Евгений Замятин. С/с, том 1. "Уездное"

Сборник малой прозы, повестей и рассказов. Честно признаюсь, я, как многие, наверное, раньше из Замятина читала только "Мы" в рамках школьной программы, и совершенно не понимала, чего от него ждать. Вначале было тяжело вчитываться: все-таки слог у Замятина тяжелый, специфический, в нем не то чтобы посконное-домотканое, но скорее такое неприятное сочетание некой псеводорускости, этого нарочито испорченного народного языка, с какой-то даже мистикой, недоговоренностью, часто - откровенным потоком сознания. Пожалуй, из современных авторов, как ни странно звучит, по языку и манере писать ближе всего к Замятину будет Галина.
Я не могу понять, как я отношусь к тому, что он пишет, и даже не могу понять, что Замятин думает, например, про Революцию, как относится к извечной проблеме своего поколения "старая аристократия vs нищий народ vs пламенные революционеры". В его изложении как-то становится поочередно жалко их всех и омерзительно от того, что с ними происходит.
Не все вещи из сборника производят впечатление, и не сразу. Замятин как-то очень подспудно действует, вроде бы читаешь, больше испытывая раздражение от тяжелого и слегка корявого языка, и много у него откровенно "свинцовых мерзостей" про провинциальную дичь и нищету. И только где-то под конец произведения, среди всего этого полудикарского безумия, внезапно открывается такая глубина, и красота, и жуть. В его прозе правда есть что-то очень природное и дикое, такая же естественность и жестокость. Движения сердца, не сдерживаемые разумом и приличиями, только какими-то древними инстинками и зашитыми в подсознание, а не осознаваемыми представлениями о должном. Как в прекрасном маленьком рассказе "Письменно" - все в нем идеально от первого до последнего слова, и весь он - квитэссенция всей остальной замятинской малой прозы, где с одной стороны - вот эта звериная дикость и с другой - такая же звериная покорность судьбе, следование предписанному, как инстинкту, даже вопреки разуму и явным желаниям.
Самое сильное из этого тома, пожалуй, "На куличках". История, которая на первый взгляд кажется переиначенным вариантом "Мелкого беса", внезапно раскрывается и как трагедия, и как фарс, и все одновременно, и неясно, чья трагедия больше - того, кто погиб, или того, кто остался в этом обществе и этом уездном городке. Так же почти впечатлил меня "Север" - в нем много не особо ясного, во всяком случае, мне не всегда ясна мотивация отдельных поступков персонажей, но при этом создается совершенно четкое ощущение всей картины их чувств - необъяснимое, на кончиках пальцев. И так же понятен становится исход, хотя он и кажется внезапным и ужасным.
Впрочем, нет все вещи из "Уездного" такие мрачные и тяжелые, в том же духе и стиле есть и комические, и просто милейшие. "Сподручница грешных" очень хороша, это сочетание жути и предвкушения крови с неожиданно мягким и забавным финалом. Такие же "Чудеса". Вообще в изображении околорелигиозных вещей у Замятина есть что-то очень уютное, немного комическое, но успокаювающее и доброе - та доброта, которая часто полностью отсутствует в его повестях и рассказах на другие темы.
Замятин оказался довольно тяжелым чтением и технически, и психологически, но это того стоит. В нем, как ни странно, гораздо больше в итоге от Достоевского, но много и от Сологуба, и это совсем не "советская литература", как я боялась, даже не Серебряный век, что-то более классическое и "дремучее" (не в плохом смысле слова). Честно говоря, я была приятно удивлена тем, насколько он глубок и хорош.

@темы: замятин

---

Glanville Williams "Learning the law"

Давно хотела почитать что-нибудь общеобразовательное по английскому праву in general, и мне дали эту небольшую книжечку, ориентированную, в первую очередь, на тех, кто планирует изучать право в Англии, ну а потом - на всех желающих. Для меня самым интересным были разделы, посвященные системе судов, classification of civil wrongs, разделению common law and equity, а также case law technique. Не то чтобы это было нужно мне для работы, но хотелось иметь хотя бы общее представление, почерпнутое не из слухов и рассказов более образованных коллег.
Система английских судов выглядит, конечно, довольно безумной и хаотичной по сравнению с нашей, с этим их перескакиванием через инстанции и разделением по indictable offences and summary offences. Наша вторая кассация, конечно, тоже внесла некую нотку безумия, но у нас хотя бы иерархичность соблюдается строго. Честно скажу, я даже не пыталась всю систему судов запомнить, учитывая, что практической цели у меня нет.
Зато наконец-то вроде бы поняла разницу между common law и equity - но для романо-германского логического правосознания это нечто совершенно мозговыносящее
С другой стороны, значительная часть текста посвящена тому, как работать со сборниками кейсов, которые выпускаются с разной степенью периодичности и полноты и до недавнего времени не существовали в оцифрованном варианте. Притом, что сборники разных видов, и есть установленная манера цитирования кейсов по разным сборникам. Понимаешь, насколько просто и разумно все устроено у нас в этом плане - ровно до тех пор, пока не возникает потребность искать практику СОЮ, конечно. С другой стороны, очень интересно читать про то, как выявлять ration decidendi - хотя в моих глазах это уже работа на грани софистики, а не права
Из прочего полезного - разнообразие чисто практических вещей, вроде списков популярных юридических терминов, аббревиатур и тд. А также советы, которые пригодятся именно начинающему юристу в Англии, по поводу построения карьеры, и всего-всего, что может пригодиться студенту-юристу в жизни.
Мне очень понравилось, как легко и весело написано, кстати говоря. При том, что автор - жутко именитый чуваг и про него даже есть статья в Википедии - в тексте совершенно нечувствуется никакой "торжественности" и "регалий", наоборот, при краткости и информативности - периодически проскальзывают такие моменты, знаете, personal touch. То, чего категорически не умеют делать в нашей научной или околонауной литературе и что из людей вытравляют еще на уровне студенческих курсовых. Помню, когда я впервые встретила настоящую шутку во французском учебнике по микроэкономике, сильно удивлялась. Так же и здесь - сухость предмета ни в коей мере не ограничивает автора показывать изредка, что он тоже человек, что очень приятно.

@темы: право

---

Джек Лондон "Морской волк"

Первый роман Лондона, который мне наконец-то был интересен. Не скажу понравился, потому что в целом по итогам он, пожалуй, сильно далек от идеала, но именно в процессе было интересно и местами не чувствовалось того картонного шаблона, по которому живут и двигаются герои, "хорошие" и "плохие". И в этом целиком, надо сказать, заслуга Волка Ларсена, который как ни крути, а все же оказался романтическим злодеем.
Увы, в лучших традициях злодея ждала в итоге кара господня и милость тех, кого он раньше мучал, но тем не менее, именно жесткие и неожиданные эпизоды с Ларсеном очень оживляют повествование.
"Морской волк" - название обманка, потому что этот эпитет применим в равной степени как к зловредному капитану, которого так и зовут, Волк, так и к горемыке-герою, волею случая угодившему к нему в лапы. Надо отдать Ларсену должное, он действительно сумел сделать за все это время, путем угроз, мучений и унижений, из героя настоящего мужчину. Как это ни забавно, потому что Ван-Вейден, попав в руки к злодею Ларсену, по хорошему вообще не должен был бы выйти оттуда живым и целым - я скорее поверила бы в вариант, что это им будут развлекать акулу, а не поваром, который все-таки "свой". Но если Ларсену не чужды понятия классовой ненависти, но чужды понятия классовой мести по крайней мере - он обращался с Ван-Вейденом не хуже, чем со всеми остальными, а пожалуй что даже и лучше. Забавно, что герой ни на секунду не задумывается, что именно науке Волка Ларсена он обязан тем, что в принципе сумел выжить на том необитаемом острове и выбраться домой.
Любовная линия, появившаяся внезапно, как рояль из куста, несколько оживляет уже начавшие приедаться издевательства Ларсена над всеми и страдания угнетенных. Я уж было обрадовалась, что это будет любовная линия с участием самого Волка - вот это было бы действительно интересно и неожиданно. Но увы, Лондон пошел по пути наименьшего сопротивления - двое героев-жертв каким-то чудом умудрились сбежать и не погибнуть (хотя несколько глав тому назад былые моряки, брошенные в море на лодке, как говорилось, наверняка погибли бы), не пойми как продержаться на острове и еще и убежать потом в рассвет, держась за руки. Только присутствие умирающего Ларсена несколько скрашивало эту идиллию и придавало ей жутковатый оттенок. Странно, что героям ни на секунду не пришло в голову, что парализованного Ларсена, возможно, милосерднее было бы убить. И еще более странно, что это не пришло в голову ему самому - хотя вероятно, что пришло, просто он не хотел просить о помощи, и устроенный им пожар был попыткой самоубийства, а вовсе не намерением специально повредить героям.
В целом роман произодит впечатление довольно разнородного и разнопланового. В частности, кардинально различаются периоды до появления на корабле Мод и после. С одной стороны, очень интересны были все приметы морской жизни, локальные бунты отдельных моряков против Волка и общие злоключения. С другой, неизменно интересен сам Волк Ларсен; в чем-то его поведение постоянно представляло собой своего рода заигрывания с Ван-Вейденом и читателем: то он показывает удивительно человеческую личину, то снова прячется под своей злодейской маской. Я ждала определенного катарсиса в его отношении, честно говоря, не такого, как в финале, а настоящего катарсиса. Если бы у Лондона хватило духу провести любовную линию типа "Красавица и Чудовище" и заставить Ван-Вейдена и Мод вместе что-то изменить в Волке - было бы круто. Хотя согласна, что сделать это убедительно было бы также и очень сложно.

@темы: лондон

---

Герман Гессе "Росхальде"

Очень характерная вещь для Гессе - очень мягкая, спокойная и одновременно глубокая. Обычная семейная драма неудачного брака и отчуждения между отцом и старшим сыном, при этом супруги номинально продолжают жить вместе, правда, в разных частях поместья, и единственное, что их связывает - младший сын, которого они оба обожают. Собственно, как раз невозможность поделить этого ребенка и объясняет, почему давно ставшие друг другу чужими супруги до сих пор не разъехались.
Сюжет истории движется очень медленно и плавно и, кажется, ничего такого особенного не происходит: ну приехал к мужу-художнику старый друг, ну уехал. Но при этом от текста совершенно невозможно оторваться. Гессе отличный психолог и прекрасно пишет, в его психологии нет ни одной фальшивой нотки, и очень как-то легко проникаешься чувствами героя, этим сочетанием подавленности и целеустремленного упорного труда, притом, что он не видит никакого просвета в своей жизни и даже не признает сам себе, что с ней что-то фатально не так. Это очень распространенное человеческое состояние, мне кажется, когда все и не хорошо, но и не так чтобы ужасно плохо, и ты находишь себе отдушину в труде или в хобби, а весь остальной негатив, идущий извне, старательно игнорируешь. Состояние сохранения того минимума энергии, который необходимо для существования. А чтобы выйти из этой несчастливой стабильности, нужно какое-то сильное потрясение извне - но за счет того, что человек сам сознательно ограничивает все контакты со внешним миром, новые эмоции и события, на его долю остаются скорее потрясения негативного толка. Которые перекосят это хрупкое равновесие "когда все плохо, но устраивает" в состояние, что уже не устравает. Это ровно то, что делает Гессе - и при всей печальности события роман заканчивается скорее на оптимистической ноте. Иногда чтобы продвинуться вперед, нужно что-то потерять, и для героя это оказывается единственным шансом. Концовка даже надежду, что он им воспользуется, и все оставшиеся члены семьи получат наконец настоящую жизнь, а не мучения полумертвого брака.

@темы: гессе

---

Евгений Шварц "Тень"

В детстве я не любила сказки Шварца и не понимала, чего им так восхищаются. Теперь, прочитав во взрослом возрасте, четко понимаю, почему: это совершенно не детские сказки, а столь умная и печальная сатира на любое общество взрослых людей и "взрослые игры", что иногда тошно становится. Шварц гений, действительно, но гений очень недобрый. Перевернуть классическую андерсеновскую историю так, что она становится совершенно жизненной и совершенно не о том - это нужно суметь. Несмотря на весь "сказочный" антураж, герои говорят такие вещи, что сразу становится понятно: это никакая не волшебная история про убежавшую тень, а аллюзия на социально-бытовую драму про предательство, трусость и ложные ценности. Набор типичных житейских ситуаций.
Воплощение совершенно идеальное, каждое слово - идеально, и неудивительно, что все его самые знаменитые пьесы растащили на цитаты, которые знает вся страна. Ну вот прекрасно же:

"Человека легче всего съесть, когда он болен или уехал отдыхать. Ведь тогда он сам не знает, кто его съел, и с ним можно сохранить прекраснейшие отношения".
"Поступки простых и честных людей иногда так загадочны".
"Люди ужасны, когда воюешь с ними. А если жить с ними в мире, то может показаться, что они ничего себе".

@темы: шварц

---

Гильем Тудельский "Песнь об Альбигойском крестовом походе"

Раз уж я собираюсь столько лет во Францию "по альбигойским местам", пора учить матчасть, а эта "Песнь" - как раз, можно сказать, первоисточник. Потому что ее автор не просто жил непосредственно во время Альбигойских войн, но отчасти и поучаствовал в походах (со стороны крестоносцев) и лично знал многих именитых участников. Поэтому "Песнь" в силу своей детализации, хронологичности и множестве ссылок на конкретных людей - весьма ценный исторический источник. Как литературное произведение, правда, не сказать, чтобы она была чем-то выдающимся - скорее, нет, но это такая стандартная поделка эпохи. Во всяком случае, автор достаточно упирался, чтобы выдержать один "формат" на протяженнии 131 лэссы - александрийский стих, одинаковые рифмы в одной лэссе (сама большая из которых, кажется, насчитывает 46 строк), последняя - выбивается и задает тон для следующей лэссы.
В моем конкретно издании помимо самой "Песни" очень полезны и даже более интересны, пожалуй, предваряющие статьи переводчиков. Из всего три: общая - про историю, предпосылки, ход и последствия Альбигойских войн; про религию и устройство коммуны у катаров; про технику "Песни" и обстоятельства ее создания. Честно скажу, я знала до сих пор пор Альбигойские войны только то, что они были, плюс отдельные знаменитые имена из песен наших бардов, поэтому короткий и качественный ликбез нашел во мне очень благодарного читателя. Дальше я с удовольствием почитаю что-нибудь классически-историческое на этот счет (благо далеко ходить не надо), но и такой опыл был интересным. В конце концов, помимо исторического источника "Песнь" - еще и ценный источник литературоведческий, учитвая, что она отображает, как я понимаю, трубадурскую традицию в ее типичном виде. Мое издание "Песни" еще очень качественно и детально прокомментировано, причем объем комментария превышает объем текста (и это не считая статей) - все для любителей хардкора
Существуют две части "Песни об альбигойском крестовом походе" - первая - вот эта, авторства Гильема Тудельского, конкретного исторического лица с "крестоносной" стороны. Она слегка ангажирована в пользу крестоносцев, но не слишком: автор признает и мужество и достоинства альбигойских вождей, но при этом, конечно, поносит катар как еретиков. Вторая часть, не вошедшая в это издании, - анонимная и написана уже с "альбигойской" стороны. Обе части изданы одним томом в Литпамятниках, и до второй тоже у меня когда-нибудь дадут руки.
Вообще, конечно, когда читаешь про альбигойцев, их становится очень жалко. Жили тихие люди на своем процветающем юге, устроили маленькую секту, которая, среди прочего, осуждала традиции римско-каталического стяжательства. Но поскольку альбигойский юг был куда благополучнее и богаче остального региона, через некоторое время с севера пришли нищие варвары и раскатали их всех, прикрываясь "борьбой за веру". Меня поразило - я этого не знала - что еще до начала Крестового похода Раймон VI Тулузский, поняв, куда ветер дует, официально примирился с папой, прошел весьма унизительное покаяние, осудил еретиков и даже (!) вступил в ряды крестоносцев. Что автоматически давало защиту его владениям, понятно. Но это не спасло его от следующих 20 лет войн, увы. В общем, если более сильный противник очень хочет отобрать твое под предлогом твоей неправоты, можешь сколько угодно раскаиваться и отрекаться от себя, ничего тебя не спасет. Это как гомосексуализм в наше время - на него все закрывают глаза, пока ты всех устраиваешь, но лишь появится причина тебя съесть - и он тут же окажется для этого хорошим поводом. Надо отдать должное графу Раймону - он действительно сделал максимум из того, что было возможно, и очень достойно проиграл в той ситуации, когда победить было невозможно. Но все равно грустно.

@темы: Крестовые походы

---

Станислав Лем "Глас Господа"

Мне повезло: относительно недавно я читала всякие мемуары и интервью Фейнмана, и разительная разница между тем, как воспринимают работу над опасным проектом писатель-фантаст и настоящий ученый, просто бросается в глаза. Честно сказать: я не верю. Не верю, что можно левым полушарием решать сложную научную проблему, а правым при этом думать: ах, какой я нехороший, и как плохо будет, если я ее таки решу.
Мемуары Фейнмана - чистый драйв и позитив. Тотальная увлеченность работой, прекрасное чувство юмора и симпатия к окружающим и жизни вообще. Понятно, что это еще и свойство личности самого Фейнмана - но в глубине души мне кажется, что именно так и должны делаться научные открытия, серьезные прорывы. Что людьми, которые их совершают, руководит такой драйв и радость от всего происходящего, что ни о чем вокруг они особо не задумываются, ни тем более о далеких возможных угрозах для всего человечества. Можно тяготиться своей работой и окружением и при этом качественно сводить баланс или писать исковое заявление, но вот чтобы изобретать в таком состоянии уныния - сомнительно.
"Глас Господа" - мучения старого брюзги, уж простите. Да, это никакой не фантастический роман, а "свободная трибуна", на которую автор взобрался, чтобы поговорить на вечные темы. И проект "ГЛАГОС", однозначно проассоциированные с Манхеттенским проектом - для этого только предлог.
Впрочем, надо отдать Лему должное: его опасения и брюзжание, конечно, верны. И любое серьезное научное открытие, особенно в космической области, неизбежно было бы использовано в военных целях. Стоит учитывать еще время написания: 1967 год, разгар Холодной войны, Кубинский кризис показал миру, что до ядерного апокалипсиса не так уж и далеко. Отсюда и крайне пессимистичные взгляды ученых, которые понимают, что открытие, случайно сделанное ими при попытках расшифровать "послание из космоса" может привести к тотальному апокалипсису еще быстрее.
В формальной неудаче проекта (послание так и не расшифровали, хотя по пути сделали пару интересных, хотя и странноватых открытый) чувствуется большая авторская честность: он и не собирался делать сюжет из этого, скорее формального аспекта. И роман на самом деле не о послании и попытках понять нечто, теоретически направленное внеземной цивилизацией. Роман о том, как люди отреагировали на этот факт - и ученые, и правительство - и какие цели на самом деле преследовали. Признавая логическую правоту автора, не могу сказать, что мне очень нравится, когда под видом фантастики мне преподносят нравоучения.

@темы: лем

---

Аркадий и Борис Стругацкие "Хищные вещи века"

Я читала эту повесть раньше, но не помнила совершенно ничего, кроме того, что Мария - на жена героя, как кажется на первый взгляд. От обычных вещей АБС про открытие нового и борьбу человека с природой или борьбу наступающей цивилизации с дикостью она отличается кординально. Не никакого "врага", даже образа врага нарисовать не получается, по крайней мере, герой в конце четко это осознает. Нет ничего внешнего, напротив, страна и город, куда "десантируется" герой - самый что ни на есть благополучный кусок старой цивилизации, радостно пользующийся всеми плодами современной науки. И от избытка благополучия люди тупеют, жиреют, начинают находить новые неожиданные наркотики и вообще всячески морально разлагаться. Разумеется, радо или поздно такое деградирующее общество обречено на катастрофу или, по крайней мере, на стагнацию. Но пока есть только первые ласточки, неожиданные смерти, которые почти никого не заставляют настораживаться.
Забавно, что в этом обществе так осуждается слег, но при этом не осуждается дрожка и алкоголизм - это в порядке вещей, хотя по большому счету, разница только в градусе, а не в сути. Так "добропорядочные граждане" убеждают себя, что они-то "не такие", все их мозгоубивающие развлечения вполне пристойны, тем более что их поддерживает такое огромное количество соотечественников. Увольте, а есть много общего между дрожкой и телевизором, по-моему.
Это не очень популярная у АБС тема, как ни странно, - тема внутреннего врага, которым люди становятся сами себе. И как бороться с этим врагом, совершенно непонятно. Опергруппа тут очевидно бесполезна, нужды длительные и методичные усилия в области воспитания и образования, но там, где привылки решать проблемы опергруппами, это не очевидно. Лет 100 на решение этой проблемы, как планирует герой, не меньше, увы - при условии, что за ее решение вообще возьмутся. Но против того, чтобы этим заниматься, можно сходу найти множество возражений логического и мизантропического толка - от "что, у нас других проблем нет" до "так работает естественный отбор, и этих наркоманов не жалко". Эмоционально это довольно сильные аргументы, но против них есть один логический: если у этих разложенцев еще есть выбор, и они сделали его в пользу отупения и наркотиков, но у их детей уже никакого выбора не будет, потому что они не будут знать о других вариантов - а значит, последующие поколения будут потеряны.

@темы: стругацкие

---

Михаил Кузмин "Стихотворения. Из переписки"

Я купила этот сборник Кузмина потому, что в него включены все те стихи, что не вошли в довольно полное собрание из "Новой библиотеки поэта", и часть из них, насколько я понимаю, вообще публикуется впервые. В "Новой библиотеке" их не было отчасти по цензурным соображениям, как пишет Н.А. Богомолов, готовивший оба сборника, но, прочитав их, я не вижу тому особых причин. Ничего особо страшного в политическом или эротическом смысле в этом новом сборнике нет - разве что несколько удивляют восторженные стихи, связанные с революцией 1905 года, а также началом Первой мировой, не то чтобы ура-патриотические, но около того.
В остальном же стихи, которые вошли в этот сборник, кажутся мне довольно посредственными, по кузминским меркам, по крайней мере. Порадовала и посмешила только одна эпиграммка:

Соллогубу
(на женитьбу его на Чеботаревской)

Поклонник ревностный де Сада,
Он с ней вступил в конкубинат.
Я счастью князя очень рад —
Анастасии жаль мне зада.

Для исследователей творчества Кузмина это, конечно, очень полезное издание, но, пожалуй, только для них, а не для широкой незаинтересованной публики. Тем более что стихи составляют от силы пятую часть в томе, а все остальное - обширная и зачастую неудобопонятная переписка Кузмина с различными деятелеями той эпохи. Мне запомнилась только часть переписки с Брюсовым (довольно интересная в плане понимания литературного процесса) и с Георгием Чичериным, другом детства Кузмина и впоследствии видным революционным деятелем, наркомом иностранных дел. Причем в этой переписке наибольший интерес представляют письма Чичерина, как не странно - видно, что это человек огромной эрудиции, умный и глубокий. И при этом - горячий сторонник революции. На его фоне Кузмин выглядит недообразованным попрошайкой - учитывая, что Чичерин по дружбе содержал Кузмина много лет.
Письма со стороны Кузмина в основном не то чтобы малоинтересные, но вызывающие некоторое отторжение. Он все время и у всех просит денег, причем так, как делают это люди без стыда и совести - умоляя, преувеличивая, клянясь отдать срочно же (чего, разумеется, никогда не происходило). Меня неприятно поразило письмо, адресованное, кажется, тому же Чичерину, в котором Кузмин сначала подробно и поэтически расписывает, как он разочаровался в жизни и пришел к решению покончить с собой, и добыл револьвер, и бла-бла, а под конец просит конкретную сумму, которой адресат должен откупиться от его самоубийства. Такого захода достаточно, чтобы потерять к человеку всякое уважение, и Чичерин должен был обладать большой волей и любовью к людям, чтобы не ответить ему - "ну валяй уже, стреляйся, денег не дам".
Большинство писем из переписки требуют детального комментария (который и приведен, в основном в виде цитат из кузминских же дневников), но и с такой позиции заинтересуют скорее литератутоведов. Самостоятельной художественной ценности я там не вижу (кроме отдельных писем Чичерина).

@темы: кузмин

---

Ursula K. Le Guin "The Farthest Shore"

Последний роман из трилогии про Геда, пожалуй, самый прекрасный. Технически он почти идеально завершает круг, выводя самого героя и ситуацию вокруг него на новый виток спирали. В первом романе Гед выпустил свою тень и вынужден был гнаться за ней почти до конца мира, а старый archmage умер, закрывая открытую им щель между мирами. Второй роман - очень-очень камерный, ограниченный не только определенным островом, но более того - конкретным подземельем. Все происходит в одном месте, и скитания по лабиринту представляются некоей противоположностью свободному движению по морю. И, наконец, в "The farthest shore" Гед опять отправляется в путешествие куда глаза глядят, только в этот раз исправляя зло, причиненное другим, но также заплатив за это высокую цену.
Не надо прилагать особых усилий, чтобы сообразить, что все путешествия Геда в каждой из этих книг - такая расширенная юнгианская метафора самопознания. Он борется не столько со внешним злом, сколько со внутренним - и Ле Гуин прекрасно рисует это в романе. Колдуны, наиболее восприимчивые представители народа, первыми пострадали от того, что в мире "стало что-то не так", начали забывать свое искусство и самих себя. Постепенно от этого начали страдать и простые люди, пока не осознавая, что же именно происходит, но остро чувствуя это "не так". Никакого внешнего зла не произошло, никакие банды орков и гоблинов не нападали на мирные острова - но сомневаться в существании зла, которое заходит изнутри, не приходится.
"Дальний берег" - еще и история про передачу опыта, преемственность поколений. Юный спутник Геда обещает стать великим королем (хотя об этом пока мало кто знает, а меньше всего - он сам), но до этого еще очень далеко. Но именно то, что делает Гед сейчас, вынесенный им из этого плавания опыт и сделает его таким, я думаю, и Гед делает это совершенно сознательно. Он не разглядел в мальчике никакого короля - скорее, материал, из которого можно сделать короля, и одним действием решил убить двух зайцев.
Меня очень задевает лично в этой книге изображение мира мертвых - этот тихий мир сумерек, где не происходит ничего ужасного, но никто ничего не делает и никто никого не узнает. Тюрьма без границ и без наказаний, тюрьма внутренняя. Почему-то мне кажется, что именно этот вариант загробного существования самый правдивый - во всяком случае, умирающий мозг скорее нарисует тебе именно такую картину, чем чертей или ангельское пение. В этом есть какая-то жутковатая, но успокаивающая правдивость.

@темы: ле гуин

---

Витторио Згарби "Сокровища Италии. Ренессанс"

Это совершенно прекрасная в своем роде книжка, и я горячо рекомендую ее всем, кто интересуется искусством Ренессанса. Мы привыкли знать из этого периода несколько великих имен: Микельанджело, Рафаэля, Леонардо. Но даже я, любитель искусств и активный путешественник по Италии, с нашими семейными шутками про Дадди и Гадди, открыла для себя огромное количество новых имен и неизвестных мне ранее картин известных художников.
Книга построена следующим образом: Згарби выбирает какого-то художника и пишет про него очень короткую, буквально на пару страничек, статью. Причем в этом нет ничего от библиографического справочника: из книги Згарби далеко не всегда ясны даты или место жизни художника, какие-то другие формальные аспекты биографии. Он пишет скорее о каком-то значимом для этого художника приеме, разбирает какую-то одну важную картину или даже рассматривает какую-то одну деталь на одной картине. Понятно, что нельзя объять необъятное, и даже про каждого из второ- и третьестепенных ренессансных художников можно сказать очень многое, если ты историк искусства и посвятил этому жизнь. Но Згарби выбрал лучший способ погрузить в это не столь образованного читателя: через цепляющие детали, "человеческие" подробности - без формализма и без искусствоведческих сложностей. Зато с огромным количеством иллюстраций, как картин целиком, так и деталей в них. Иллюстраций больше, чем текста, но текст настолько интересен, что это вполне компенсирует его небольшой объем.
Не считая известных и давно любимых вещей, я открыла для себя из этой книги несколько картин/художников (кое-кого - заново, в другом свете).

Удивительная фреска Франческо дель Косса "Апрель" в Палаццо Скифанойя в Ферраре. Жаль, что мы в свое время туда не попали (по клику большой размер):


Мелоццо да Форли "Сикст IV назначает Платину префектом Библиотеки", Пинакотека Ватикана. Какие изумительно чистые и строгие линии - и в архитектуре, и в позах, и даже в драпировках! (по клику ссылка на большой размер)


Антонелло да Мессина "Мадонна Аннунциата", Палермо. Знаменитая картина, но только с комментарием Згарби я смогла ей по-настоящему проникнуться. (по клику ссылка на большой размер)


Пьеро ди Козимо "Смерть Прокриды", Лондон. Обратите внимание на грустную собаку и других собак, занятых своими делами. "Abour suffering they were never wrong, these old masters", как писал Оден. Вот откуда берут начало прерафаэлиты. (по клику ссылка большой размер)


Лоренцо Лотто "Благовещение". Убегающая Мадонна и убегающая в ужасе кошка))

@темы: art

---

Вадим Волобуев "Боги грядущего"

По ходу повествования все время ждала, когда же произойдет какое-нибудь мирообразующее открытие. Например, когда герой выйдет за границы своей ледяной пустоши и обнаружит большой цивилизованный мир (поначалу на это было очень похоже, и в этом плане начало сильно напоминает "Многорукий бог далайна" - тот же дикий камерный мирок, отчаянные попытки наладить в нем какую-то нормальную жизнь, а потом - путешествие к его границам и дальше). Или другой вариант - по ходу действия он становился все более вероятным - чтобы герой (или хотя бы читатель глазами героя) найдет какие-то ее значимые обломки и задумается хоть на секунду о том, что все-таки с ней произошло. Но нет, увы, все герои, и местные таежные дикари, и темные пришельцы как были дикарями, так ими и остаются.
Об этом мире можно многое домыслить: видимо, произошел второй Ледниковый период, видимо, известная нам европейская цивилизация погибла, а на ее обломках выжили самые южные народы (в Африке стало гораздо холоднее и теперь растут березки), а северные постепенно опустились до первобытно-общинного состояния. Южные народы в своем развитии отступили, видимо, на уровень века 18-19 (у них винтовки, а не какие-нибудь кремниевые ружья), северные - гораздо дальше назад. Но все это - очень общие предположения, а в романе никакого общего плана нет, только вот эта группа дикарей и их стойбище.
После того, как герой триумфально вернулся от колдуньи и внезапно возглавил родное племя, сюжет, который обещал быть интересным, стал удивительно однообразным. Как писал Сарамаго, "а так все одно и то же - обезглавлен, сожжен, утоплен, брошен на растерзание диким зверям, пронзен копьем, зарублен мечом, распят, задушен, удавлен, обезглавлен, сожжен, утоплен, брошен на растерзание диким зверям, пронзен копьем, зарублен месом, распят, задушен, удавлен, обезглавлен, сожжен, утоплен, брошен на растерзание диким зверям, пронзен копьем, зарублен мечом, распят, задушен, удавлен, колесован, четвертован, повешен, привязан к хвостам лошадей и разорван на части, отсечены груди, вырван язык, ослеплен, побит каменьями, забит, как ни странно это звучит, деревянными башмаками, и опять". Только в исполнении автора это выглядит не так красиво и не так ужасно, как у Сарамаго, правда, так, традиционные свинцовые мерзости первобытно-общинного строя. Герой-вождь завоевывает и порабощает другие общины, борется со "внутренними врагами", которых сам же себе и создает, периодически кого-нибудь мучают, выкалывают глаза, сжигают заживо и тд. и тп. Это как если бы из Мартина убрать весь сюжет и оставить только треш. Не страшно, но довольно противно. Смутно подозреваю, что для подобного первобытно-общинного строя это вполне нормальный расклад.
Одно маленькое но: в самом начале повествования все эти несчастные дикие племена исповедовали категорический запрет на убийство и пролитие крови, не только людей, но и любых живых существ. Даже дичь просто загоняли досмерти, но не убивали сами (страшно упирались люди, надо думать). Как они в своей вечной мерзлоте с таким подходом вообще выжили - отдельный вопрос. Но все же то, что за какой-то очень короткий срок *вся* социальная группа перешла к практике массового насилия и убийств, причем с пытками, выглядит очень недостоверно. Собственно, в массовое насилие-то я верю, а вот в религиозную практику ненасилия у племени, которое живет охотой (!) - совсем нет. Жест красивый, конечно, но и только. Такое же красивый, но пустой жест - вместо старого бога Огня назвать новую богиню Наукой и поклоняться ей - комизм состоит в том, что никто из общины смысла слова "наука" явно не понимает - герой подхватил его у безумной колдуньи, но с тем же успехом мог бы выбрать и любое другое словечко "из прошлого", хоть "телевидение", хоть "перфоратор". Почитав аннотацию, я-то надеялась, что будут правда какие-то граммар-наци от науки, загоняющие в рудники всех, кто плохо сдал ЕГЭ - это было бы по крайней мере забавно. Но увы, ничего подобного, и суть суеверий от смены имени божества ничуть не изменилась. Все тот же дикий камерный мирок, который под конец уже изрядно надоедает - может, потому что я так ждала, когда же герой из него выйдет наконец, а он этого так и не сделал.
Только под конец нежиданно появляется вестник из другого мира - "темный пришелец", оказавшийся более цивилизованным представителем "черной" расы, пришедшим на север за пушниной. Казалось бы, тут и должно произойти какое-то открытие, но соприкосновение двух миров - короткое и неудачное - в традиционном стиле "всех убили, всех зарезали". Прямо захотелось для отстрастки почитать про завоевание Сибири.
Так вот, короткий pov этого пришельца оказывается информативным, но в то же время разочаровывающим. И тоска по "березкам родного Лесото" создает совсем неуместный в общем контексте комизм. И главное, в итоге это заканчивается ничем, вождь, так и не осознав существование другого мира на другой ступени развития, возвращается к своему привычному скотскому быту. Концовка хоть формально логичная, но какая-то неожиданная. Хочется спросить, что, это все? А что принципиально изменилось-то, кроме того, что общинники распробовали под новым вождем вкус крови и называют бога по-новому?

@темы: волобуев

---

Jonathan Franzen "The Corrections"

Подруга, рекомендуя мне этот роман, процитировала своего сына: он говорил, что это как "Война и мир", только про сейчас и про Америку. Не совсем согласна)) То есть по размеру и обстоятельности что-то толстовское, определенно, есть, но скорее это как "Анна Каренина": все несчастливые семьи несчастны по-разному. В данном случае не только семьи, но и все члены одной несчастливой семьи несчастны тоже по-разному.
История, по сути, довольно камерная: двое сильно пожилых родителей, трое взрослых детей, у одного их них уже свои дети, остальные - в свободном полете, с разной степенью неудачности личной жизнью. Не то чтобы напряженный конфликт поколений, нет, но разница в установках, ценностях и опыте настолько очевидна, что становится быстро понятно: эти родители не могут уже дать своим детям ничего и сами не готовы принимать их советы. Каждый из пятерых основных персонажей считает себя правым, свою манеру жить - самой разумной и правильной, и ни на секунду не готов встать на позицию другого.
Признаться, первые сто страниц, на описании разваливающегося дома и быта стариков, я думала, что сдамся и не буду это читать - было и скучно, и непонятно, к чему все это. Но потом на сцене появился их средний ребенок и началось постепенно раскручиваться действие, все встало на свои места. Действие, конечно, громко сказано - существенных происшествий в романе всего два, да и их значимость не особо высока, они скорее развлекают, чем реально что-то меняют в персонажах и их отношениях.
Где-то посередине книги я поймала себя на странной вещи: она так сильно на меня действовала, что от ее чтения у меня реально портилось настроение, я становилась агрессивной и раздражительной. Обычно мне книги нравятся-не нравятся, но на таком подсознательном уровне очень мало что влияет, особенно так негативно. Хотя это и немудрено: читая про эти тягостные взаимоотношения отцов и детей, полные детских обид и неоправданных родительских ожиданий, а также про мучительные попытки детей устроить собственную жизнь и непохоже на родителей, и относительно нормально. Невозможно не примерять это на себя, каждый разговор, каждую деталь. Пусть не так же, но все равно у всех людей, наверное, есть претензии и к своим родителям, и к своим спутникам жизни (особенно к их отсутствию). А Франзен как раз описывает все эти мелкие болезненные моменты так достоверно, так натуралистично, что ему невозможно не верить - именно так все и бывает. Ничтожные детали, которые оставляют ощущение неудовлетворенности и раздражения, цепляющие мелочи.
Пару раз, правда, я ловила себя на том, что автору попал в глаз осколок зеркала Снежной королевы: в мире его героев, натурально, нет любви и радости. Только непрестанная война с собой и с другими, по мелочам, но без передышек. Так не бывает даже у самых неустроенных людей: когда нет любви, есть друзья, нет друзей - есть увлечения. Что-то, что дает ощущение легкости и драйва, приливов искренней нежности к ближним. Можно, конечно, существовать и без этого, но, мне кажется, спустя некоторое время отсутстиве таких отдушин неизбежно должно породить клиническую депрессию. Собственно, с некоторыми из них это так и происходит.
Довольно сложно описать, в чем сюжет этого романа - по сути, в нем нет ни завязки, ни особого катарсиса (по крайней мере, я концовку катарсисом не считаю) - это просто отрезок жизни пяти человек. В конце их стало меньше, но помимо этого ничего существенно не изменилось. Не было никакого внезапного прозрения, перелома в отношениях, торжественного прощения обид и что там еще полагается в классических мелодрамах. Каждый остался более ли менее при своем, со своими устоями и антипатиями, и не сказать, чтобы опыт последнего времени сделал их как-то ближе. Франзен скорее прекратил роман, чем закончил - кое-что в персонажах изменилось, но вряд ли достаточно, чтобы и их жизнь со стороны предстала в более светлом тоне.
В Франзене есть какая-то стенбековская глубина в понимании людей и отношений, не от достоевского с его крайностями, а именно в духе "Зимы тревоги нашей" - обычные, "нормальные", люди, обычные отношения, никаких крайностей, кроме тех, которые происходят у каждого в голове, но почти никогда не прорываются наружу. В отличие от той же Донны Тартт, которая пишет о каких-то несуществующих картонных личностях, острота внимания и детальности характеров и понимания мыслей разных людей у Франзена просто поражает. Никакого передергивания, никакой ангажированности, никаких "мировых проблем". Только настоящие люди и настоящие отношения. Если это следующая Нобелевская премия, то он ее, определенно, заслужил.

@темы: франзен

---

Michael Gibson "Redon"

Пожалуй, Одилон Редон все-таки мой самый любимый художник. Ничьи другие работы не вызывают у меня такого чувства радости и не кажутся мне настолько прекрасными буквально все подряд. Даже Редон черно-белого, "угольного" периода прекрасен, а уж поздний Редон, с ярчайшими цветными картинами - просто ни с чем не сравним. У него такие неподражаемые синий и золотой, такая нежная и при этом уверенная пастель - я не знаю других художников, которые так изящно и так уверенно работают с цветом.
Раньше я никогда не задумывалась над его биографией, но, прочитав эту работу, поняла, что она тоже мне очень импонирует. Вкратце: Редон родился, учился рисовать, рисовал, женился, рисовал, умер в возрасте 76 лет в 1916. Притом, что его жизни пришлась на вторую половину 19 века, очень бурный для Франции период (война с Пруссией и осада Парижа пришлись как раз на начало его зрелости), Редон не участвовал ни в каких особых политических или социальных событиях. Никакие его картины не носят политического посыла, не отражают гражданских позиций и не имеют особого "концепта", которым в современном искусстве принято подменять умение рисовать красиво.

Редон просто рисует, либо на абстрактные сюжеты, либо на мифологические; расписывает стены в домах своих друзей прекрасными фресками и не занимается больше ничем. В моем представлении это идеальный художник: он четко представляет, чем должен и хочет заниматься - и занимается именно этим. Приведенные в издании цитаты из переписки Редона подтверждают, что и сам он видел искусство именно таким. В одном из поздних писем он пишет: "It's wrong to assume, that I have goals. I make art and nothing else". Удивительная и очень похвальная разумность, которой не хватает очень многим в своей профессии, а в творческих - так подавно.

@темы: art

---

Аркадий и Борис Стругацкие "Извне"

Это маленькая повесть, состоящая из трех частей, расположенных не в хронологическом порядке, на стандартную тему: контакт с инопланетянами. Точнее, встреча, а не контакт, собственно, поскольку наладить контакт так и не удается. Любимая тема АБС, можно сказать: попытки людей что-то понять и наладить контакт - и игнорирование с другой стороны, даже неясно, намеренное ли, или просто это невозможно. И никаких пришельцев настоящих никто не видел, наверное, только застали краешек их присутствия, машины, вероятно, роботов, которые просто исполняют команды.
Самое прекрасное в АБС все же - как виртуозно они выписывают все вокруг, никак не связанные с пришельцами вещи. Все настолько настоящее и настолько живое, что в жизни этих людей хочется поучаствовать - и в экспедиции военных, которые в свободный день совершают восхождение на сопку ради фана, и в раскопках древнего поселения в жарком Таджикистане. Деталей и описаний очень немного, но они настолько правильно подобранные, что картинка складывается и фокусируется мгновенно. Это было бы интересно читать, даже если бы никаких пришельцев там не было и вообще ничего не произошло.
Больше всего эта повесть напоминает "Пикник на обочине" - в ней нет таких же печальных последствий, но есть то же ощущение чужого присутствия, которое не считается не только с желаниями людей, но и вообще с тем, что с ними произойдет. Чуждая и непонятная сила. И понимаешь, что мир до прилета пришельцев у всех этих людей - очень понятный и уютный, и где-то даже радуешься, что их больше нет.

@темы: стругацкие

---

Ричард Фейнман "Радость познания"

Это не оригинальное произведение Фейнмана, а компиляция из его научно-популярных статей, публичных выступлений, интервью и т.д. Кто читал "Вы наверное шутите, мистер Фейнман" - тот уже представляет себе все лучшее из этого сборника, потому что, конечно, самое интересное - это воспоминания Фейнмана об этапе работы над атомной бомбой, а самое забавное, пожалуй - история со взломом сейфов. Все остальное, пожалуй, скорее для фанатов Фейнмана. В любом случае, "Радость познания" - не лучшая вещь, чтобы начать с ним знакомство, но почитать все равно можно с интересом.
Из вещей, о которых я не читала раньше, мне больше всего был интересен доклад Фейнмана о катастрофе "Челленджера". Несмотря на то, что там очень много чисто технических деталей и многие доводы Фейнмана может понять, наверное, только физик или инженер, интересно проследить за самим ходом его рассуждений, общей методологией. Фейнман последовательно и очень внимательно рассматривает отдельные аспекты аварии, казалось бы, довольно мелкие, но в совокупности вылившиеся в такую катастрофу. При этом несмотря на то, что вопросы аварии были чисто техническими, казалось бы, Фейнман обращает довольно много внимания и на "человеческий фактор" - например, как расходились оценки вероятности одних и тех же рисков у разных групп специалистов и не специалистов. Не то чтобы это дает общее понимание о причинах аварии не-технарю - но во всяком случае, это дает общее впечатление о том, что сложившееся у организаторов отношения к вопросам безопасности и техническим требованиям вполне могло бы привести к аварии.
Еще мне очень понравилась какая-то лекция для студентов-выпускников, кажется, где Фейнман рассуждает о научной честности и, в частности, о честности ученого-экспериментатора. При этом делает это очень ловко, на примерах "псеводнаук" с непроверяемыми экспериментами, вроде астрологии или психологии. Он детально разбирает несколько экспериментов из разных областей, обращая внимание на то, какие поставлены добросовестно и корректно, а какие представляют намеренную или ненамеренную подтасовку и не могут считаться "наукообразующими".
Честно признаюсь, я испытываю к точным наукам неразделенную страсть тупого гуманитария - понять мне их не дано, но всегда очень хотелось) И фейнмановские книги так чуть-чуть приоткрывают завесу того волшебного мира, куда меня не пустят, но хотя бы можно заглянуть тайком.

@темы: фейнман

---

Николай Богомолов, Джон Малмстад "Михаил Кузмин"

Наглядный пример того, как авторы погибли под грузом материала :-)
Наверное, что Кузмина в этом плане сложно писать, учитывая, сколько дневников он оставил, плюс переписка, плюс общий информационный фон Серебряного века - многочисленные воспоминания современников, журналисткая работы, театральные рецензии и бог весть что еще. Оба автора - давние исследователи творчества Кузмина и, видимо, это их и подвело. Потому что в этой биографии за деревьями не видно леса: текст состоит почти сплошь из цитат с короткими авторскими пояснениями к ним. Видна огромная работа авторов с источниками, но не видно результата.
Может быть, это только мое восприятие, потому что я читала частично и дневники Кузмина, и много разных воспоминаний о нем, и достаточно всего о литературе Серебряного века в целом. Практически никаких новых фактов, не считая мелких деталей, из этой книги я для себя не открыла. В ней недостает, по-моему, самого главного, что должно быть в ЖЗЛке - чтобы у читателя сложилось общее впечатление о том, какой юзернейм был человек. Что он из себя представлял по характеру, кого любил и т.д.
Понятно, что применительно к Кузмину вопрос "кого любил" сразу становится несколько неловким, и особую неловкость испытываешь, видя, насколько неловко к этому подходят авторы. Понятно, что отрицать факт романа с тем или иным персонажем, посвященные ему стихи и тд. - в данном случае невозможно. Но о всех подобных эпизодах в жизни Кузмина сказано очень скупо, буквально необходимый минимум, чтобы что-то объяснить во внешних фактах. Будто авторы сами стыдятся того, что их герой - гомосексуалист, и им приходится об этом упоминать в книжке. То обстоятельство, что любовные отношения естественным образом влияют на творчество любого, наверное, творческого человека, поэта в особенности, и дело тут совсем не в гомосексуализме, как-то умалчивается.
То же самое, по сути - со всеми фактами "личной" биографии Кузмина - они скорее представлены как некие комментарии к "публичной" части (что писал, где что опубликовал, в какие собрания входил). В этом есть что-то очень формальное и поверхностное.
Мне кажется, проблема этой биографии в том, что авторы так и не решили, что же они пишут: историю жизни, историю творчества или литературный анализ отдельных произведений. Про истоки, смысл и подтекст некоторых стихов написано отлично, и это было действительно интересно читать (и тут я многого не знала) - но такой формат скорее подошел бы для статьи в профессиональном журнале, чем для биографии.
Чтение небесполезное, потому что помогает уложить в голове все факты кузминской биографии последовательно. Но в остальном - хотелось бы видеть меньше цитат и больше самостоятельных выводов авторов, а они как будто опасались их делать. Или проблема в том, что я и так на эту тему много чего прочитала уже.

@темы: кузмин, жзл

---

Чайна Мьевиль "Рельсы"

Роман был бы неплох, если б не представлял собой компиляцию идей из предыдущих. Явный детский восторг Мьевиля перед поездами уже сыграл в "Железном совете" - и концепция мира, в котором земля опасна, поскольку населена огромными страшными роющими животными, а передвигаться людям можно только по рельсам, которые почему-то безопасны и не проседают - не более странная, чем идея о поезде, перед которым поездная бригада постоянно прокладывает новые рельсы. И то, и другое демонстрирует триумф любви к поездам над практическим смыслом. Другой источник для "Рельсов" - "Шрам". Если первую половину "Рельсов" довольно скучно и, собственно, не происходит ничего внятного, кроме формального представления мира и героев, то во второй начинается настоящий сюжет. Как и в "Шраме", смысл - движение некоей внутренне противоречивой, но в общем сплоченной группы на транспортном средстве к краю мира. Чисто чтобы посмотреть, что там. Цель похвальная, но как и в "Шраме", больше всего удивляет, что никто из отчаянных одиночек туда еще не добрался, учитывая, что не так уж и безумно сложно оказывается. Весь этот "Покоритель зари" в итоге начинает казаться достаточно скучным, тем более что цель путешествия поезда не столь очевидна и романтична, как плавание к Шраму, да и концовка представляется какой-то висящей в воздухе.
Изначально мир Рельсоморья, несмотря на все отчаянные усилия Мьевиля создать впечатление "опасного моря огромных кротов" выглядит малодостоверно. Почему вместо того, чтобы просто закатать опасные участки в толстый слой асфальта и камня, люди понастроили на них рельсы? Вся эта морская тематика и романтика слишком притянута за уши, хоть переводчик и старался, а поезда, ходящие под парусами, просто смешно, извините. У каждого поезда есть капитан, и каждый уважающий себя капитан в этом мире считает своей обязанностью гоняться персонально за какой-нибудь особенно огромной и зловредной подземной тварью - это они называют философией. Аллюзии на "Моби Дика" смотрятся не то чтобы неуместно, но их слишком много, а у Мьевиля все-таки ждешь увидеть оригинальые идеи и персонажей.
С героями как раз основная проблема романа, потому что главный герой - хороший скучный мальчик. В нем нет ничего сколь-либо привлекательного, и наблюдать за ним скучно, все его мысли и поступки абсолютно предсказуемы. Печально, что и вокруг не наблюдается сколь-нибудь ярких героев, на которых было бы интересно посмотреть (какие прекрасные персонажи были в "Шраме"). Даже зло, выраженное в виде огромного крота, слишком далекое и абстрактное, чтобы как-нибудь заинтересовать. Никакой особой идеи в тексте, кроме квеста за краем мира, тоже нет, хотя, возможно, это и хорошо, учитывая, что знаем мы мьевилевские идеи о мире победившего социализма.
Мьевиль, конечно, слишком интересный писатель, чтобы написать откровенно плохой роман - но у него есть вещи гораздо лучше подобного же толка.

@темы: мьевиль

---

Вальтер Скотт "Талисман"

Я пропустила в детстве тот период, когда все читали Вальтера Скотта, и теперь это очень забавно. С одной стороны, исторический антураж - крестовый поход, в главных героях - Ричард Львиное Сердце и Саладин, моя любовь. Собственно, из-за Саладина и взялась читать.
Сюжет совершенно дивен, если бы не слог и общий романтизм происходящего, все эти очевидные приметы 19 века, можно было бы подумать, что это роман про попаданца. Потому что главный герой, нонейм рыцарь, практически никто из ниоткуда, сначала чудесным образом встречается с таинственным сарацином, который потом сыграет большую роль в его судьбе, тут же обращает на себя внимание короля Ричарда, под занавес выигрывает крайне важный и почетный бой, оказывается (внезапно!) не ноунейм, а сыном короля Шотландии, и наконец получает руку недоступной девицы. Триумфальное шествие советской власти юного героя, в общем. С другой стороны, истоки этого жанра лежат гораздо глубже, Скотт всего лишь использует классическую модель "юный безвестный герой - приключения - таинственный друг - победа - женщина" в традиционном для своей эпохи формате, с наложением исторического антуража.
Все-таки весь этот романтизм очень забавен. И сам герой, и король Ричард, и другие участвующие в похоже христианские правители, и Саладин, и остальные так искренне, эмоционально и по-детски реагируют на события-вызовы и их так просто выбить из колеи, заставить переменить кардинальным образом свое мнение и порядок действий. Такие люди, несомненно, есть, и идеалы рыцарства, несомненно, добавляют к этому, но я практически уверена, что столь непоследовательный и ненадежный правитель на троне долго не усидит.
Фигура Саладина в этом романе, конечно, прекрасна, и затмевает и героя, и Ричарда, и вообще всех остальных. Медведевич могла бы вдохновляться этой риторикой (если не вдохновлялась на самом деле) - Скотт влюбленными глазами описывает, какие у араба изящные руки, худощавая, но мускулистая фигура, и все в нем буквально изящно и прекрасно. Причем в романе Саладин выступает в роли бога из машины, который появляется в разных ипостасях строго в нужный момент и либо вытаскивает героя из передряги, либо дает герою повод показать свою доблесть молодецкую. Очевидно, других дел у Саладина нет)) С другой стороны, на фоне такого романтизированного изображения прекрасного собой, умницы и вообще душки Саладина крестоносцы выглядят, мягко скажем, малоадекватными необразованными громилами. Выделяются среди них только тамплиеры, которые к тому же еще и злодеи.
Очень забавное чтение, и сарацинский антураж придает роману особенную прелесть.

@темы: скотт

---

Наринэ Абгарян "Манюня пишет фантастичЫскЫй роман"

Кто читал первую часть "Манюни": вторая ничуть не хуже, но и, пожалуй, не лучше. В общем, вторая - так же хороша. Кто не читал первую часть "Манюни" - немедленно читать!
На самом деле, сложно сказать что-то сверх того, что я уже писала про первый роман цикла, потому что второй - по сути продолжение той же истории, с теми же героями и примерно в той же временной рамке. Самое выдающееся событие этого романа - как девочек отправляют на лето в суровый советский провинциальный пионерлагерь. Знаете, такой с отвратительной едой, недостатком умывальников, престарелой скудной мебелью, категорическим запретом выходить за ворота и полным отсутствием развлечений. Я в таком была в 14 лет одна, и это было едва ли не худшее, что случалось со мной в жизни, включая ипотеку в долларах и мононуклеоз. Девочкам-героиням повезло, правда, поехать веселой бодрой компанией втроем, а компания, конечно, в таких условиях образует большую разницу. Тем не менее, читая про их лагерный быт, я едва не рыдала горючими слезами, вспоминая те же ужасы из собственной биографии. Правда, хлеб мы не воровали из столовой (неоткуда было), а покупали на карманные деньги, потому что правда очень хотелось есть, а есть лагерную еду может только совсем отважный человек
Еще хотела сказать про "Манюню" и все эти истории: знаете, они мне очень нравится ощущением безопасности, которое они создают. Чувствуется, что эти дети действительно чувствуют себя в безопасности в своих семьях, и даже зная, что их накажут, все равно не лишаются этого ощущения, потому что правила для наказания логичны и очевидны. Правила сами по себе чувство опасности, неуверенности в себе не рождают. И это очень здорово, когда все детство проживаешь с таким ощущением, что все хорошее и плохое находится более ли менее под твоим контролем (и банально зависит от твоего поведения). И не сталкиваешься ни с каким злом, явно выходящим за рамки такого контроля. Поэтому даже всякие не самые приятные вещи, которые происходят в жизни, эти дети дети переносят очень легко и без особых жертв.

@темы: абгарян