Шпенглер & Инститорис
Очень интересный, хоть и непростой для восприятия научпоп по "общей теории всего". Хокинг в действительности описывает самые базовые вещи, но зато - от мала до велика. То есть начиная с того, как "устроены" и "работают" элементарные частицы - и заканчивая тем, как устроена и работает вся Вселенная. Про вселенную, конечно, больше, и это очень интересно, хоть и мне как гуманитарию понятно далеко не все. Вроде бы Хокинг пишет очень доступным языком и в книге действительно нет ни одной формулы, не считая E=mc2, но за некоторыми построениями я уследить не смогла - хотя думаю, люди с техническим складом ума смогут. Хокинг подробно описывает теории про зарождение и будущую гибель Вселенной, при этом не только описывая современное состояние проблемы, но и давая весьма приличные экскурсы в историю ее изучения. Очень интересно в нескольких местах проследить, как постепенно, за счет разных частично ошибочных, а частично правильных теорий, которые где-то дополняют друг друга, а где-то друг другу противоречат, рождается современное понимание - и тут очень четко понимаешь, что и современная точка зрения совсем необязательно правильная, а скорее - только ступенька на общем пути.
Для меня самые интересные главы были про устройство черных дыр - может, потому, что в них я как-то больше поняла, тем более что это тема, более других освоенная научной и антинаучной фантастикой. Действительно очень интересно, и можно на основе прочитанного уже составить некое мнение относительно той ерунды, что показывают в фантастических фильмах про космос)) Хокинг тоже проходится по фантастам, но слегка и в любовью.
В целом - не самое легкое, но приятное и познавательное чтение.

@темы: хокинг

Шпенглер & Инститорис
Вот надо было мужа послушать и читать трилогию про Валленштейна, но мне втемяшилось освоить именно "шиллеровскую классику", наиболее знаменитую и растиражированную его трагедию. Поначалу я просто изумлялась, мягко скажем, наивности повествования, а под конец уже смеялась в голос. Можно сказать, что это одновременно удачная и неудачная пародия на Шекспира. Удачная - потому, что все толкие, драматичные и кровавые моменты, какие бывают у Шекпира, здесь гипертрофированы до абсурда, смерть, предательство, отцеубийство, братоубийство, пафос-пафос-пафос! Неудачная - потому, что все это могло бы быть хотя бы смешно, но не смешно. Надо заметить себе этот момент и больше не припадать к "штурм-унд-дрангу", если он весь такой. Видимо, после 15 лет современному человеку это уже не катит. Хотя в целом я могу понять, что в этом находили и находят читатели и зрители. В хорошей постановке пьеса может быть терпимой - если укоротить диалоги и добавить слегка юмора в образ брата. Но в тексте столько пафоса пережить просто невозможно, не говоря уж про эту бессмысленную и беспощадную концовку. Самое обидное, что убийство девицы и старика, в общем-то, не преследует никаких логических целей, кроме как произвести впечатление на читателя. По крайней мере, для меня оно никак не вытекает из обстоятельств и того, что мы знаем о Карле Мооре - но видимо, Шиллер решил если уж положить, то всех. Что, в общем, придает некоторый дополнительный комизм, будто монологов псевдоположительных героев было мало.
После прекрасной, умной и точной "Тридцатилетней войны" я не столько разочаровалась, сколько удивилась. Я понимаю, конечно, что писатели растут и Шиллер не исключение, но чтобы настолько.

@темы: шиллер

Шпенглер & Инститорис
Как говорил Макдона про свой первый визит в Брюгге, "я испытал два противоречивых чувства: глубокий восторг и ужасную скуку". Читая негармонично растянутый роман Кея, я испытала умеренное восхищение и умеренную скуку.
Интересен сам сеттинг: условный Древний Китай, то есть Катай, со Стеной, привычной организацией общества, очень жесткой и иерархичной, экзаменами для чиновников, дрессированной армией и интригами только на самом верху. За стеной - частично замиренные варвары и государства, тоже считающиеся с точки зрения Катая почти варварскими. Герой после смерти отца в знак траура отправляется на ничейную территорию между Катаем и таким псевдоварварским государством - и два года хоронит там мертвецов, полегших в битве, которую выиграл его отец. Но это - часть истории, которой касается лишь самое начало романа, а собственно действие начинается тогда, когда герой за свои труды получает от принцессы условно враждебного государства непомерно значимый подарок - табун шикарных коней, которые очень ценятся в Катае и делают его обладателя невероятно богатым и влиятельным человеком.
Собственно, коней мы этих так и не увидим. Герой путешествует по сюжету с письмом принцессы, подтверждающем подарок, этаким векселем на коней, и довольно ловко пускает его в оборот. Большую часть текста (порядка 700 страниц в моей читалке) он добирается из своей глуши ко двору с этими условными конями, переживая всяческие приключения и пару нападений, а также найдя пару друзей. Сюжет развивается очень неторопливо, собственно, вполне в духе классических древнекитайских и древнеяпонских романов - итого 2/3 книги посвящены этому путешествию к самому подножью престола и встрече с императором. В этом есть определенная прелесть, потому что Кей не только неплохо пишет, но еще и очень удачно стилизовал свой роман, выбрав и правильный тон, и правильный ритм, и хоть и колоритных, но весьма стандартных персонажей: помимо героя, про которого сложно сказать что-то конкретное, есть еще его бывшая любовница, красавица и умница куртизанка; пьяница и великий поэт, с которым герой встречается по дороге; умная и сильная сестра героя, отправленная замуж к варварам; хитроумный и злобный первый министр; неземной красоты наложница имератора. Не самые неожиданные маски, конечно, но все очень удачные и гармоничные в этом сюжете - собственно, было бы странно увидеть в нем кого-то другого. Выбивается только женщина-воин, и этот с китайской-то традицией бинтования ног - они там, бедняжки, ходить не могли толком, не то что воевать (есть Мулан, конечно, но она была исключеинем из правил).
По мере приближения героя к персоне императора (уже не столько физического, сколько за счет прохождения необходимых иерархических кругов) сюжет начинает совсем стопориться и кажется, совсем завязнет в бесконечных мелких дворцовых интрижках, кто на кого как посмотрел и к кому благоволит наложница императора. Это утомляет, тем более, что никто из героев не вызывает особого сочувствия - у всех равно рыльце в пушку, и читать про мелкие интриги что во дворце, что в офисе - скучно и слегка неприятно.
А потом с автором внезапно что-то происходит и он кардинально увеличивает масштаб повествования. Если первые две трети романа мы видели мир только глазами героя и его сестры - весьма ограниченный конкретными знакомыми и единственной заботой, куда бы пристроить несчастных конец, то теперь мы уже видим всю империю Катай, причем автор не стесняясь заглядывает в будущее. Тягомотная история с конями, которые в кадре так и не появятся, внезапно оборачивается пересказом - галопом по европам - истории восстания крупного генерала, гражданской войны и прочих эпических вещей в масштабе всего государства. Тут уж автору не до деталей, он пишет широкими мазками, перескакивая через целые эпохи и походу расправляясь с персонажами куда интересней и значительней, чем наш герой-с-конями. Если бы от романа отрезать первые две трети, а оставшуюся треть растянуть на тот же объем - с теми же портретами персонажей и деталями - это был бы отличный роман. А так - сладывается ощущение, что кони автору вконец надоели (я могу его понять, мне они тоже надоели), но понимая, что из них никакого особого катарсиса не вытянешь, он замахнулся уже совсем на эпические события, оставив коней в покое. С одной стороны, конечно, ура, наконец-то начало происходить что-то значимое; с другой - жаль предыдущей тягомотины.
Концовка получилась несколько комичная: герой и его возлюбленная-куртизанка оженились, но не друг на друге (хотя они стремились к этому 900 страниц и приносили ради этого разнообразные жертвы), а на тех, кто оказался под рукой. Есть в этом что-то пораженческое, пусть и очень жизненное.

@темы: кей

Шпенглер & Инститорис
Очень удачная подделка под Крапивина - если бы не фамилия на обложке, было б не отличить. Своего рода Стругацкие для детей.
Классический для советской фантастики сеттинг: СССР. Тихий провинциальный городочек; уже не деревня, но гуси по улицам еще ходят. Начало лета. Компания мальчишек. Скучно. Есть, конечно, речка, но она еще холодная. Кто-то из друзей уехал, остальные тоже не знают, чем себя занять. И тут очень удачно появляются ОНИ. ТАИНСТВЕННЫЕ ПРИШЕЛЬЦЫ! Ну то есть как таинственные - не местные, по крайней мере, девушка и мальчик. Не особо странные, но все же в каких-то моментах, скажем так, странноватые.
Что Веркину удалось мастерски - это нагнетание и недоговаривание, в лучших традициях АБС. Потому что большую часть повести буквально ничего особенного не происходит - но при этом все так же интересно и держит читателя в приятном напряжении. Да чего там, и под конец ничего особо выдающегося не происходит - по крайней мере, никакого разоблачения всех тайн и открытия страшной (или тривиальной) правды о пришельцах. Написано действительно очень хорошо, с юмором, прекрасным точным языком, так что картинка встает как живая - и городочек этот, и эти дети, и все нехитрые подробности их быта и занятий. Не хватает только напряжения, присущего АБС - которое у них давно перевалило бы за просто милую развлекательную вещицу - но на то все-таки и повесть не только про детей, но и для детей даже скорее. Не в том смысле, что она леговесная - но определенная наивность в ней есть, особенно в этом не совсем ловком эпизоде с бластером, вывалившемся из-под куртки у девочки. Но самое главное - она очень добрая и уютная, что особенно роднит ее с Крапивиным.
Можно еще обсудить, конечно, зачем в 2016 писать так, как Крапивин написал бы в 70-е. Понятно, что художники учатся, копируя картины классиков, но не уверена, что это так уж применимо к литературе. С другой стороны, этот вопрос должны скорее обсуждать профессиональные критики, а мне было приятно читать.

@темы: веркин

Шпенглер & Инститорис
Эта книга - можно сказать, квинтессенция творчества Памука, очищенного от всех "внешних" примесей вроде сюжета или попыток изобразить характеры каких-то еще персонажей, кроме самого автора. По ней нельзя сказать, где Стамбул, а где Памук, тем более, что все рассказы о городе даны сквозь призму биографии и эмоций автора. Так что это даже скорее мемуары, чем роман о городе - мы не видим Стамбула как такового, мы видим Стамбул, каким его не просто воспринимает автор сейчас - а тот город, каким автор его помнит из детства и юности - составленных и разного рода незначительных, но дорогих сердцу каждого человека воспоминаний. И каждый человек мог бы написать о городе, где он вырос, подобную книгу - для этого не нужно слишком глубоко погружаться в историю или культурологию, достаточно обладать, как Памук, хорошим плавным стилем и любить все это нагромождение мелких деталей.
Сейчас я задумываюсь, что по сути, тот же Стамбул представлен в "Черной книге" - ровно такой же, описанный в тех же тонах и оставляющий то же ощущение каких-то сумерек, одиночества и некоторой разрухи. Но в "Черной книге" помимо этого есть сюжет, здесь же приходится ограничиваться не особо романтизированной и богатой на события биографией Памука. По сути, это хорошо написанный скучный текст ни о чем. Меня захватила история только на тех страницах, когда автор рассказывал про свою первую любовь - вот в этом моменте единственный раз за всю книгу стало интересно, что же дальше. В остальном же - это книга для поклонников автора и поклонников именно памуковского Стамбула - она ничем не будет полезна простому туристу, хотя и кое в чем открывает европейцу глаза на духовный портрет современного турка, особенно ровесника Памука, со всеми этими попытками быть европеизированными, издержками принудительной секуляризации.
Среди прочего Памук уделяет несколько интересных глав тому, каким видели Стамбул знаменитые европейские путешественники в предыдущие века, а также - своим соотечественникам, известным турецким писателям более старшего поколения. Ни одно из этих имен (в смысле, турецких писателей) я никогда раньше не слышала. Главы про восприятие Стамбула европейцами, в общем, ожидаемые: конечно, все ехали на Восток за "экзотикой", и как правильно подмечает Памук, европейцев-то в Турции привлекает как раз национальный колорит и все отличия от Европы - и именно от этого турки после революции так усиленно пытаются избавиться. Про Россию можно сказать то же самое.
Как биография города роман не годится - в лучшем случае это урезанная биография самого автора, романтизированые мемуары, в которых часть акцентов смещена в сторону места, но акценты этом - слишком частного характера, чтобы всерьез заинтересовать посторонних.

@темы: памук

Шпенглер & Инститорис
Новый роман Сеттерфилд - в большой степени в духе предыдущего, "Тринадцатой сказки", а также - в духе всей предшестующей английской литературной традиции, ближайшим аналогом и вдохновителем и этого жанра, и этого слога я бы назвала Уилки Коллинза. Тут вам и тихая английская деревня, практически пастораль, но без вольтеровских пастушек и флейтистов, а с довольно суровым, пусть и привычным сельским бытом и простыми нравами. Тут и мистика, во всяком случае, обстоятельства, которые скорее удобнее объяснять некими таинственными мистическими причинами, чем искать им объяснение в рамках нашей скучной реальности. И семеные драмы, и даже немного детектив. Все это подано очень живо и с точки зрения разных персонажей, каждый из которых играет свою роль и смотрит под своим углом зрения (хозяйка сельской гостиницы, богатый помещик, сельская медсестра, бродяга, странствующий фотограф, молодой плут и прощелыга). Цельная картнина складывается далеко не сразу, но в этом и суть - читатель как бы собирает паззл из разных обстоятельств и разных точек зрения на эти обстоятельства, и только все вместе они образуют единую складную картину, в которой все мистические события находят свое рациональное объяснение.
Это и детектив, и не детектив. Не в классическом смысле детектив, по крайней мере - в романе нет убийства, но есть исчезновение: у некоей богатой семьи была похищена маленькая дочь. Но история разворачивается гораздо позже, спустя два года, когда при крайне таинственных обстоятельствах в соседней деревне обнаруживается маленькая девочка, очень похожая на похищенную - и поначалу никто не верит, что ребенок жив, но и впоследствии она оказывается, скажем так, странноватой. Тем не менее, в ближайшей округе находятся сразу две семьи, которые могут претендовать на найденную девочку - а поскольку ребенок не говорит и в силу возраста не способен ничего внятно объяснить, совершенно непонятно, чья же она на самом деле - или вообще ничья. Дело происходит под конец викторианской эпохи, видимо, около года 1900 и, разумеется, никаких способов установления родства, кроме внешнего сходства, еще нет.
Вокруг этого ребенка-найденыша и разворачивается основное действие романа, но это не единственная линия, а лишь центральная. Она объединяет всех действующих лиц романа, которые кто-то больше, а кто-то по касательной оказываются замешаны в историю с девочкой - хотя параллельно развиваются и их собственные истории, у кого романтичные, у кого трагичные, а у кого - просто небольшие житейские эпизоды.
Мне очень нравится у Сеттерфилд сама манера изложения, язык. Повествование какое-то очень мягкое, плавное, при том, что ни на секунду не становится скучно, напротив, объем действия на единицу текста довольно большой. У Сеттерфилд совершенно нет этой диккенсовской размазанности и ковыряния в скучных эмоциях скучных персонажей, которыми у нас теперь знаменита еще и Тартт - напротив, эмоции видно *через* действия, они проявляются в поступках, в мелких деталях диалогов. При этом образы всех героев, включая самых второстепенных, нарисованы очень отчетливо и как-то полно - что вполне можно представить себе их жизнь до, после и за рамками происходящего в романе. Если персонажи "Тринадцатой сказки" во многом одиозны и вызывают определенные сомнения своей психологической достоверностью, то в "Реке" ни один из героев не вызывает таких сомнений - и при этом все они - живые люди с характерами, а не сюжетные функции. К большой чести автора, и активный сюжет, и развитие персонажей ей удалось уложить в очень небольшой объем текста - из-за этого от романа совершенно не устаешь, и вполне возможно прочитать его за один присест, если есть время. Я сама крайне редко так делаю и вообще устаю от текстов довольно быстро, но тут и читать было легко, и очень интересно, что же будет дальше.
Отдельно скажу, что перевод Василия Дорогокупли отличный, и я ничуть не жалею, что читала не в оригинале.

@темы: сеттерфилд

Шпенглер & Инститорис
Все-таки Булгаков чертовски хорошо пишет! Мне кажется, он и расписание поездов мог бы написать так, чтобы каждая фраза была шедервом, а все вместе - смешно и захватывающе. С историей Мольера получилось так же. По сути это биография, уж не знаю, насколько подробная и достоверная, но Булгаков ссылается на достаточно большой объем проверяемой информации - думаю, он честно отработал с доступными источниками (вряд ли уж он сам придумывал суммы, которые собирали те или иные спектакли, даром что художественной пользы от этого чуть). Булгаков прослеживает жизнь Мольера от рождения до смерти, заодно немного захватывая и историю Франции - а там есть, что захватить, учитывая, что под конец своих дней Мольер руководил придорным театром Короля-Солнце, и сам Людовик периодически появляется на сцене как у Булгакова, так и у Мольера. Изображенный Булгаковом Людовик, кстати, и правда очень умный человек - не говоря уж о том, что его покровительству не в последнюю очередь Мольер обязан своей славе и местом в числе бессмертных.
Но это так, между делом. Главное впечатление, которое оставляет роман - послевкусие какого-то веселого триумфа, торжества со смешливым подтекстом, знаете, ровно то же ощущение, которое оставляет просмотр интересной и хорошо сыгранной комедии. Не просто смешно - но есть и осознание какой-то крутости, что ли. Мне даже сложно это описать, но думаю, по правильной задумке мольеровские пьесы давали именно такой эффект. Волшебник Булгаков полностью переложил это на свой текст, и притом, что пересказывает-то он не сюжет пьес (который чаще критикует, чем нет), а сюжет не самой легкой и веселой жизни. Но ни многочисленные неудачи, преследовавшие Мольера и его труппу вплоть до вполне зрелых лет, ни несчастливый брак, ни тот факт, что великий драматург был человеком по жизни скорее склонным к ипохондрии и тяжко болел перед смертью - этого впечатления не меняют. Булгаковский парадокс: так написать о тяжелой, полной борьбы жизни, чтобы все же осталось это чувство веселого триумфа, причем не в конце, а в каждом отдельном моменте текста.
Если бы все биографии писались таким легким и блестящим слогом, я бы читала только их, но подобным этой я, увы, раньше не встречала.

@темы: булгаков

Шпенглер & Инститорис
Сборник рассказов-сайдстори к миру The Circle of the World ("Третий закон" и все остальное). Честно скажу - купила ради рассказа про молодого Глокту ("A Beautiful Bastard") - небольшого эпизода из войны, как раз предшествовавшего его пленению гурками. Но это оказался не лучший и не самый интересный рассказ из сборника.
Лучше всего, пожалуй, серия рассказов про комический дует Javre and Shev, приключения лучшей воришки югов Shevedieh и воительницы Jarve, the Lioness of Hoskopp. Несмотря на то, что треша в них тоже вполне достаточно, они оставляют жутко позитивное впечатление - может, дело в том, что сами фигуры главных героинь изначально персонажи комические, а никак не трагические. Очень жаль, что про Джавре и Шев нет романа, а только эти рассказы, я бы с удовольствием почитала.
Мира "Третьего закона" так или иначе касается еще несколько рассказов, посвященных разным персонажем. Очень сильный, серьезный и трогательный - "Hell" про осаду Дагоски и подвиг Кадии. Для меня вообще история с Дагоской - самая болезненная из всей трилогии "The third law". Мне интересно, что чувствовал на самом деле Глокта и все его люди по этому поводу - положив столько сил на оборону города, который невозможно удержать, да еще и разрушив собственными руками разумную, в общем-то, попытку сдать город на лучших условиях и предотвратить резню, они оказались вынуждены уехать как раз под завершение осады, а всех остальных оставили погибать. Про этих остальных и рассказ.
Еще сильный рассказ из мира Севера - "Made a Monster", про Бетода и Логена. А знаете, я не понимаю все эти разговоры в пользу бедных о том, что неадекватность Логена на самом деле является виной Бетода. Напротив, в этом рассказе он предстает необычайно разумным и вообще нормальным - на фоне Логена, который раз раз является столь же ненормальной. Это интересный взгляд после трилогии, учитывая, что персонажи фактически поменялись местами, и вряд ли найдется читатель, который по прочтению рассказа будет не на стороне Бетода.
В целом - отличный сборник, в котором комические рассказы перемежаются с более серьезными, но в обоих случаях отлично выстроены сюжеты, много живых деталей и прекрасное чувство юмора. По сравнению с трилогией "Третьего закона" - в целом это более легкое чтение и более смешное, пожалуй.

@темы: аберкромби

Шпенглер & Инститорис
Этот роман очень сильно напомнил мне "Поднявшегося с земли" Сарамаго. В обоих случаях - очень большой объем и довольно тягомотное повествование о гражданской войне, национальном восстании бедных и угнетенных крестьян против некоей несправедливой власти, которую они не особо себе и представляют. В обоих случаях - "the world of Spanish", мир, в котором голод наступает из-за жары и засухи, а не потому, что посевы померзли (мне как человеку из Сибири до сих пор трудно это представить). Роман Сарамаго написан в 1980, Варгаса Льосы - в 1981, оба переводил на русский Александр Богдановский. Оба, простите, убийственно занудные. Из Сарамаго это определенной худший роман, а я читала его довольно много. Если по меркам Льосы это лучший - то увольте меня от продолжения знакомства с этим автором.
Что больше всего меня раздражает в этом романе - Льоса не дал ответ на самый интересный вопрос, который возникает по мере прочтения. Положим, некий таинственный Наставник, живой человек из плоти и крови, невероятной верой и силой убеждения склонил нищих, бандитов, насильников и убийц к тому, чтобы организовать настоящую христианскую коммуну на несколько тысяч человек, действительно отказаться от всех мирских соблазнов, от корысти и насилия. И более того - пожертвовать не только своей жизнью, но и жизнью всех своих близких, обороняя эту коммуну от гражданских властей, которые усмотрели в ней зерно смуты (хотя там не было ничего кроме политической безграмотности и обычного исключительного тупоумия и нетерпимости людей, которые считают, что только их вера единственно правильная). Дело не в том, что они делали дальше. Дело в том, *как* Наставник делал это с ними. Что он такое делал с их душами, что производил на эти исключительные отбросы, коими являются в основном персонажи по прошлой жизни, такое сокрушительное впечатление. Почему все бросали свои мирские дела и следовали за ним. Вот об этом было бы дейстивтельно интересно почитать - но об этом нет ни слова. В тексте Льосы мы видим Наставника периодически, но только каким-то третьестепенным персонажем, которому уже все поклоняются как Христу второго пришествия. Так что ничего собственно религиозного, никаких откровений человеческого толка в книге нет, увы. В том же "Даниэле Штайне" их гораздо больше, и поэтому книга производит большее эмоциональное впечатление.
Проблема "Войны конца света" в том, что, с одной стороны, не проникнувшись идеями, которыми прониклись участники христианской коммуны, нельзя в полной мере им сочувствовать. Без этого необходимого ингредиента их странная мешанина предрассудков кажется несколько слабоумной и совершенно неубедительной - и начинаешь искренне сочувствовать вновь образованной Республике, которая посылает на войну с этими мнимыми революционерами все новые и новые войска. Потому что доводы типа "перепись населения - орудие дьявола" критики с т.зр. здравого смысла не выдерживают, а ничего другого не предлагается. Именно поэтому меня не трогают истории всех людей, вошедших в коммуну и убивающих и умирающих за свои непонятные идеалы - истории, несомненно, очень яркие и местами довольно омерзительные, но какие-то удивительно однобокие в своем финале. Даже у Христа были сомневающиеся, но у Наставника их нет - ближний к нему круг все сплошь искренне уверовавшие, кроткие, как ягнята, и готовые на любые жертвы. Никаких предательств, никаких размышлений - можно было бы сказать, что верующие, вошедшие в этот круг - априори самые бедные, самые необразованные, нищие не только духом, но также телом и все остальным и у них нет органа для сомнений и размышлений - но тогда все это сборище тем более не имеет ценности, это все равно, что восстание овец в загородке.
Печальна и поучительна история военных походов против самоорганизованной христианской коммуны. Сначала власти решили, что это подозрительное скопище людей, которые отказываются платить налоги и участвовать в переписи, надо бы приструнить и отправили туда небольшой отрядец. Если бы этот отряд преуспел - вся история на том бы и закончилась, но его не просто разгромили, а разгромили неожиданно страшно и кроваво. И дальше понеслась; коготок увяз - всей птичке пропасть. Конечно, если ты государство, ты в принципе можешь даже допустить, чтобы на твоей земле существовала христианская коммуна - но не оставить безнаказанным разгром своих вооруженных сил условно мирным населением. И дальше отправляется отряд побольше, с таким же печальным успехом, а дальше - целая армия, и не успел никто оглянуться, как приведение в чувство небольшой группы зарвавшихся граждан перешло в гражданскую войну. Как правильно было бы повести себя властям после первого разгрома, не считая неизбежный посыл большей партии войск? Я не знаю. Некоторые вещи надо или делать наверняка или не делать вообще. Особенно когда имеешь дело в совершенно необразованными религиозными фанатиками, которым не только терять нечего, но которые еще уверены, что их ждет впереди царство Божие.
Еще печальный и поучительный момент - что никто их власть предержащих, кто, собственно, отправляет войска на смерть, толком понятия не имеет, что же собой предсталяет этот Канудос, вотчина "повстанцев". Ходят какие-то бренди про английских интервентов и сторонников восстановления монархии, хотя от этих людей англичане и недавняя монархия гораздо дальше, чем царство пресвитера Иоанна. И в этой ситуации полного непонимания очень далекие от Канудоса люди принимают решения, которые приводят в смерти и мучениям тысяч с обеих сторон.
С точки зрения описания того, на каком пустом месте возникают подобные конфликты, как тупоумие и непонимание приводит к страшнейшим последствиям - это очень правильная книга, безусловно.
Что до героев, то единственный более ли менее нормальный человек в обычном смысле этого слова - это барон де Каньябрава, да и то он сдал под конец. Реально *единственнный* нормальный, я не шучу - не идиот, не фанатик, не садист, не жертва печальной судьбы, человек, который думает и действует, в наибольшей степени руководствуясь разумом. Печально, что он все-таки тоже не сумел спастись от этого всеобщего безумия.
Меня заинтересовал еще полковник Морейра Сезар - хороший такой типаж в духе "Овода", тоже фанатик, но другого толка. Его судьба в целом тоже поучительна. "Где все лучшие фехтовальщики? - На кладбищах". Что же до населения Канудоса (а им в тексте уделяется куда больше внимания) - увольте, я не понимаю ни этих людей, ни их решения. Их разнообразно-тягостные истории описаны очень живо, правда, но их слишком много, а исход все равно у всех один: религиозный фанатизм и эта бессмысленная мясорубка. Несмотря на живость описания, неприятные детали войны и большое разнообразие персонажей и характеров, большую часть времени над этим текстом я скучала.

@темы: варгас льоса

Шпенглер & Инститорис
Это такое веяние новой эпохи, буквально недавно наступившей - появление в литературе такого персонажа как эксцентричная бабушка. Что такое была бабушка раньше? Тихий, незаментый божий одуванчик третьего плана, вся роль которой сводится к тому, чтобы трогательно заботиться о маленьких внуках, которые по непонятной причине (а на самом деле - чтобы жалостливее было) остались без родителей - и то того, как малыши внуки отправятся навстречу приключениям (во второй главе то есть). Вспомните бабушку Кая и Герды (она была, да).
А тут разом бабушка становится у многих авторов, наряду с внуком/внучкой - нарратором - практически центральным персонажем, по крайней мере, самым ярким так точно. Я сходу могу припомнить серию про Манюню у Абгарян с ее легендарной Ба, "Похороните меня за плинтусом" Санаева - и вот Бакмана. Кто скажет, что пример Санаева не такой - да такой же, друзья, вопрос только в градусе и в восприятии ребенка.
Бабушка Бакмана ну очень сильно напоминает абгаряновскую Ба - прежде всего, полнейшей эксцентричностью, непробиваемой самоуверенностью, неподчинением никаким чужим правилам и игнорированием чужих мнений. С такой бабушкой хорошо до тех пор, пока у тебя нет своего мнения и четко оформленных желаний, а ты готов подчиняться ее правилам и фантазиям. Как только это проходит - становится невыносимо.
В отличие от Ба Манюни, бабушка у Бакмана - совершенно не хозяйственная, а скорее наоборот, но это не меняет сути. Она очень любит свою внучку. Страшной, можно сказать, любовью. И перед своей смертью придумывает ей квест, который длится всю книгу - квест, направленный на то, чтобы внучка узнала лучше своих соседей по дому и обрела в их лице новых друзей - которых забитой книжной девочке, травимой в школе, очень не хватает.
Что несколько удивляет в итории Бакмана - так это смешение "милых сказок" и "страшной правды". Понятно, что в жизни оно так и бывает, но в тексте на контрасте смотрится как-то очень... странно. То есть с одной стороны волшебные страны, которая бабушка напридумывала для внучки, с облаконями, всякими волшебными зверятами, снежными ангелами и тд. А с другой - реальные истории реальных людей вокруг, в которые внучка погружается по ходу сюжета - про "мальчика с синдромом" и его отца-абьюзера, скажем, или нелюбимую жену соседа, которая много лет старательно делает вид, что не знает об изменах мужа и только под конец ломается. В этом есть что-то нездоровое, все же, - я имею в виду паноптикум несчастных, которых та самая бабушка собрала за много лет вокруг себя и с которым теперь приходится иметь дело семилетней Эльсе. Среди людей, окружающих ее, помимо ее собственных родителей (разведенных, со своими проблемами и чувством вины перед ней) нет просто обычных, относительно счастливых, все - с какими-то жуткими скелетами в шкафу, которые не у каждого встретишь. Это полезная школа жизни, наверное, но какая-то жестковатая. Книга хорошая, но не легкая, хотя, пожалуй, вполне сойдет и за детскую - но взрослых тоже заденет, в первую очередь, взрослых, потому что проблемы, которые в ней поднимаются - в изрядной части исключительно "взрослые".
Что Бакману удалось очень классно - так это держать до последнего смешение магии и реальности, так что непонятно было, что происходит в действительности, а что является только преломлением фантазий семилетнего ребенка. Учитывая "ненадежного повествователя", как-то постоянно рассчитываешь, что все это понарошку, и девочке кажется не совсем то, что на самом деле, не говоря уж о том, что посмертные письма бабушки (этапы квеста) заставляют ее еще больше додумывать. Следить за квестом интересно, не говоря уж о том, что в какой-то момент начинаешь очень сильно сопереживать им всем - видимо, этого автор и пытался добиться.

@темы: бакман

Шпенглер & Инститорис
Главной задачей при чтении этой книги было выяснить, что же такое Трапезунд. Итак, Трапезунд - это такой осколок Византийской империи, тоже в современной Турции на побережье Черного моря, но ближе к Грузии, современное название этого места, если не вру - Трабзон. Конечно, к Турции Трапезундская империя не имеет никакого отношения - она существовала в то же время, что и Византийская, примерно с конца 11 века до середины 15, и пережила падение Константинополя всего на 8 лет, и то только по тому, что за незначительностью Мехмет Завоеватель поначалу не обратил на нее никакого особого внимания. Управлялся Трапезунд младшими родственниками византийских Палеологов - линией Комнинов. Ну а дальше - все, как при византийском дворе, только труба пониже: вероломство, интриги, убийства, постоянные распри и правители, которых заботит что угодно, только не процветание страны.
Впрочем, византийского богатства, роскоши и культуры, вообще всего того, за что мы любим Византию, у Трапезунда не было. Формально Палеологи всегда считали трапезундских правителей своими бедными родственниками и почти вассалами и никогда не признавали за равных. Ну а трапезундцы, в свою очередь, делали в политике ставки не на Византию, а на соседнюю Грузию и мусульманские государства, успешно сплавляя шейхам своих красивых сестер и дочерей и таким образом добиваясь относительной стабильности и безопасности.
Книга Успенского написана на заре 20 века, при еще молодой советской власти. Полагаю, трапезундоведение с той поры далеко шагнуло вперед, но раз уж мне попалась эта - так и быть. Собственно, это и не полноценная история, а именно серия очерков - из нее не складывается какой-то общей картины ни начала жизни империи, ни плавного и последовательного восприятия ее политики и особенностей. Более ли менее ясно только про конец: неосторожным рыпаньем последний правитель Трапезунда заставил султана Мехмета обратить на себя внимание, и тут же поплатился - и в Трапезунде в итоге осталось не более четверти от христианского населения, да и то бедняков, которых выгнали из центра города.
Исследование Успенского очень хаотично. Оно касается и географии и топографии (как я понимаю, автор больше археолог, чем историк, и поэтому ему интересно долго расписывать, где какой камень мог лежать, только вот читать про это неинтересно), отчасти - истории, отчасти - расшифровки всяких надписей и текстов. Не образцовая историческая литература, в общем, но зато отличное снотворное.

@темы: XII век, византия

Шпенглер & Инститорис
Женский роман, который даже не пытается прикидываться частью космической саги.
Из первого романа цикла, "Осколки чести", я примерно помню, что герой и героиня, будучи представителями враждующих армий, встретились, полюбили друг друга и, видимо, поженились. Теперь они уже женаты, героиня беременна, а герой героически возглавляет правительство своей страны и планеты в смутную годину после смерти старого императора, пока его наследник не подростет. Злые враги нападают на него, и хотя герои спасаются, нерожденный ребенок тяжко страдает от яда и становится понятно, что здоровым ему не быть.
Несмотря на активный сюжет и неплохой язык, сама суть конфликта - такая архетипически женская, что стоит об этом пристально задуматься, то аж зубы сводит. Героическая мать борется со всем миром за жизнь своего нерожденного младенца-калеки. В итоге побеждает, конечно, а заканчивается роман вообще свадьбой (как будто всей предыдущей пропаганды семейных ценностей на 500 страницах было недостаточно). С другой стороны, дело не только в том, что написано, но и - как. И сам Форкосиган, и его нехороший отец, и Корделия, и их окружение - очень хороши именно как персонажи. Они не идеальны, они думают и чувствуют, и любовь у них не песни и розы, а нормальная такая спокойная любовь взрослых людей, без лишних драм. Психологическая часть и детали удались Буджолд значительно лучше сюжетной. Впрочем, если ее задачей было написать историю именно об этом неспокойном пренатальном периоде жизни Майзла Форкосигана - вряд ли это можно было сделать лучше. Хотя, возможно, на тему этого периода лучше было бы умолчать, слишком уж много тут, извините, эксплуатации классических моделей.
Тем не менее, мне нравится Корделия как персонаж, именно потому, что это взрослая, уверенная в себе женщина с чувством юмора и здовой самоиронией и самокритикой, но при этом вполне состоявшаяся, чтобы не зацикливаться на этом, а реально делать дело. Таких в литературе и вообще-то немного, а уж в фантастической - так тем более. К тому же события этого романа немного приближают к истории самого Майзла (я как зануда решила читать в хронологическом порядке) - правда, появление его, пятилетнего, в эпилоге не вызывает к нему симпатии. Но это легко объяснимо тем, что автор сходу заявляет читателям "ах, какой это прекрасный ребенок и как им все восхищаются". Надеюсь, дальше дело пойдет не в том же ключе, иначе читать это будет невозможно. В целом же этот роман как фантастический, конечно, не удался, но как женский роман - вполне ничего.

@темы: буджолд

Шпенглер & Инститорис
К своему стыду я ничего не читала Гофмана, кроме самых популярных детских сказок, и то в том возрасте, в каком их читают еще с картинками и в адаптированном варианте, так что "Повелитель блох" был для меня изрядным открытием.
Гм. Говорят, Гофман сильно пил, во всяком случае, это изрядно объясняет все, что происходит в тексте. Никакой нормальной фантазией сочинителя это объяснить решительно нельзя. Вот вам торговый город Франкфурт, в котором живет мирный, уважаемый и богатый человек; у него есть приятель, некий Йельский студент. И в один прекрасный момент этот студент, тоже вполне приличный на вид человек, вдруг заявляет с жутким пафосом: "Я - Чертополох Цахерит!" Далее оказываются, что у других окружающих нашего героя, господина Тиса, приличных бюргеров тоже есть двойники из области за гранью безумия. В целом это напоминает то, как построен Кинговский талисман, только герои действуют исключительно на "этой стороне" мира, или, извините, на стороне трезвых.
Все происходящее в тексте в целом опровергает авторитетное заявление папы дяди Федора, что "С ума поодиночке сходят, это только гриппом все вместе болеют". Начиная со второго приключения, когда появляются все эти девицы, про которых вдруг выясняется, что это "принцесса Гамахея, дочь великого короля Секакиса", Чертополохи Цахериты, "Гении Тетели" и "Мерзкий принц пиявок", которые по совместительству и на вид тоже являются вполне приличными бюргерами - в общем, в этого момента становится очень смешно. Я еще не читала, а слушала в исполнении актера Литвинова, знаете, такая старая советская актерская школа начитки, с выражением, в подделыванием голосов, с паузами и большим диапазоном тона - так еще комичнее, хотя как-то быстро утомляет и хочется почитать учебник по алгебре для отдохновения. Уж не знаю, насколько эта комичность была нарочитой - вряд ли, учитывая, что итоговый пафос точно не преследовал комическую цель (хотя достиг ее). Во всяком случае, прелесть текста в том, что градус безумия зашкаливает настолько, что нельзя предсказать дальнейшие события, и поэтому сохраняется интрига и определенный интерес. Хотя, конечно, происходящее в тексте все равно настолько выходит за пределы логики, что воспринимать сюжет сколь-либо линейно просто бессмысленно.
Я одного не поняла. Наш Перегрин Тис, который на протяжении всего времени действия оставался один самим собой, под конец, как выяснилось, оказался "самим королем Секакисом". С этим еще можно смириться. Но ведь он же крутил с девицей с непроизносимой фамилией, которая на полставки подрабатывала "принцессой Гамахеей, дочерью самого короля Секакиса" ("Сам Себряк", практически). Получается, это был инцест :alles:
Подводя итог, стоит признать, что по части кислотности Гофман этим текстом уделал практически всю современную альтернативную литературу. Как ему удалось такое без синтетических наркотиков - видимо, все-таки нужен талант.

@темы: гофман

Шпенглер & Инститорис
Читал одну книгу Пастуро про цвета - считай, читал все. Не в смысле, что они одинаковы по содержанию - они одинаковы по схеме, объему анализируемых материалов и подходах. В "Зеленом", точно так же, как в "Синем" и "Красном", Пастуро анализирует восприятие цвета европейцами начиная с Древней Греции и Рима и до наших дней. Он затрагивает историю красильного дела, гербы, одежду, символику цвета, в т.ч. религиозную и мистическую, говорит о некоторых знаменитых людях, которые этот цвет любили или ненавидели. Все в целом дает довольно внятную и складную картину того, как менялось воспринятие конкретного цвета с течением времени - и почему.
Зеленый, увы, не открыл ничего особенно нового - таких выводов, которых нельзя было бы сделать из общей образованности. В целом и так известно, что синий и зеленый для древних римлян - цвета северных варваров, и мода на них приходит постепенно с интеграцией культур. В Средневековье, особенно раннем, зеленый был непопулярен, и начал восстанавливаться в правах только с наступлением "галантного века", когда стал символом романтической любви. Далее, реформация опять отодвигает зеленый на задний план как слишком "фривольный" цвет, нежелательный в целом и недостаточно строгий для серьезной публики, которая должна носить только черное, коричневое и серое. Очередное восстановление зеленого - Просвещенческая тяга к природе, мода на растительные орнаменты, публичные парки и тд. К нашему веку именно это толкование стало наиболее распространенным: зеленый для нас равно природа и экология.
В целом это все очевидно, конечно, не в таких деталях, какие рассказывает Пастуро, но каких-то особо удивляющих фактов и выводов именно в этой книге я не увидела. На протяжении всей своей истории зеленый никогда не был самым популярным цветом, напротив, большую часть времени оставался наименее популярным из "базовых" цветов, и лишь к нашей эпохе стал вторым по "любимости" у европейцев.
Может быть, дело как раз в простоте всех коннотаций зеленого, которая и так очевидна: природа, свобода, весна и при этом - неагрессивность, "миролюбивость". Средневековые переписчики держали под рукой зеленые камни, чтобы, смотря на них, давать отдых уставшим глазам. Ну а для нас упоминание зеленого, возможно, слишком политизировано, чтобы любить его как "цвет вообще".

@темы: пастуро

Шпенглер & Инститорис
Наконец закрыла этот эпический пробел в знакомстве с классикой фантастики. Что сказать - с одной стороны, было интересно читать, с другой - очередной избранный мальчик, сколько ж можно!
Хотя справедливости ради, наверное, во время написания романа - 1965 год - это не было еще избитым приемом - собственно, я не исключаю, что Герберт задал тон всем последующим подобным историям про избранных детей, пророчества и евгенику - от "Игры Эндера" до "Гарри Поттера". Тем не менее, мне сложно и неинтересно оценивать достижения Герберта в контексте истории жанра, так что я не буду этим заморачиваться.
Лучшая часть всей истории - собственно планета Дюна, или Арракис. Сплошная пустыня, в которой вода является главной ценностью, ходят огромные и устрашающие песчаные черви, но также водится и загадочная Пряность, невероятно дорогая, ради которой все наши герои тут и собираются. Описание особенностей Арракиса и быта его фрименов, усилий, которые они предпринимают, чтобы выжить в пустыне - вот это правда интересно. Хотя, с другой стороны, неясно, если ближе к полюсам находятся обычные ледяные полярные шапки - почему большей части населения бы просто не перебраться в умеренный климат, оставив в самой жаркой пустыне только тех, кто добывает Пряность, вахтовым методом? По матчасти, впрочем, вообще много вопросов. Скажем, я так и не поняла, в чем же сверхценность Пряности, что за нее все так бьются - говорится, что она обладает гериатрическими свойствами, но почему тогда фримены, которые употребляют ее много, стареют обычным порядком, а то и быстрее? Вроде бы Пряность используют еще навигаторы из Гильдии Космогации, но что конкретно они из себя представляют и какой эффект на них производит Пряность - внятно не описывается. Вообще эта Гильдия - самая таинственная организация в тексте. Но с учетом того, что про нее упоминается только от людей, к Гильдии непричастных, судить о ее деятельности сложно.
Куда интереснее - идеи Кинесов, отца и сына, по терраформированию Арракиса. По мне, если кто и герой в этой книге, так это Кинес-старший, первый планетолог, который дал себе труд попытаться разобраться, откуда возникает пряность, как она связана с песчаными червями и почему на планете, на которой нет нормальной растительности, все в порядке с кислородом. И выяснил, что вода на Арракисе все же есть, только неясно, где, но теоретически возможно эту воду вывести на поверхность, создать достаточно большие площади нормальной растительностью и вообще сделать эту планету пригодной для жизни. И начал многолетний труд по "продаже" этой идеи фрименам, просвещению фрименов и медленным, но постепенным изменениям - которые дадут плоды не сейчас, но лет через 200-300, но все же дадут. И эту работу продолжил его сын, Лиет-Кинес, которого мы встречаем в тексте. Почему подвиг Кинеса-старшего, совершенно судьбоносный для Арракиса, гораздо более судьбоносный, чем все локальные разборки навязанной галактической власти, остался почти неизвестным и уж тем более не удостоился заслуженной славы? Видимо, потому, что всегда именно так и бывает - лавры получают не те, кто действительно сделал что-то невероятное, а те, кто произвел больше всех шума. Кинес-старший не был избранным, не был могущественным аристократом, а просто тихо и кропотливо делал свое дело. В парадигме нашего времени такие люди, мне кажется, имеют больше шансов получить признание, но в парагидме мира Герберта - по сути своем феодальном - их, конечно же, не видно.
И тут мы подходим к другому интересному парадоксу, о который запинаются все авторы фантастики: никто почему-то не учитывает, что развитие общества в социальном плане, развитие его в плане научном и в плане торговом связаны между собой. Нет, все пытаются запихнуть графьев и баронов в космические корабли, даже не осознавая несуразность такого сочетания. И, разумеется, в обществе, где каждый приличный дворянский дом обладает собственным ядерным арсеналом как будут решать свои противоречия молодые наследники титулов? - Ну разумеется, мордобоем. Я имею в виду последнюю дуэль Пауля Атрейдеса и Харконнена. Это примерно как для того, чтобы решить спор между Apple и Samsung по поводу незаконного использования каких-нибудь патетнов главы компаний устраивали бы показательные конные бои - и все считали бы это нормальным и подобный исход спора - вполне законным.
Вся эта феодальная эстетика мне и самой симпатична, чего уж греха таить, но все же тяга к эстетике не должна входить в такое противоречие со здравым смыслом, а у Герберта в основной линии его сюжета этого много. Еще один раздражающий момент - такое впечатление, что книга написана по Марвелу, куда ни плюнь, так супергерои: сын - избранный, с детства обученный всяким смертоубийственным техникам, мама - тоже, да еще и с навыками гипнотизера, фримены - великие воины, которые на раз уделывают крутейших солдат Имератора. Главный злодей, как и положено, омерзительный внешне со своей пневмоподвеской, которая помогает ему носить огромную тушу. Окружают героев такие же особенные люди - супер-фехтовальщики, сверхумные ментаты, крутые музыканты и тд. Кажется, из всех из них только отец мальчика, герцог Лето, не обладает никакими явными сверхспособностями - но он быстро заканчивается. Из тех, кого мы видим в кадре, удерживается за счет своего разума и прилагаемых сил только Лиет, и именно он вызывает как раз и уважение, и симпатию. А к остальным ее сложно испытывать - они скорее функции в сюжете, чем живые люди.
Забавляет еще нагромождение попяченных откуда только можно было словечек, которым Герберт попытался придать некий таинственный смысл. В итоге читатель получает такой переваренный культурный винегрет, в котором латинское Bene Gesserit ("будет вести себя хорошо") сочетается с еврейским "Квисатц Хадерах" и исламским "джихадом".
Замечу также, что приложения читать во многом интереснее, чем сам текст.

@темы: герберт

Шпенглер & Инститорис

Это сборник статей Гумилева о литературе и литературной критики - в т.ч. в виде коротких отзывов на произведения современных ему авторов. Есть статьи о символизме, акмеизме, видах читателей, стихосложении вообще - все это довольно интересно, хотя наибольший интерес представляет, наверное, для литературоведов. Мне нечего об этом сказать - я не настолько разбираюсь в литературных течениях Серебряного века и не настолько хочу разбираться.
Жемчужина сборника - собственно "Письма о русской поэзии" - подрборка рецензий Гумилева на поэтических сборники. Я хохотала, как гиена, над ними. Гумилев, будучи сотрудником журнала "Аполлон", а равно до и после деятельности этого издания для других журналов написал таких коротких рецензий на современных ему поэтов великое множество. Из сотни, наверное, упомянутых в рецензиях имен читателю-непрофессионалу что-то скажут от силы десяток, остальное же, как и во все времена, - люди, которые считают себя поэтами и писателями и даже издаются, но почитать их - это же тихий ужас. Зато Гумилеву есть над чем поупражняться в остроумнии, и делает он это отменно. Я теперь знаю, у кого учиться писать рецензии на плохие книги. Что характерно, Гумилев не "щадит" даже признанных мэтров, вроде Бальмонта. Но, с другой стороны, с его словами сложно не согласиться.

"Как объяснить К.Бальмонту, написавшему очерк об египетской любовной поэзии, что между самыми красивыми словами должна же быть связь и что эссенция сахара горька на вкус? Вот первый попавшийся образчик его прозы: "Египетская горлица напоминает по нежности и тонкости чувствования еще более Индусскую возлюбленную, чье имя Радга и чьими любовными грезами и жалобами наполнена очаровательная поэма Джайадевы..." "Письма русского путешественника" по сравнению с этой патокой - образец лапидарного стиля и суровой отчетливости образов".

"Читателю, которому еще что-то говорят выражения вроде "трепетная нега, серебристая луна, сладкая чаша любви" и пр., стихотворения Василия Чолбы могут доставить истинное удовольствие".

"Образов в "Новом мире" нет совсем, их нельзя создать такими примитивными средствами, как - начиная существительные с большой буквы, а оригинального в этой книге, если оставить в стороне дурно понятого Андрея Белого, только - ее какая-то особенная дикая несуразность. Ведь, если молодой поэт проденет себе в нос кольцо или будет ходить задом наперед, этого еще нельзя назвать многообещающей для русской литературы оригинальностью".
Последнее замечание все еще актуально, но в наше время уже для художников.

"Единственным оправданием ему может служить то, что книга издана в Бобруйске".

"Стихи Павла Курдюмова как бы созданы для декламирования их с провинциальной эстрады. Мрачный романтизм, слезливая чувствительность и легкий налет гражданственности - в них есть все... Лихие окончания должны вызывать восторг галерки".

"Помимо неврастеничности, жидкости и слабости духа, не способности выбирать и биться за выбранное, качеств, общих с героем Андреева, у Владимира Пруссака есть как будто мысль, очень распространенная среди молодых поэтому и крайне для них губительная - желание быть не таким, как другие, пусть мельче и пошлее, только не как другие. Но, увы, только пройдя общий для всех людей путь, можно обрести свою индивидуальность, и нет такого смрадного закоулка мысли, где бы уже не сидел какой-нибудь шевелящий усами мыслитель-таракан".


Чтобы получать удовольствие от Гумилевских отзывов, совсем необязательно сначала знакомиться с первоисточником - тем более, что он приводит достаточно цитат в подтверждение своих слов. По-моему, в жанре рецензий это самая едкая и смешная подборка из всего, что я читала.

@темы: гумилев

Шпенглер & Инститорис
Не понимаю, почему я раньше не читала Ибсена - это необычайно круто! Признаться, мне казалось, что великий норвежский драматург должен быть тяжеловесным, занудным и социально-ориентированным, типа Драйзера, только в длинных скучных стихах. Ничего подобного. Такого буйства фантазии и в иных сагах не встретишь, не говоря уж про чувство юмора.
Совершенно шикарная и по исполнению, и по содержанию пьеса. Случай, когда сложно сказать, что круче - форма или содержание. Форма прекрасна, безусловно - и стихи, и русский их перевод. Один только список персонажей, в котором присутствуют "среди прочего Уродец, Голос из мрака и Птичий крик" уже выглядит многообещающе - и все реализуется. Мне "Пер Гюнт" видится такой фантасмагорией, очень удачным переосмыслением классических норвежских сказочных сюжетов применительно к современному человеку с его заморочками и всем нашим меняющимся веком. Тот факт, что пьеса написана в конце 19 века, не отдаляет этот аспект от нас нисколько - Ибсен мог бы сделать Пер Гюнта периода его восточных приключений не удачливым торговцем, а игроком на товарно-сырьевой бирже, суть от этого никак не изменилась бы. Один из интересных мотивов всей пьесы - мотив перемены привычного жизненного уклада, актуальный не только для героя и его окружения, но даже для царства троллей.
А дальше - интересная развилка. С одной стороны, Пера Гюнта не принимает ни рай, ни ад, потому что он перестает быть самим собой (и только в глазах любящей Сольвейг остается). С другой стороны - он исполняет девиз троллей "Упивайся собой" и оказывается в итоге больше троллем, чем человеком. Как оставаться собой и при этом не "упиваться" - задачка для каждого, притом, что у Пера Гюнта задатки поэта и выдумщика, но, очевидно, ему нужно останавливать себя, чтобы не причинять бед себе и окружающим, а он этого не делает. Мне очень нравится это как идея, тем более, что проистекает она из такого необычного представления - быть собой и при этом собой не упиваться.
Про "внешнюю сторону" пьесы - шикарные образы и сюжетные ходы, комичные и жутковатые. Чего стоит кривой в темноте, или "птичий крик", или "клубочки". Вообще удивительно, как Ибсен во второй половине 19 века создал вещь, которая на 100% может быть отнесена к современному искусству - в смысле, к искусству 21 века. Вот просто ничего не надо в этой пьесе менять, чтобы представить, как ее ставит какой-нибудь очень современный театр. Тролли замечательные, кстати, наверное, это самое комическое место - как Пер Гюнт едва не женился на троллихе. Король троллей, Доврский старец, воплощает некую зловредную мудрость по тексту, тоже с большим комическим талантом.
А прекрасную фразу "Пришпильте ему мой воскресный хвост" хочется поставить куда-нибудь эпиграфом.

@темы: ибсен

Шпенглер & Инститорис
Как говорят на дайри.ру, в интернете не хватает чувств, особенно двух - чувства такта и чувства меры. Данному роману чувства меры недостает также, причем критично.
Возьмем основные составляющие: Англия 19 века, эпоха Байрона и Кольриджа. Англия эпохи Кромвеля. Египет в наше время. Египет не знаю когда. Египетская мифология и патнеон. Перемещения во времени. Обмен тел. Сообщества нищих, поделившие негласную власть в городе. Магия, меняющая реальность. Искусственные создания, рукотворные химеры разных сортов, которые норовят отомстить своему создателю. Девушка, маскирующаяся под юношу, которая пытается таким образом отомстить за погибшего возлюбленного. И, наконец, главный герой с трагическим прошлым.
Одного-двух компонентов хватило бы, чтобы сделать приличный роман. Но Пауэрс умудрился вместить их все. Малоудивительно, что для внятного сюжета, изображения и развития характеров, мало-мальской логики повествования и действий персонажей места совсем не осталось. Про главного героя, например, который все это время на виду, при этом успевает сменить несколько эпох, тел и континентов, сложно сказать, что это за человек. Я прочитала честно и внимательно весь роман, но так и не смогла бы описать его характер. Кроме избитого до отвращения приема - сожалений о погибшей случайно женщине - про него и сказать особо нечего. Точно так же, как и про всех остальных - это в лучшем случае яркие, но совершенно нежизнеспособные образы. Тут очень к месту вспомнить о представлении Панча, которое так ярко (но не то чтобы уместно) появляется в Англии 19 века - те же яркие фигуры, нелогичное поведение, зато с множеством ярких жестов, и видно фанерку, на которой это все грубовато нарисовано.
Если быть честной, живость приключений во многом искупает недостатки сюжета - тем более, что предсказать, куда героев кинет в следующий раз, совершенно невозможно. К концу книги я перестала следить за тем, кто чей "ка" и где там логика - это излишнее. Написано живо и читается легко, хотя не захватывает, и не ждешь с интересом, что же будет дальше с конкретным персонажем.
Мне больше всего была интересна часть про Англию начала 19 века, встречу с Кольриджем и Байроном. Пусть она и напоминает изрядно "Друда", не только по фактуре, но по общей атмосфере (хотя Пауэрс не так затянут). А вот египетская мистика, уж извините, настолько общее место, что давно стала пошлостью. Маги скорее дурацкие, чем страшные, и их мотивация еще менее понятна, чем источник их магии. В романе привлекает скорее общий ералаш, чем какие-то отдельные детали или герои. Читала без скуки, но больше читать этого автора, пожалуй, не стану.

@темы: пауэрс

Шпенглер & Инститорис
Я плохо знаю историю Тридцатилетней войны, и из школы помнила только про Пражскую дефенестрацию, да и то запямятовала, что жертвы упали на кучу навоза и отделались легким испугом. "Программый" труд Шиллера очень хорош в плане восполнения таких лакун в образовании - потому что в отличие от "школьного" подхода, он дает широкую картину эпохи, описывая ситуацию на момент начала войны, ее причины, характеризуя действующих лиц.
В целом - это очень поучительное сочинение, конечно, когда за время войны меняются поколения, и те, кто все это затевал, уже давно в земле, но дело их живет - и их потомки продолжают биться, но уже совсем с другими целями. Не говоря уж о том, насколько, судя по всему, меняется психология тех, кто во время этой войны вырос.
Шиллер очень интересно пишет, и очень ясно, несмотря на то, что окинуть взглядом всю обширную и разнозненную политическую карту тогдашней Европы очень непросто - слишком много мелких разнонаправленных сил. И если Тридцатилетняя война начинается как война между католиками и протестантами, то продолжается она уже больше как феодальная междоусобица немецких мелких правителей, а заканчивается так и вовсе борьбой Франции и императора Св. Римской Империи за изменение расстановки политических сил. Католическая Франция в лице сначала Ришелье, а потом Мазарини прекрасно объединяется с протестантской Швецией в лице Оксеншерны, чтобы вместе с ними бороться с католическим императором - а папа, глядя, чего войска того же императора натворили в Мантуе, тихо молится на успех протестантов. Про всяких немецких курфюрстов с непроизносимыми фамилиями и говорить нечего - их куда больше интересует не вера, а в какую сторону дует ветер и на чьей стороне военное счастье, кажется. Некоторые ловкачи усмевают менять сторону (и веру) по несколько раз, некоторые - вполне комфортно себя чувствуют на стороне чужой, формально, веры - в целом те, кто на уровне государств руководит войной, проявляют изрядную веротерпимость.
С учетом длительности войны за время действие сменяется довольно длинный ряд ключевых действующих лиц, которые "двигают сюжет". Наиболее яркие и интересные, безусловно, шведский король Густав Адольф и полководец имератора герцог Валленштейн.
Шиллер очень любит Густава Адольфа и, кажется, изрядно идеализирует его - в его изображении это такой очень романтический персонаж, рыцарь без страха и упрека, хороший и любимый народом и войсками правительно, отличный полководец и образец всяческих личных добродетелей типа набожности, скромности и милосердия. Уж не знаю, насколько правдив такой взгляд, но Густав Адольф - редкий образец пассионария. Зачем переться через море из своей Швеции спасать протестантов Германии, и не просто спасать, а так, что вся Св. Римская империя от этого чуть не развалилась, положить на это много лет, свою жизнь и отчасти шведскую экономику. А после его смерти шведы еще продолжали Х лет все это разгребать, потому что нельзя ж было просто так взять и уплыть обратно.
Валленштейн персонально фигура более интересная, мне кажется, хотя исторически, может, и менее значительная. Хитрый, талантливый, самовблюбленный, с ярко видным по Шиллеру комплексом Наполеона - за счет своих побед и полного контроля над огромнейшей армией императора он был гораздо могущественнее любого из локальных немецких курфюрстов и корольков - но император все еще мог (и сделал) отобрать у него все это одним мановением руки. И если Густав Адольф сражался, прежде всего, за других и за идею, то Валленштейн - прежде всего за себя самого. С человеческой точки зрения Валленштейн очень хорош и понятен, и из него вышел бы отличный герой для Шекспира (впрочем, надо одноименные драмы самого Шиллера почитать). Из них двоих я, пожалуй, болею за Валленштейна.
Про императора, который хоть и затеял войну, в отличие от Густава Адольфа и Валленштейна сложно что-то сказать. Шиллер характеризует его как человека неплохого, но слишком мягкотелого, чтобы решительными движениями либо остановить, либо выиграть войну, к тому же слишком зависимого от своих полководцев. Про остальных тем более сложно что-то общее сказать, учитывая, какое количество народа и с какой скоростью проходит по театру военных действий.
Меня больше удивляет, как вообще Европа это все выдержала, учитывая, что каждое войско грабит и разоряет округу, сжигает посевы, чуть ли не уничтожает города. А между тем Европа 30 лет кормила эти орды - к примеру, шведы вели свои военные действия на континенте не за счет Швеции, а за счет Германии. Но, видимо, запас прочности был большой, хотя, особенно под конец войны, актуальной причиной отхода армий и поражений становилось то, что войскам нечего есть в этой местности.
Жаль, что Шиллер не пишет отдельно про Вестфальский мир - но, наверное, он резонно замечает, что об этом можно написать еще одну книгу. Как же историю войны это сочинение можно всячески рекомендовать.

@темы: шиллер

Шпенглер & Инститорис
Самым неожиданным открытием для меня в этой повести было то, что у майн-рида есть имя. В моих воспоминаниях из далекого детства он всегда был просто майн-рид, и я украдкой думала, что это какой-нибудь вождь краснокожих, и никогда его не читала. А тут выяснилось, что это вполне благопристойный английский джентльмен, и пишет соответствующе - с одной стороны, о приключениях, с другой - очень сдержанно и даже несколько чопорно, как и пристало английскому джентльмену.
Повесть милая, на самом деле, хоть и с несколько внезапным сюжетом. Думаю, я уже никому не наспойлерю, немного пересказав его: мальчик-сирота, не особо осознавая риски и последствия своего поступка, решает отправиться в приключение и забирается тайком на грузовой корабль, который отправляется с какого-то английского острова аж в Перу. Казалось бы, есть, где развернуться автору с разнообразными приключениями - но Майн Рид человек очень экономный и не тратит усилия сюжета там, где можно обойтись трагическим правдоподобием. А дело заканчивается тем, что ребенка по случайности заставляют всякими грузами глубоко в трюме, и он сидит там довольно долго, питаясь чем попало и отбиваясь от крыс. Когда ему наконец-то чудом удается выбраться на свет божий и предстать изумленной команде, история заканчивается.
Это история - для любителя таких камерных вещей, кого восхищает в фантастической литературе педантичность и практичность. Могу предположить, что она понравится тем, у кого подобных качеств и в помине нет - чисто как пример. Мне было скучновато. Не говоря уж о том, что со здравым смыслом героя большие неурядицы: на то, чтобы невероятными усилиями (в том числе интеллектуальными) выжить в этом трюме, его ума хватило, а вот на то, чтобы туда не лезть - нет почему-то. То есть с одной стороны герой демонстрирует совершенную незрелость и полное отсутствие чувства самосохранения, свойственное детям, а потом внезапно оказывается, что ради своего выживания он готов производить в темноте и при недостатке пищи какие-то немыслимые расчеты объема бочки с водой, чтобы посчитать, сколько ему пить. Аналогично, когда по нему в темноте начинает кто-то ползать, он очень долго гадает, что же это за таинственный зверь, в то время как читатель, который, может, отродясь ни на чем не плавал и не видел этих зверей даже, давно их ждал, сразу все понял и сидит скучает.
История милая и хорошо написанная, но рассчитана на определенный возраст все же. Лет 10-12, я бы сказала.

@темы: майн рид