались здесь. Есть мнение: если пообещать им налоговую амнистию, они согласятся помочь…"
ВК в переводе Гоблина

Небольшое "узкопрофильное" исследование французского историка посвящено явлению привидений в Средневековье во всех возможных аспектах. При этом под термином ghost подразумевается не только призрак в привычном смысле этого слова, который должен выглядеть, как Карлсон под простыней, но и вообще любое явление мертвых. Понятие Средневековье, впрочем, автор толкует тоже весьма широко, беря период с 5 по 15 века и начиная с Августина Блаженного. При этом Шмитт разбирает весьма тщательно именно "официальные" источники - различные летописи, научные труды, сборники "чудес" и поучений, издаваемые монастырями и т.д. Таким образом, основа работы максимально "научна" применительно к науке описываемого времени, а образованность и адекватность большинства авторов не вызывает сомнений. Стоит оговориться, что в силу "церковной книжности" и писателями, повествующими о явлении призраков, прежде всего были образованные монахи, и уже значительно позже, где-то века с 12 - образованные миряне (не буду утверждать, что до 12 века образованных мирян не было, но, видимо, им было не до того). Так что в целом, как ни забавно, взявшись за это "несерьезное" по тематике исследования, быстро обнаруживаешь знакомые имена совершенно почтенных людей типа Беды Достопочтенного и Гервасия Тильберийского, цвет интеллигенции своего времени, в общем. Именно на свидетельства подобного рода - а не на какие-нибудь крестьянские легенды - и цитирует в основном автор.
Книга состоит из нескольких разделов, посвященных отдельным аспектам или вариантам являния призраков. Самый интересный, на мой взгляд - часть про Дикую охоту, или Hellequin's Hunt, по имени возглавляющего ее призрака. Кстати, я не знала, что имя Hellequin, вошедшее в фольклор именно применительно к массовому явлению опасных мертвецов, прежде всего, армии мертвых, впоследствии, будучи "творчески воспринято" commedia dell'arte, дало известного всем Арлекина.
Не скажу, чтобы работа отличалась глубокой научной новизной, как выражается 4 часть ГК, или была сильно оригинальна в части авторских выводов: большинство идей, к которым приходит автор, и так логически следуют из приведенного им же материала, а многократные повторения одних и тех же упоминаний о призраках для иллюстрации разных моментов его не украшают. Но в целом читать это интересно скорее как удобную подборку данных из первоисточников с хорошими комментариями.
Наиболее интересный (и наиболее логичный, но не очевидный) вывод связан с трансформацией представлений о призраках за 10 веков. Если для Августина призраки есть нечто крайне сомнительное, пережиток языческих предрассудков, то уже начиная века с 10 церковь не просто признает их - а вполне успешно монетизирует. Явления призраков, о которых свидетельствуют источники, массово начинают расцениваться как просьбы призраков о помощи к оставшимся в живых родственников. Каким образом можно помочь мертвому человеку, который нагрешил достаточно на пару сотен лет мучений в Чистилище? Конечно, понеся свои денежки в церковь и заказав сотню-другую месс, чтобы скостить ему срок. Кстати, замечание Шмитт, "легализация" явлений подобного рода прямым образом была связана с развитием догмата о Чистилище. Ествественно, это представляло для церкви допольнительный, и значимый источник дохода, ну и в какой-то степени регулировало социальные отношения тоже. В частности, наследники, не исполнившие последнюю волю покойного, рисковали подвергнуться нападению его недовольного привидения.
Кое-что в этой книге было очень интересно, кое-что занудновато, но, безусловно, это хорошая научная работа, опирающаяся на большое число источников, в т.ч. тех, которые на русский отродясь не переводили, и именно в качестве обработки первоисточников она особенно интересно. Удивительно даже, что для очень образованных людей того периода явление призраков было делом вполне достоверным, даже если история доходила до них через третьи руки. Впрочем, автор вполне логично объясняет это значительной религиозной составляющей: если ты искренне веришь во всю религиозную догматику (без всяких протестантских оговорок о демифологизации!), почему бы не поверить и в привидений.

@темы: средневековье

---

Марина и Сергей Дяченко "Пещера"

Что в романе было по-настоящему классно - так это ощущение нарастающего напряжения и ожидания, которое авторам удалось создать на этапе подготовки спектакля по "Первой ночи" к последнему прогону.
Вообще "театральная" часть вышла куда лучше, живей и понятней, чем "психологическая", или "пещерная". Изначально это очень интересная заявка: мир, в котором Ид полностью вынесен в область ночных снов. Всем людям снится один и тот же сон, мир Пещеры, в котором каждый играет свою роль: кто-то охотник, кто-то жертва, кто-то и то, и другое. Таким образом находит выход естественная человеческая агрессия, и в дневном мире царит тишь-гладь.
Формально Пещеру-то авторы нарисовали, только мира-без-агрессии я так и не увидела. Когда режиссер доводит до истерики начинающих актеров просто ради развлечения - это не агрессия? Когда начальник орет на подчиненную и всячески третирует ее за мелкие оплошности - это тоже не агрессия? Уж психолог-то мог бы учесть, что такая агрессия может быть похлеще физической. Но нет, уровень бытовой агрессивности у персонажей (при том, что они все - нормальные люди) вполне обычный. И либо Пещера не выполняет своих функций, либо ее функции совсем не такие, какие преподносятся обществу загадочной организацией Треглавец, которая всем этим управляет.
Погадать об истинном назначении Пещеры, конечно, довольно интересно. Положим, это удобный механизм, чтобы "убрать неугодных" - учитывая, что убийства в Пещере вроде как анонимные, ну хищник съел травоядного, бывает. И никто не узнает, как оно на самом деле было, такая смерть во сне считается естественной. Но устраивать такой сложный эксперимент только с этой целью как-то очень бессмысленно. В этой связи неочевидно, во-первых, влияние Пещеры на повседневную жизнь (так, чтобы вот прямо изменить обычную рутину людей из этого воображаемого мира по сравнению, скажем, с нашей рутиной).
Еще одна претензия - никогда не поверю, что будь Пещера сто раз табуированной темой, не было бы никаких исследований на этот счет, никаких безумных сект, никакого искусства, в конце концов. Это в развитом-то обществе, в котором есть машины и телевидение. Притом, что наказание за поднятие табуированной темы тоже неочевидно: ну, могут отменить проблемный спектакль "по соображениям общественной нравственности" - в СССР за анекдоты давали по 10 лет лагерей, скажем, и никто не переставал их рассказывать, и все все знали. А тут какое-то общество блаженных инфантилов получается. И глаза у них откроются, очевидно, только если им что-то покажут по телевизору, официально - к этому ведет финал, по крайней мере. Вначале мне понравился этот эпический пафос финала - трансляция запрещенной пьесы в обманом захваченном телецентре. Но по большому счету, стоит задуматься - это ведь пшик. Уловка, использованная и в "Облачном атласе": героиня излагает свое "откровение", за ее "эфирное время" бьется с врагами группа поддержки - предполагается, что это изменит мир. Мир, испытывающий тотальный недостаток информации и сплошь состоящий из людей-ведомых - может быть. Но обычный квази-современный мир с ее переизбытком - ой, вряд ли.
Интересна еще линия с "горными княжествами" и деревнями, так страшно казнящими "оттудиков" - она началась как-то очень скромно и не в тему - и в итоге повисла в воздухе. Получается, что на расстоянии нескольких дней пешего пути (! это очень мало для цивилизации, в которой есть машины) процветает не просто варварство, а полнейшее Средневековье - и эта цивилизация не чешется ничего с этим сделать.

Из всего этого выходит очень нехорошая мораль, к сожалению. Совсем не такая, боюсь, какую закладывали авторы. О том, как страшно общество нелюбопытных людей-инфантилов, людей-жертв. Которым по загадочным причинам власть предержащие устроили такой заповедник, защищают их от агрессии более активных и жизнеспособных особей. А жертвы в ответ делают именно то, что и положено жертвам - не сопротивляются. Главная героиня, Павла, как раз образчик такого поведения. С самого начала текста мы узнаем, что она неорганизованная, безалаберная и безответственная на работе. Зато терпеливо сносит сначала гнев начальника, а потом происходящие с ней странные вещи. И даже когда ее любовник на несколько месяцев (!) запирает ее в психушке и проводит над ней какие-то нехорошие опыты - она и не думает этому сопротивляться. А терпеливо верит, когда ей говорят, что она психически больна, что она должна то, должна се. Удивительно, что продемонстрировав такую дивную живучесть в Пещере, в дневном мире она оказывается просто образцово беспомощной - хотя по идее это должно коррелировать. Усилия случайного друга убедить девицу, что она не больна, что не надо доверять всем, что не надо позволять ставить над собой опыты - все впустую.
Зато режиссер Кович вызывает очень большую симпатию своей полнейшей адекватностью, заботливостью, целеустремленностью и вообще порядочностью. Его персонаж вполне раскрыт и понятен, и все его поступки не вызывают вопросов "ну какого черта" (в отличие от поступков Павлы или Тритана), а порождают ощущение полнейшей правильности и единственно возможного пути для здравого человека. Включая последний поступок, да. Поэтому все, что в романе связано непосредственно с ним, очень живо и интересно. А вот все, что связано непосредственно с непутовой Павлой - увы. К сожалению, в реальном мире и так слишком часто приходится наблюдать бестолковые метания подобных недотыкомок, и терпеть их еще и в литературе - уже чересчур, поэтому первую половину романа, где Павла солирует, я больше скучала и раздражалась.
Самое интересное, что могло бы быть в тексте - раскрытие смысла Пещеры (или хотя бы смысла Треглавца) или какой-то поворот в сознании масс, связанный с этой пресловутой Пещерой - увы, отсутствует. Героическая демонстрация запрещенного спектакля - хорошая тема для социально драмы из советской эпохи, а не для фантастики, да и в общем контексте романа и заявленной широты проблематики выглядит как-то несерьезно. Я в принципе поддерживаю идею, что "удел человека - знание", и поэтому странный мир Пещеры гораздо лучше рационализировать и изучить, чем замалчивать, но, по здравому размышлению, никакого катарсиса не происходит. Ну спектакль, ну и что. Даже пусть спектакль хороший и режиссер гений - этого недостаточно, чтобы положить на чашу весов, если на другой, например, человек, заживо насаженный на обод колеса и сброшенный в овраг горными дикарями, не знающими никаких Пещер.

@темы: дяченко

---

Жан-Клод Мурлева "Горе мертвого короля"

Давно собиралась почитать этого автора, но как-то руки не доходили. Французский "сказочник", писатель "для детей", с совершенно сказочной фабулой, но не сказочным ужасом, который вызывают самые простые моменты, несказочной бытовой жестокостью и недетской реалистичностью.
"Горе" начинается как святочная история: на маленьком острове растут два брата - не разлей вода, и только пара человек знает, что на самом деле они не настоящие братья, одного из них, новорожденного, подкинули в дом к счастливой семье. И почти никто не знает, что этот новорожденный подкидыш - сын убитого злодеем принца и законный наследник престола.
Для сказочного сюжета этого уже было бы вполне достаточно, и можно было бы предположить, как мальчик, пройдя череду перипетий, займет законный трон. Но все выходит не так. В уютный святочный мир внезапно врывается зло извне - не какое-нибудь фантастическое чудовище, а самая обычная война, сначала - оборонительная, потом - захватническая. И с этого момента сказка перестает напоминать сказку, а реалистичностью и жуткостью описаний начинает напоминать прозу Бориса Васильева. Впрочем, это только одна ее сторона - с другого бока Мурлева остается если не фантастичным, то, во всяком случае, малореалистичным повествователем. Особенно это заметно во второй части романа, в которой текстовое время то растягивается, то бежит, перепрыгивая через годы. Первая половина занимает от силы несколько месяцев, вторая - 10 лет, и начинается восемь лет спустя после первой. Это оправданно в какой-то мере: в первой части братья - дети, и день для них дорог, и все события удивительно ярки, потому что в первый раз. Во второй части зрение героям закрывает не только возраст, но еще и туман войны и потерь.
Мне не сразу пришло в голову, что завоевание Контитента, в котором участвуют (отдельно и не зная об этом) оба разлученных брата - собственно, метафора войны 812 года. Все логично: автор-француз, жители захватываемого Контитента говорят на странном выдуманном языке, отдельными звуками все же напоминающем русский. На Контитенте омерзительная погода, и армия вторжения страдает не столько от неприятеля, сколько и холодов и болезней. Наконец они упираются в неприступный город, защитники которого не пойми как держатся столько времени, хотя давно уже были умереть от голода и сдаться - и под этим-то городом и терпят поражение, а потом бегут назад по холоду и голоду. Эпизод с ломающимися мостами на переправе и гибелью отступающей армии в ледяной воде - как отзвук сражения на речке Березине.
Но я отвлеклась, это просто интересное наблюдение. На самом деле, интереснее всего в книге - невысказанная мораль о том, что люди и меняются, и не меняются. Украденный в десять лет ребенок настолько привыкает к своим похитителям (которые и сами начинают его любить), что не хочет знать никаких других родителей. Но 18-летний юноша не может забыть первую любовь, встреченную в мраке войны, и годами ищет ее по свету. Хэппи-энд оказывается совсем не таким, как ожидался, и для кого-то, вопреки сказочной логике, он представляется все же невозможным.
Читала с упоением, но не уверена, что это стоит давать детям, во всяком случае, не маленьким: местами было правда жутко, притом, что специально автор напугать не пытается. Очень атмосферная книга с этим постоянным ощущением зимы, снега и холода, которое от героев передается читателю. Буду еще читать этого автора при случае.

@темы: мурлева

---

Михаил Пселл "Хронография", "Краткая история"

О Пселле я впервые узнала из книжки Иванова про византийский Стамбул - и, надо отдать Иванову должное, для своего путеводителя он выбрал из Пселла все самое лучшее. Ну как лучшее - самый треш, угар и содомию. На самом деле Пселл не настолько концентрирован, хотя треша, конечно, ему не занимать. Особая прелесть этой звезды византийской историографии 11 века в том, что он описывает не просто современные ему события, а в большинстве случаев еще и те, непосредственным участником которых он был. Пселл значительную часть своей жизни провел при византийском императорском дворце, с достойной удивления стабильностью оставаясь на плаву на самом верху, притом, что сами императоры сменялись c завидной регулярностью, и минимальный срок царствования из описанных Пселлом составлял, кажется, несколько месяцев.
"Хронография" - это, собственно, история правления рядя византийских императоров, которых ,более ли менее застал сам автор - от Василия II (976-1025) до Михаила VII Дуки (1071-1078). Она небольшая по объему, и разным императорам также уделено различное внимание, больше, конечно, достается тем, кого Пселл знал лично. Особенностью именно Пселла среди прочих историков является не только взгляд на значимые государственные события "из первых рук", но и очень живой и своеобразный стиль изложения. Комментаторы говорят, что Пселл выгодно отличается от всех других историков того периода (которых я не читала), во-первых, своим выдающимся интеллектом и литературным талантом (он и правда был выдающийся, судя по всему, учитывая, что именно этим достоинствам Пселл обязан своим продвижением при дворе), а во-вторых, очень личным взглядом, а не сухим изложением незаинтересованного хронографа. Описания тех или иных императоров и событий практически всегда выходят у Пселла не просто живыми, но еще и подкрашенными его личными оценками, и тут он совершенно не стесняется. Плюс "Хронографии" - в своеобразной пристрастной беспристрастности: автор не скрывает своих оценок, но и не преследует цель очернить или обелить ту или иную фигуру, напротив, он "честно" признает, что вот здесь император молодец, а вот здесь налажал.
Еще одна особенность состоит в том, что Пселл пишет не историю империи, а именно историю императоров. Повествование у него всегда сконцентрировано вокруг личности конкретного правителя; он подробно описывает не только приход к власти или уход от оной (далеко не всегда по естественным причинам), но также и свойства характера, личную жизнь, интересы, ценности и тд. данного императора. В большинстве случаев Пселлу, видимо, можно верить, учитывая, что он общался со своими объектами непосредственно и долго. За счет этого повествование, возможно, несколько теряет в эпичности (к примеру, Пселл временами путает последовательность событий, может парой слов обмолвиться о какой-нибудь важной войне, а о том, в чем император лично не участвовал, и вовсе промолчать), зато приобретает в интересности.
Не говоря уж о том, что соответствующая эпоха и сама по себе крайне интересна, хотя и не всегда приятно. Реальная история Византии того периода уделывает по числу трупов, уровню интриг и высоте ставок какую-нибудь "Игру престолов" с разгромным счетом. Учитывая, что на императорском троне при определенных условиях мог оказаться практически кто угодно, в том числе даже второй раз - ранее свергнутый император, которому узурпаторы еще и нос отрезали. Так и сидел, без носа. А уж интриги вокруг трона с участием военных, городской аристократии, церкви и совершенно особого класса евнухов плелись вообще не прекращаясь. И никто из сильных того мира не мог поручиться за сохранность своих глаз и гениталий (учитывая, что ослепление и оскопление были любимыми видами наказания в христианнейшей империи, и оттуда эта мода пошла на Русь). Комментаторы пишут, что Пселл дожил до старости и умер своей смертью, видимо, только потому, что достаточно высоко все-таки никогда не поднимался и в борьбе за власть не участовал, а просто служил тому, кто сейчас император.
Забавно, что в научной литературе, признавая исключительные качества Пселла как образованнейшего человека своего времени и все его дарования, как личность его принято скорее осуждать. Хотя это неразумно, мне кажется, Пселл был классический царедворец и вел себя именно так, как предполагала эпоха, то есть льстил, лгал и радостно подталкивал падающего. В своей "Хронографии" Пселл пишет об ослеплении некоего уже свергнутого императора как о возмутительном варварстве. Комментарий сообщает на это, что именно Пселл как советник нового императора приложил руку к этому, а потом еще и написал слепому издевательское письмо с соболезнованиями. Учитывая, что мы, слава богу, не там, это скорее забавляет; в кои-то веки историк - не скучный кабинетный ученый, а средний дворцовый хищник. Не говоря уж о том, что Пселл., оставивший огромное количество работ по различным областям науки, свои занятия историей никогда особо всерьез и не рассматривал.
"Краткая история" - действительно очень краткая. Пселл перечисляет всех правителей Римской империи, начиная от Ромула и заканчивая там, где начинается "Хронография", каждому уделяется буквально одна-две странички. Комментарии сообщают, что она писалась как основа для обучения императорского наследника, а не как самостоятельный труд, собственно. Поэтому она чуть более поучительна и чуть менее трешева, чем "Хронография", но все равно местами очень забавна.

@темы: византия

---

J. K. Rowling "Quidditch Through the Ages"

"Квиддич" мне понравился больше, чем "Фантастические твари", как ни странно. Он и более логичный, и более информативный. Если "Фант. твари" вызывают серьезные сомнения в научном подходе и скорее ориентированы на дошкольную аудиторию, то "Квидич" вполне потянет на приличную курсовую по логичности текста и глубине проработки. Интересно, прежде всего, в части новой информации, которой нет в книгах про ГП. В "Квидиче" этого куда больше, и изложено все очень последовательно. Тут и история игры с древнейших времен, и развитие квидичных правил и инвентаря также с древнейших времен, и "реакция общественности" на изменения, и обзор того, как играют в квидич в разных странах. По сравнению с "Тварями", повествование значительно более гладкое и, в принципе, не вызывает вопросов к логике и полноте.
"Квидич", кстати, тоже вполне экранизируем, и тут можно было бы хоть в какой-то степени опираться на текст книги, в отличие от тех же "Тварей", где сюжет для экранизации придуман буквально на пустом месте.
Милая книжка на один день туда и обратно в метро. Несмотря на то, что в романах о ГП квиддич меня, как Гермиону, всегда страшно бесил и казался ужасно занудным, в более "наукообразном" исполнении это даже интересно.

@темы: роулинг

---

С. Аверинцев "Поэтика ранневизантийской литературы"

Честно признаюсь, открывая эту книгу, я не знала о ранневизантийской литературе ровным счетом ничего. До такой степени ничего, что не могла бы назвать ни одного автора-представителя, ни даже временные рамки. К концу ее, правда, мои знания *фактажа* увеличились не особо, зато общее понимание не только литературы, но и эпохи в целом - не то что улучшилось, а вообще появилось.
Если об античности все знают хоть что-нибудь, как и о Средневековье, то история Византии в той части, в которой она не пересекается с историей Древней Руси - темное пятно. По крайней мере, у меня. А уж ранняя Византия - так тем более. И совершенно неожиданно для себя я обрела в этой книге много очень полезных деталей, касающихся этой эпохи, не бытового плана, а скорее психологического или социального.
Собственно, ранневизантийский по Аверинцеву - это период примерно с первой половины 4 века до первой половины 7 века включительно, от Константина I до Ираклия I. Дальше в уютный мирой Виантийской империи вторгся недавно возникший ислам, быстренько сметя половину ее, и все пошло уже иначе. А вот за эти волшебные 400 лет Византии кроме внутренних дрязг, по большому счету, мало что мешало, империя росла и богатела, обзаводилась собственной уникальной культурой на стыке восточного деспотизма, греко-римской античности и христианской философии.
Собственно, "поэтика ранневизантийской литературы" - это очень скромно сказано. На самом деле, материал небольшой по объему книги настолько всеобъемлющ по сути, что вернее было бы назвать ее "поэтика ранневизантийского всего". Мира, культуры, философии, мироощущения людей. Из 250 страниц первые 150 про какие-то конкретные литературные произведения или авторов Аверинцев почти и не заикается - но об этом совершенно не жалеешь.
Структурно, на самом деле, эта работа больше всего напоминает "Осень Средневековья" Хейзинги, только Аверинцев берет не какие-то конкретные культурные проявления, а скорее разные социологические аспекты. К примеру, наиболее впечатлившая меня глава посвящена тому, что считалось унижением и как воспринималось человеческое достоинство в ранней Византии. При этом он приводит очень яркие сравнение с подходом к этому же вопросу в античном мире, на фоне которых трансформация в византийском периоде просто потрясает. Скажем, в античности, говорит Аверинцев, гражданам гарантировалось право на неприкосновенность тела, даже врагам государства давали умереть, совершив пристойное самоубийство и произнеся при этом соответствующие красивые и значимые речи. Сюда же относятся и культ тела и красоты, физического здоровья, и уважение к достойному самоубийству. Христианство перевернуло это полностью: чего только не делали с мучениками первых веков империи, да те и сами не ценили телесную красоту и здоровье; к тому же христианство категорически осуждает самоубийство. Это наблюдение о полном изменении подхода к данному вопросу можно экстраполировать с легкостью на все аспекты культуры, в том числе на литературу.
Другая замечательная глава - о культе школы и школьного, библиотечного знания, культе письма и писарей, книжных червей в Византии. Греки и римляне, конечно, тоже были образованными людьми, но при этом письмо и книжничество как таковое у них совсем не культивировались, даже напротив, осуждались как занятие, неприличные доблестному мужу, который должен демонстировать свои интеллектуальные способности за счет ораторского искусства и прямого общения с согражданами. Византия того периода, как следует из Аверинцева - это страна для меня, поскольку нигде не было больше в таком почете неприкладное книжное знание и книги как вещи. Тут, кстати, автор очень интересно и неожиданно цитирует именно литературные произвдения, разбирая "книжную" метафорику - подчас совершенно странную, но очень знаковую.
В целом каждая глава небольшой книги посвящена такому своеобразному пласту духовной жизни византийского общества, который напрямую находит свое отношение и в литературе тоже, но который на самом деле намного больше литературы. Аверинцев пишет не только про Византию, но также про ее предшественницу Римскую империю, про культуру греческих городов и соседних восточных деспотий, пытаясь проследить, откуда пришел тот или иной подход и как трансформировался. Я темно объясняют, но Аверинцев куда понятней и четче. Он вообще очень конкретно, живо и образно пишет, и местами очень ясно проступает фигура автора-человека (не как личный отпечаток на профессиональном мнении, а как хороший лектор, на которого еще и смотришь, а не только слушаешь). В целом это ужасно здорово.
По соотношению объема и информативности это, пожалуй, одна из лучших работ не столько по литературоведению, сколько по культурологии, что я читала. С учетом огромного разбираемого материала и очень широкого разброса отсылок и сравнений текст не просто компактный, а идеально уложенный, концентрированный и очень ясный.
Что до собственно ранневизантийской литературы - Аверинцев возвращается к своему "официальному" предмету примерно в последней трети и, несмотря на то, что это так же хорошо написано, эта часть куда менее интересна. То есть, возможно, любителям сабжа она понравится - но я из цитат и их разборов убедилась только в том, что читать это по доброй воле может либо специалист, либо какой-то совсем безумный фанатик. Местами не просто темно и многословно - а темнота и многословие уделывают все скандинавские кеннинги разом. С другой стороны, кроме Романа Сладкопевца и Нонна Панополитанского, Аверинцев никого из авторов детально и не разбирает. Очень интересен еще, кстати, анализ "Акафиста Богородицы" (от которого, собственно, и пошло слово "акафист" как церковный жанр) исключительно с литературной точки зрения - но тут я слишком мало разбираюсь в предмете, чтобы сделать для себя какие-то внятные выводы.
В общем, всячески рекомендую эту книжку именно как культурологическое исследование по ранней Византии.

@темы: византия, аверинцев

---

Н.В. Кривцов "Португалия. Исторический путеводитель"

Исключительно чтобы зафиксировать, что я это читала. Хороший путеводитель именно на почитать, кстати: много исторических сведений, легенд, мини-статеек на специфические темы типа виноделия и народных промыслов. Ходить с ним не будешь: нет карт, нет адресов и много текста. А изучить до поездки полезно, я именно по нему план на ближайшую составила.

Кстати вот скажите, может, стоит вместе с отзывами выкладывать обложки (для тех книг, что читала на бумаги) - это кому-то надо?

@темы: путеводитель

---

J. K. Rowling "Fantastic Beasts and Where to Find Them"

Приятно снова окунуться в мир юности и ГП под любым предлогом, хотя того, кто ждет от книги чего-то, подобного экранизации, конечно, постигнет разочарование. Это действительно квази-школьный учебник, а на самом деле просто подборка около сотни маленьких статеек о волшебных животных в алфавитном порядке. Глубина проработки более чем сомнительная: даже из самого ГП о кое-каких животных узнаешь больше, чем из этой книги. Так что, если честно, похоже вовсе даже не на научный труд, а скорее на реферат пятиклассника. Пожалуй, только о видах драконов написано интересно, в остальном же - и поверхностно, и беспорядочно. Впрочем, Ро и не собиралась, как я понимаю, повторять подвиг профессора Толкина по построению своего волшебного мира. Это неплохая "кость" для фанатов, деньги пошли на благотворительность, всем хорошо.
Думаю, эту книгу стоило бы издать большим форматом с очень хорошими иллюстрациями, которые скрасили бы скудность текста - был бы отличный подарок для любого ребенка.
Я все равно получила удовольствие от чтения: написано тем же милым и легким слогом, что и Сказки барда Бидля, и в процессе действительно отдыхаешь.

@темы: роулинг