Уна Харт "Троллий пик"

Удивительным образом этот young adult оказался лучшим чтением за отпуск, хотя я и набрала себе самой популярной фантастики последних лет. В "Тролльем пике" все как-то очень гармонично: сюжет, персонажи, стиль. В отличие от многих авторов фэнтези, которые сначала нарисуют супер-эпическую картину волшебных или галактических империй, наворотят сто кило истории и культуры (подозрительно напоминающих остаточные знания школьника о мировой истории и культуре), а потом не знают, что делать со всем этим богатством и как бы придумать к нему адекватный сюжет и героев. Уна Харт хорошо работает со своим материалам. История вполне камерная, на сцене - от силы с десяток персонажей, но все - живые, яркие и интересные. И, должна признать, самое интересное - это сюжет. С печалью признаюсь, что из 7 художественных книг, прочитанных за каникулы, это была единственная, с которой реально было интересно, что же произойдет дальше. Собственно, это и есть лучшая похвала, учитывая жанр.
История для жанра начинается если не банально, то вполне традиционно: у девочки-подростка при таинственных обстоятельствах исчезает мать, и она отправляется жить к тетке, о существовании которой до того момента не подозревала. Вся история разворачивается в декорациях некой очевидно скандинавской страны: минимализм, суровая природа, холодрыга, не слишком душевные люди, но в целом место вполне благополучное, тихое и безопасное. А также, конечно, самое правильное место, чтобы встретиться с троллями - где еще, если не там)) Впрочем, интересно в истории - даже не тролли как таковые, а все детали, прежде всего - жуткая и таинственная тетка, отличный яркий персонаж. Мне понравились все бытовые детали, то, как автор подает информацию о героях, о мире - достаточно, но не чрезмерно, выдерживая общий вполне нейтральный стиль, и при этом вполне четко и живо обрисовать и характеры, и обстоятельства.
Пожалуй, концовка показалась несколько смазанной и внезапной, особенно учитывая, что мы знаем о героине и ее здравом смысле. Но это очевидный заход на второй том, который я тоже, пожалуй, прочитаю. Давно не встречала таких классно исполненных и интересных вещей в свом жанре, и смело могу рекомендовать в качестве легкого развлекательного чтива и подросткам, и взрослым.

@темы: уна харт

---

Орсон Скотт Кард "Хроники Вортинга"

Все знают, что я очень люблю Карда. Цикл про Эндера входит в число моих любимых книг в принципе, и я прочиала его почти весь, включая пару вещей из злосчастной "Саги Теней".
Но "Вортинг" - это какие-то поддельные елочные игрушки. Вроде бы в нем есть все то, чем вообще хорош кард: огромное *человеческое измерения* на фоне космического размаха истории, затрагивающей несколько планет и несколько поколений. Но мне кажется, проблема в том, что Кард упихал все это в один роман - в итоге у него получилось не рассказывание истории, а пересказ. А пересказ никого в эмоциольнальном плане не трогает и ничему в моральном плане не учит - иначе бы мы рыдали над учебниками истории. Собственно, это основная претензия, из которой вытекают все остальные. В романе на первый взгляд две сюжетные линии: мальчика из деревни на заливе, который по просьбе таинственных незакомцев записывает их историю, и собственно история Вортинга. Но история Вортинга слишком обширна и разнообразна, чтобы быть единой. Она также разбивается на отдельные отрезки. Вот подробная история героя-мальчика и его встречи с Дуном. Дальше внезапно - он уже взрослый мужчина и пилот, ведущий корабль с поселенцами к далекой планете. Дальше - отдельные истории из жизни поколений этих поселенцев, для который Вортинг становится почти богом. Все это - как-то слишком быстро. Поверхностная история, в ней обязательно - какая-нибудь душевыворачивающая деталь, вполне в духе Карда, но из-за этой поверхностности понимаешь, что твою эмоциональность просто эксплуатируют, а на самом деле там нет глубины, и в этих бестолковых страданиях героев тоже нет смысла. К чему вся история? Затрудняюсь сказать.
Мне кажется, остановись Кард на одном периоде, скажем, жизни поселенцев, и распиши его честно и детально, было бы гораздо полнее и интереснее. Но как раз из-за того, что небольшой роман буквально набит подобными эпизодами, в каждом из которых есть какой-то острый межчеловеческий конфликт, который разрешается в лучших традициях кардовского гуманизма - каждый эпизод по себе теряет ценность. И более того, если в саге об Эндере такие эпизоды были лишь "человеческим фоном" к весьма интересному и необычному сюжету, то в данном случае сюжет, собственно, из них и состоит. На уровне истории многих поколений нет никакого действия, кроме как смотреть, как эти поколения сменяют друг друга, а отдельные их достижения остаются лишь строчками в странице истории.

@темы: кард

---

Роберт Ибатуллин "Роза и червь"

Очень Эпический Роман. Размах, охватывающий несколько столетий будущего Земли и окрестных планет. Несколько других разумных рас, причем с над-человеческим разумом и суждениями. Внезапное нападение неизвестных инопланетян, уничтожившее биосферу Земли. Межпланетную войну между людьми. Концепт дальнейшей эволюции человечества в некое единое сверхсущество (как пчелиный рой, который вместе ого, а каждая отдельная пчела туповата).
Все бы хорошо, только все это классное рассказывается в основном в сокращенном перескаже - помните, как в начале "Звездных войн" идут титры, объясняющие, на чем будет строиться сюжет. Окей, начало очень интересное. Начать большой роман со сцены, как была уничтожена жизнь на Земле - круто, конечно.
Печально, что эти "титры" так и остались в книге самым интересным. За продумыванием сложной механики и истории своего мира автор забыл написать интересных живых персонажей и не сумел написать достаточно стоящее действие, адекватное этой механике. В итоге весь этот эпический бэкграунд у него кажется чересчур прекрасным задником профессионального театра, на котором бесталанные школьники играют любительскую пьесу.
Начнем с того, что в основе конфликта - противостояние двух натуральных "кис", одна из которых: дочка супер-влиятельного в постапокалиптическом мире правителя, полнейший аналог какой-нибудь современной девочки-тусовщицы, дочки олигарха, которую непонятно зачем папаня отправил на действительно важную миссию. Никаких новых талантов девица в себе, увы, не открывает, а так и остается в вечном амплуа избалованного дитяти. Это как если бы на переговоры по ядерному разоружению отправили Пэрис Хилтон, короче. Вторая тоже вполне себе кисо, и довольно юная, и признанный лидер планеты, и гениальный ученый (в чем конкретно проявляется эта гениальность, правда, мы так и не увидели). Подробно описывается, как обе выяглядели и во что были одеты. В контексте вышеописанного постапокалипсиса, уничтожения Земли и пр. это не то чтобы комично, а как-то супер-странно. Такое впечатление, что основные актеры напились, а вместо них пустили играть уборщицу и монтажника сцены.
Другой значимый персонаж - классический образчик наемника, который действует столь же классическими методами, преимущественно старым добрым мордобоем (да, во времена, когда человечество ушло с Земли и покорило дальние планеты, это все еще самый эффективный способ решения конфликтов среди профи).
В общем, инопланетяне, сунувшиеся со своим хитрым заговором в гнездо этой шушеры, ушли практически обиженные, что их никто не заметил, потому что все были слишком заняты собой. И им, бедняжкам, пришлось приложить много усилий, чтобы обратить на себя внимание.
Не хочется пересказывать этот путанный сюжет. Персонажи тычутся во все стороны и совершают какие угодно поступки, только не соответствующие разуму. Отчасти это даже интересно, потому что гарантирует некоторую свежесть событий, но потом начинает слегка раздражать. Особенно странно выглядят длинные околонаучные постороения автора на контрасте с тем, кто у него сейчас выступает на сцене. Сюжет очень живой, но при этом совершенно бестолковый, и как и почему роман заканчивается именно на одной странной точке, а не на любой другой, я не берусь объяснить.
В общем, идея постапокалиптического мира - хороша, хотя детали хромают (если на Земле Ударом пришельцев было уничтожено прям все-все, то как-то быстро природа восстановилась за 200 лет до банального "дачного" состояния). Персонажи - просто провал, ни логики, ни характеров. Сюжет интересный, но странный. Наукообразность можно было бы урезать, а то итоговый монолог пришельца - как четвертая часть "Войны и мира", такая же длинная, необязательная и скучная.

@темы: ибатуллин

---

Joe Abercrombie "The Trouble With Peace"

Только читая вторую трилогию (которая нравится куда меньше), четко сформулировала, чем же мне так понравилась первая. На контрасте, во второй этого нет: 1 Глокта, 2 магия. Ни из кого из молодых героев Аберкромби не удалось создать такой яркий и нестандартный персонаж, как Глокта. Были шансы у Вик, но ей слишком не достает шарма и чувства юмора. Были шансы у Савин, но Аберкромби все их закопал в Вальбеке - тут-то и стало видно, кто чего стоит. По сути, Глокта так и остается единственным, кто после тотального разрушения собственной жизни стал еще лучше и сильнее - на остальных же мы наблюдаем тотальное разрушение, и точка. Впрочем, интересно, что дальше будет с Молодым Львом - может, это его попробуют так же повернуть? Хотя это будет совсем странно, после того, как всю вторую книгу автор объяснял нам, что герой не просто редкий тупица, а натуральный клинический кретин.
Что до магии, то в "Первом законе" она добавляла прелесть неизведанного, собственно фэнтезийную часть - все эти жуткие Едоки, и Дом Делателя, и Семя, которое, как звезда-полынь, несет всем смерть от радиации. В "Эпохе безумия" история все больше катится в какую-то унылую социалку в духе Мьевиля - бедные против богатых, угнетенные против угнетателей, законы рынка, вот это все. Только у Мьевиля есть еще и крутейший магический мир, а у Аберкромби - не очень внятный, скажем, 16 -17 век.
Самое обидное в "Проблеме с миром" - это то, что для строительство своего дурацкого и склеенного на соплях сюжета автору пришлось ломать всех выведенных в предыдущих книгах героев об колено. Вам казалось, что Савин - умная, осторожная, находчивая, и опыт Вальбека должен был научить ее трезво оценивать свои силы? Ничего подобного, как выяснилось, после травмы в Вальбеке она всеми силами стремиться создать еще более фатальную ситуацию и вообще не оценивает ни шансы, ни последствия возможных исходов. Это точно тот персонаж, да? Или, к примеру, вам казалось, что Молодой Лев - "хороший парень", пусть туповатый, но все же не полный идиот, и уж точно не трус и не предатель? А нет, полный идиот и предатель, причем совершенно на пустом месте. Зачем все заварушка понадобилась статистам типа Ишера и Барезина, вообще не объясняется. В итоге сюжет романа построен на том, что одна группа героев внезапно спятила и на совершенно пустом месте решила устроить гражданскую войну с другой группой героев, которая офигевает от происходящего не меньше, чем читатель.
А еще вот скажите мне - почему, собственно, Савин не могла сказать Орсо, что он ее брат? Ну риали, почему? Что произошло бы? В любом случае - явно не гражданская война. И на этой совершенно тупейшей интриге в духе индийского кино строится все драма книги. Если приземлить на нашу историю - в схожие времена для царственных особ жениться на кузинах было в порядке вещей, да и тайная полусестра вряд ли кого бы так сильно напугала - тем более что никакой христианской морали в качестве запрета у них не было, и вряд ли были так велики знания о последствиях кровосмешения, чтобы быть таким препятствием.
Всю дорогу поведение внезавпно окретиневших Лео и Савин страшно раздражает, так что исход в итоге доставляет моральное удовольствие, но, увы, не интеллектуальное. Из всех персонажей приятна только Рикке, но и ее поменяли: из веселой и нестабильной девицы она внезапно становится какой-то чуть ли не всесильной провидицей - неожиданная трансформация.
В общем, роман представляет собой через неузнаваемых героев, будто старых персонажей "переписал" автор фанфиков, удивительный кретинизм которых и образует основу сюжета. Глокту жалко, остальные мало интересны.

@темы: аберкромби

---

Владимир Набоков. Полное собрание рассказов

Давно собиралась перечитать все рассказы ВВК кучей, а то от большинства у меня остались какие-то совсем обрывочные воспоминания более чем 20-летней давности. Я очень люблю Набокова, но тут даже сама удивилась, насколько хороши его рассказы и насколько они отличаются и от простеньких стихов, и от вычурных романов, в которых не всегда читатель может точно показать пальцем, что вот сейчас происходит. Придется даже признать, при всей любви к романам, что именно в малой форме Набоков с моей точки зрения безупречен и достигает гармонии стиля и сюжета (в романах все переваливается в стиль, конечно). Причем практически везде, и сюжет практически везде настолько необычен, строен и вообще хорош. И все это - с непривычным таки для Набокова человеческим измерением, психологизмом не показушным, без специального концентрирования на нем, но настолько отчетливым и важным для целого, что он перекрывает собой все стилистические упражнения. Это очень удивительно, но правда. Чего стоит мое любимое "Облако, озеро, башня" с ужасной, просто ужасной человеческой трагедией, которую не завуалировать никакими художественными приемами, никаким кажущимся фантастическим в своей жестокости поворотом сюжета. В этом весь Набоков как автор короткой прозы: слегка усыпив внимание читателя привычным плетением фраз и неторопливым развитием истории с многочисленными художественными, мало относящимися к делу подробностями, он подкладывает бомбу там, где ее, в общем, не ждешь. Как в "Весне в Фиальте", как в "Картофельном эльфе".
Впрочем, есть и прекрасные рассказы вполне "классического" толка, без финального пуанта жути, даже скорее комические. "Венецианка", по-моему, вообще образец идеального рассказа с т.зр. гармонии всех частей и аспектов. Также и "Удар крыла" - совсем другой, странный, жутковатый, но как-то ровно жутковатый, и при этом все равно необычайно интересный.
Что удивительно - в сборнике, который в принципе охватывает все рассказы Набокова, нет ни одного слабого, и при этом более ранние рассказы в целом ничуть не хуже более поздних (хотя сборник "Весна в Фиальте", конечно, вне конкуренции). А еще - очень жаль, что "Solus Rex" остался недописанным, судя по двум главам, это был бы страшно интересный роман.

@темы: набоков

---

Владислав Ходасевич. Собрание сочинений. Том 3

Третий том состоит преимущественно из Пушкина и Державина. Вот уж не думала, что буду с интересом читать о том и о другом, но ошиблась!
"Державин" - собственно, биография Гаврилы Романыча, написанная Ходасевичем, совершенно серьезный исторический труд, основанный на детальном изучении и творчества его, и эпохи. Мне было удивительно интересно, и должна признать со стыдом, что я открыла для себя много нового об историческом периоде в целом, точнее, посмотрела на известные события с совсем другой стороны, в других деталях. К примеру, я понятия не имела, что Державин лично и активно участвовал в подавлении Пугачевского восстания - причем не как представитель армии, а как представитель некой тайной службы, надзирающей за настроениями в командных верхах (что было разумно, настроения были нестабильные). И я знала, конечно, что Державин был Екатерининским придворным и достиг при ней всяческих высоких постов, но не все эпическое многообразие его карьерных взлетов и падений на государственном поприще - такое, что на несколько жизней бы с лихвой хватило.
Вообще ощущение было, что читаешь очень хороший исторический роман, в котором ради человеческой достоверности главным персонажем выведен один из придворных, но такой, который везде успел побывать лично, и трем царям служил, и Пугачева видел, и возвышался, и падал не один раз. Тот факт, что это известный всем со школьной скамьи нудноватый "старик Державин", как-то выпадает из видимости вплоть до последних страниц, когда заглавный персонаж уже становится под старость таким, каким изобразил его Пушкин и каким знаем мы все.
Удивительно, что художественная проза Ходасевича (несколько рассказов в этом же томе) какая-то совершенно вяленькая, ни сюжета, ни характеров особо. А вот биографии, как и мемуары - шикарные. Может, дело в том, что он не особо умеет выдумывать характеры из ничего, но зато совершенно мастерски реконструирует их на основе материала. Как бы там ни было, Державин совершенно как живой, а в юности и вовсе сильно напоминает одного моего коллегу (именно характером и жизненной позицией). И тут даже нельзя сказать про персонажа, нравится он или не нравится, как про выдуманного героя в художественной литературе: настолько понятны и внутренне логичны все его действия и поступки, настолько из известных исторических событий и источников выведен характер, что этот вопрос уже не стоит.
Время было ужасно интересное, к слову, и Державин был замешан в самой гуще его, отчего книга, конечно, стала еще занимательнее.

"Жизнь Василия Травникова" - короткая, но совершенно блестящая мистификация, на которую в свое время повелось все окружение Ходасевича и повелись бы все остальные, если б уже не знали этого анекдота. Это выдуманная Ходасевичем биография некоего поэта 18-начала 19 века, по занимательности много превосходящая многие художественные произведения. Травников тоже встает как живой, а подробности его биографии достойны пера Достоевского или Щедрина. Впрочем, присмотревшись и уже зная отгадку, несложно увидеть в угрюмом мизантропе и затворнике Травникове портрет самого Ходасевича - не такого, какой он был на самом деле, а тот идеальный образ себя, который он вылепил и стремился демонстрировать по мере сил. Гораздо более жесткий и неприятный, конечно, чем реальность, но и гораздо более "чистый" и "литературный".

Подборка статей "Пушкин" объединяет вполне серьезные литературоведческие изыскания, посвященные подчас довольно узким предметам, например, таким, как самоповторы или самозаимствования у Пушкина. Не скажу, чтобы меня особо интересовал этот жанр, да и конкретно Пушкина я не безумный поклонник - но Ходасевич очень хорошо и интересно пишет, и под его рассмотрением до оскомины знакомые строчки приобретают совершенно новое значение и взаимосвязь. В общем, это действительно интересно, и тем более интересно, что предмет общеизвестен, но выводы совершенно новы, без всяких школьных банальностей и воздыханий. Часть статей касается именно техники стиха у Пушкина, слов, рифм, образов; часть - тем и отголосков его собственной биографии. Вынуждена на этом моменте признать, что школьная ненависть к Пушкину у меня наконец совсем прошла.

@темы: ходасевич

---

Ursula Le Guin "The other wind"

Завершающая книга цикла "Земноморье", написанная более 30 лет позднее "Волшебника Земноморья". По моим ощущениям, Ле Гуин пыталась сделать ее такой же - но она все равно вышла другой, потому что и автор изменился, и мир изменился.
Я и, наверное, все любили основной цикл, "Волшебник Земноморья", за его умную, проработанную притчевость. Несмотря на то, что это полноценные фантастические романы в вполне полноценным фантастическим сюжетом, все равно в основе каждого из них лежит не рассказ о захватывающих приключениях героев, а совершенно другой базис юнгианского толка. Первый роман - про борьбу со своим Ид, понятно, с темной стороной себя, про самопознание. Второй - про себя и другого, установление связи и взаимопомощь не в практическом смысле, а в смысле, что эта связь помогает самим героям лучше понять или изменить себя. Третий - про отказ от себя и передачу не только опыта, но и власти, в конкретном случае - в руки молодого короля. В общем, три блистательные первые романа цикла потому и блистательны, что помимо прекрасного фантатического мира каждый из них основан на совершенно четкой психологической концепции. Принято называть это все "философским", но на мой взгляд, это никакая не философия, а самая что ни на есть психология в классическом смысле слова, то есть не "кухонная", а "научная", причем по разделу старой классики, и тот же Юнг тут будет первым референсом.
Со второй трилогией, "Сказания Земноморья", все хуже именно потому, что этого психологического базиса в ее произведениях нет. Оголтелый феминизм, переходящий в мужененавистничество в "Техану" - так себе психологическая база по сравнению с глубокими и не завязанными на социальную конъюнктуру идеями первой части цикла. Сборник рассказов и повестей по-своему милый, но в них тоже нет ничего, кроме картинок полюбившихся нам мест, это не то чтобы фанфик, но в отрыве от историй про Геда вряд ли они могли бы быть особо интересны.
И, наконец, завершающий роман, "На иных ветрах" - тоже, увы, вроде и с сюжетом, но никакого четкого психологического базиса я в нем не вижу. Напротив, сюжет для Ле Гуин нехарактерно "прыгающий", неясно, какие действующие лица в следующую минуту выйдут на сцену и куда все повернется. Конечно, она все красиво свела в конце, так, что никаких провисших линий, несыгравших персонажей и невыстрелевших ружий не осталось. Ле Гуин мастер, в конце концов, этого никто не отрицает. Но все равно у меня осталось ощущение какой-то необязательности отдельных действий и событий. К примеру, принцесса из Каргада - ее могло бы не быть, и это ничего бы не изменило. Альдер мог бы не прощаться со своим даром "чинильщика". Тенар могла бы вообще не приезжать. Более того, кто не читал "Dragonfly" из предыдущего сборника, тому будет непонятно, что происходит в конце книги. С одной стороны, эта неожиданность в сюжете создает некий новый интерес, который обычно вещам Ле Гуин подобного толка не присущ; я очень люблю Ле Гуин, но моя любовь никогда не была основана на любопытстве, "а что же произойдет дальше". Сам строй ее классический романов таков, что он не держит читателя в напряжении в плане именно сюжета, потому что от и до ясно: произойдет то, что должно произойти, сиди и терпеливо смотри, как разворачивается идеально спланированная и продуманная картина, и знай, что происходящие на бумаге *внешние* события - суть отголоски тех психологических идей, что хочет тебе донести автор. Поэтому, кстати, это идеальный young adult: Ле Гуин моралистичная по своей сути, не тратя на чистую мораль ни одной строчки.
Так вот, более активный и неожиданный сюжет подогревает в читателе любопытство, но в итоге это любопытство не находит своего оправдания в какой-то неожиданной концовке: конец-то вполне традиционен в духе Ле Гуин: освобождение мертвых и отказ от жизни вечной как лейтмотив "человеческого удела". Всяк сверчок знай свой шесток. Но она кажется такой слабенькой и нелогичной потому, что на протяжении всего текста этой концепции как-то не находится никакого подтверждения в событиях и действиях персонажей: все заняты своими сиюминутными проблемами, Альдер не может спать, Лебаннен не хочет жениться, у Геда козы забираются в чужой огород. Масштаб и четкость сюжета не позволяют внятно оформиться базовой идее в сознании читателя. И это очень печально, потому что чем больше я думаю про пафос финальных аккордов, про концепцию разделения единого племени на свободных драконов и связанных землей и имуществом людей - тем больше она мне нравится. Не она, даже, а концепт сознательного принятия своего удела и своего выбора, ницшеанская по сути идея "как становятся самими собой". По Ле Гуин: путем отказа от всех других путей и возможностей, самоограничения, по сути. Эта идея воплощается в судьбах задействованных персонажей, но недостаточно и даже слегка комично. Первый пример: Лебаннен, который не хотел жениться на навязанной каргадской принцессе, а в итоге таки женился, потому что это оказался со всех сторон лучший выбор (и политически удобно, и народ-то ее полюбил, и Тенар очень настаивала), и он просто смирился. Для такой высокой идеи - реализация какая-то фарсовая.

@темы: ле гуин

---

Владислав Ходасевич. Собрание сочинений. Том 2

Этот том полностью посвящен Ходасевичу - критику и исследователю. Большая часть критических статей его, конечно, написана не то чтобы на злобу дня, но посвящена актуальным для времени написания событиям в литературе - выходу новых книг собратьев по Серебряному веку и эмиграции, отзывам на чужие статьи, юбилеям, каким-то еще значимым событиям. Это в большой части объясняется условиями их создания: Ходасевич, как и все в то время, писал на заказ для эмигрантских периодических изданий и тем, надо думать, по преимуществу жил. Но в отличие от большинства фельетонистов, которые такую заказную работу часто едва-едва выводили на читаемый уровень из состояния чистой халтуры (Булгаков тому яркий пример, и кто любит его романы, тот страшно разочаруется его "малой прозой" подобного толка, если не будет учитывать обстоятельств ее создания), Ходасевич и к этой работе подходил с большим тщанием, поэтому его критические статьи не просто интересны до сих пор, а до сих пор являются образцом жанра.
Общеизвестно, что Ходасевич был очень едким и злоязычным в своей критике и многих обидел, но вот забавно: во всем томе, пожалуй, только на одного Маяковского нападки его переходят со сферы сугубого анализа творчества на сферу личности. Впрочем, он делает это так смешно, что статья получилась совершенно изумительная. Признаюсь, я не люблю Маяковского как персону и с нападками этими согласна.
Что до остальных критических статей - то тут не только нет никакого перехода на личность автора, Ходасевич даже идейное содержание текстов если и осбуждает, то не осуждает. У него есть совершенно четкий и аккуратно проявляющийся критический метод, предусматривающий рассмотрение прежде всего формальной стороны произведения с точки зрения ее художественных достоинств, а также - того, насколько эта формальная сторона гармонично сочетается с содержательной. Ходасевич сам пишет, и тут я не могу с ним не согласиться, что оценивать, правильные у автора идеи или неправильные - задача моралиста, историка, но только не литературного критика. Увы, этого подхода и в наше время мало кто придерживается, и критика в лучшем случае сводится к тому, *что* автор хотел сказать своим произведением, и почти никогда не доходит до того, *как* он это сделал. Увы, думаю, это унылое наследие советского подхода, когда качество было не важно, а важно только правильное классовое содержание; требование классовости издохло, но требование о качестве и гармонии содержания и формы не восстало. Понятно, что обучение детей литературе в школе ставит задачу, во-первых, расширить их кругозор, а во-вторых, развить их хоть немного морально, и лишь в-десятых - научить замечать что-то в форме, художественных приемах и тд, но все же это жаль.
Надо сказать, что при всей этой научности и тщательности подхода Ходасевича-критика очень легко читать. Он очень четко выделяет главное, очень четко формулирует свои мысли и изящно выстраивает структуру всей статьи, пусть даже на пару страничек. В отличие от многих подобных, из каждой его статьи можно легко выделить, что, собственно, он хотел сказать, к каким выводам пришел и привел читателя - и при всей своей логичности зачастую оказывается, что сам, без Ходасевича, читатель к этим выводам почему-то раньше прийти не смог. У меня ровно так с его статьями о Пушкине, казалось бы, уж кого мы знаем лучше, но и тут мало того, что узнаешь новое в плане именно понимания содержания и взаимосвязей (а не каких-нибудь фактов), так еще и начинаешь смотреть на разбираемого автора другими глазами. Или, к примеру, я очень люблю Набокова и перечитала его вдоль и поперек, включая, естественно, то большинство вещей, до которых Ходасевич попросту не дожил. И некоторое количество критики на него тоже прочитала. Но никакая из них не была такой емкой, четкой и верной в глубинном понимании этого автора, как две коротенькие статьи Ходасевича из этого тома.
Начиная отзыв, я думала, что буду много цитировать всякие злобные и смешные фразочки про ту или иную жертву; это хоть и приятная читателю часть критики Ходасевича, но совершенно не главная, и, что самое важное, ни в коей мере не отменяющая ее глубину при удивительной краткости и живости слога. Кто хочет смешного - тому рекомендую прекрасное эссе "Ниже ноля". Хороша также статья "Декольтированная лошадь" про Маяковского, но она, определенно, самая одиозная.
Мне не все вещи были равно интересны, отчасти потому, что часть статей посвящены молодым эмигрантским поэтам, имен которых я никогда не слышала и, думаю, больше не услышу - но и тут интересно читать, как Ходасевич к ним подходит. Статьи о более известных современниках, таких как Цветаева, Есенин, Гумилев, Блок, Белый и пр., конечно, составляют основную прелесть. Впрочем, как и несколько очень умных и тонких работ о Пушкине.

@темы: ходасевич

---

Витторио Згарби "Сокровища Италии. От Микеланджело до Караваджо"

Мне очень нравится формат этих книг Згарби: полная картина века (в данном случае - Чинквеченто), очень много неизвестных для меня и, наверное, для всех художников, шикарные репродукции, коротенькие статьи. При этом статьи написаны совершенно неформально, это не "биографический словарь" и тут нет скучной копирки "родился - женился". О ком-то даются биографические данные, о ком-то - одни эмоции, а о ком-то - даже обсуждение конкретных тем или картин. При всем этом, как ни странно, такой подход реально открывает читателю то, что без изложения оставалось бы от него сокрыто. Во всяком случае, применительно ко мне это несколько раз за весь текст сработало, и я посмотрела совершенно по-новому на известных уже художников.

К примеру, Тинторетто. Я давно его знаю, но никогда особенно не любила и не воспринимала, мне казалось, что он ну боже мой, такой же, как все остальные эти миллиард маньеристов, эти скучные мадонны, эти жирные красавицы. И только текст Згарби вкупе с удачным подбором иллюстраций открыл его с совершенно другой стороны - как художника какого-то совершенно современного драматического безумия, странно сочетающего в себе черты Эшера и Эль Греко (сравнения Згарби, не мои). Яркая тому иллюстрация - цикл картин про приключения тела святого Марка:

"Похищение тела святого Марка"
(смотрите, какой босховский закат, какой невероятный верблюд среди этой Венеции, ритмично убегающие между ритмичными колоннами фигуры)

"Обретение тела святого Марка"
(еще более странная работа, странное место, наводящее на мысли о корабле пришельцев, странные фигуры на первом плане и две почему-то на четвереньках, замыкающие перспективу, спускаемое с какого-то балкона тело, общая атмосфера безумия)

Точно также для меня открылся и Тициан - из комментариев Згарби о сценах, полных тьмы и огня. "Ночь, в которую ступает Тициан, - это не театр, а душа, сознание, смятение. Это долгий путь, ведущий к бездне через творчество Караваджо, Рембрандта, Гойи. Но именно Тициан начинает путешествие на край ночи".

"Мученичество святого Лаврения"
(вот так и жарят людей на железных решетках в углу двора в окружении холодных колонн и статуй и равнодушной стражи)

Таким же откровением стал Караваджо. Я активно не любила его все время, что знала - всех этих слащавых мальчиков с пухлыми губами и корзинами фруктов, призывно глядящих в кадр (под ними не хватает только телефона). Эту Юдифь, у которой на лице четко отражается одна брезгивость, а еще мысль, как бы усвинячить кровью Олоферна платье. Но, как выяснилось, я все же плохо его назал, потому что Згарби приводит совсем другие картины, менее растиражированные, куда более жуткие в своей жизненности.

"Погребение святой Лючии" мог бы написать Эль Греко, столько в нем жуткого и реалистичного до жути, тот факт, что мертвая Лючия лежит просто на земле, тот факт, что на первом плане, спиной к зрителю, за работой - могильщики, не какие-нибудь там скромные и незаметные, а настоящий мощный пролетариат от похоронного дела, очень живые во сравнении с группой скорбящих на заднем плане. И посмотрите на позу Лючии, это же знаменитая "Офелия" Милле!

Из художников, которых не знала, наиболее запал Пеллегрино Тибальди с четким, микеланджеловским рисунком.

"Одиссей и Цирцея"
(Цирцея с ногами тяжелоатлета превращает спутников Одиссея кого в змей-горыныча, кого в льва, в кого в Ницше)

Созерцание итальянского классического искусства доставляет много радости, вот что я скажу)

@темы: art

---

Генрих фон Клейст. Новеллы

"Михаэль Кольхаас" - видимо, одна из самых известных, по крайней мере, самая интересная новелла. Муж уверял меня, что это драма. На мой вкус - это бюрократический фарс такого полета, что по сравнению с ним Мартин Макдона - просто ученик, со своими локальными трагифарсами на пять человек. Нет, Клейст знает, как развернуться. Из банальной житейской ситуации "мелкий аристократ обидел среднего торговца" он маленькими, очень логичными и разумными шажочками приходит к совершенно эпической картине народного восстания, масштабных военных действий и императора, который уже не может не вмешаться лично в отношения мелкого аристократа и среднего торговца. И все это - потому, что на всех рано или поздно найдется своя бюрократическая или иного рода узда, и главное в данном случае - упорство того самого лошадного барышника Михаэля Кольхааса, который хоть тушкой, хоть чучелком, а добился своего. Правда, последствия для него и для всего курфюршества были таковы, что лучше б, пожалуй, не добивался. Хотя с другой стороны - это вот именно такие люди, которые идут на несоразмерные жертвы и создают несоразмерные по тяжести последствия и добиваются перемен в обществе на глобальном уровне. А разумные люди, которые в какой-то момент отступают, поддерживают существующий порядок.
Мне как юристу очень понравилась бюрократическая часть этой истории: в какие инстанции Кольхаас подавал жалобы, и как разные чиновники, аристократы, а в итоге - дворы решали, у кого из них есть юрисдикция, и надо ли судить мятежника по месту рождения или по месту совершения преступления, и писали всякие хитрые противоречащие друг другу рескрипты, и в итоге все еще больше запутали, а император, который решил этот гордеев узел разрубить, тоже не разрубил, а скорее перевязал. Как хотите, но в этом много комизма именно макдоновского толка, черный юмор у виселицы, только более тонкий, потому что бюрократия, как известно, самое страшное из оружий современного мира.
"Маркиза д'О" по сравнению с первой новеллой как-то разочаровала. Учитывая, что как только объясняется, в чем суть интриги, и так сразу становится понятно, что убийца, то есть отец - садовник, и слегка раздражает, что читателю дурят голову этой скучной семейной драмой столько времени. Будто остальные члены семьи не могли ничего заподозрить так долго, хотя применение бритвы Оккама тут бы всем помогло и сильно сократило текст.
"Землетрясение в Чили" впечатляет. Оно реально жутковатое, при этом жутковатое в том смысле, что читатель вместе с героями перепрыгивает от отчаяния к надежде - и дальше, увы, опять к отчаянию. И все это очень круто сделано, но крайней мере, в это вполне верится психологический, пусть декорации и изрядно театральные.
"Обручение на Сан-Доминго" всем интересно, кроме мелодрамы в конце, ну до такой степени дешевой слезливости уж не надо было совсем доходить, если хочешь, чтобы к тебе относились серьезно.
"Локарнская нищенка" была хороша до изобретения "Кентервильского привидения". Увы, я как испорченный современностью человек, думаю, что будь у меня замок и комната с привидением в нем, сдавала бы ее туристам посуточно за бешеные деньги, и на этом мои размышления о предмете заканчиваются.

@темы: клейст

---

Владислав Ходасевич. Собрание сочинений. Том 1

Стихи. Я знала раньше про Ходасевича-критика, но как-то так вышло, что совершенно не знала его стихов - хотя вообще поэзию Серебряного века и русской эмиграции очень люблю.
Что удивляет в них: все стихи, даже самые ранние, юношеские, очень хорошо сделаны чисто технически. Нет никаких провалов с ритмом и рифмой, никаких банальностей и словечек, вставленых ради размера. А еще они умные, даже ранние, хотя тем раньше - тем больше однообразных любовных впечатлений, конечно. Но при всем при этом - большинство этих хороших и тщательно сделанных стихов ничуть меня не трогают.
Круть начинается со сборника "Путем зерна", и там же аккуратно сделанные, в меру логичные и в меру лиричные стихи переходят в нечто странное, но действительно гениальное.

По бульварам
В темноте, задыхаясь под шубой, иду,
Как больная рыба по дну морскому.
Трамвай зашипел и бросил звезду
В черное зеркало оттепели.

Раскрываю запекшийся рот,
Жадно ловлю отсыревший воздух,-
А за мной от самых Никитских ворот
Увязался маленький призрак девочки.

Ничто так не цепляет, как перебивка рифмы у автора, у которого никогда и никаких проблем с рифмами ни до, ни после не было. Все это прекрасно и реально жутко.

И далее в том же духе, лучшие стихи и в этом сборнике, и вообще - странные пересказы реальных (полуреальных) жизненных эпизодов, лишненные рифмы и натянутой лиричности, но производящие такое же впечатление замирающей жути, как романы Достоевского, только значительно быстрее.

2-го ноября

Семь дней и семь ночей Москва металась
В огне, в бреду. Но грубый лекарь щедро
Пускал ей кровь — и, обессилев, к утру
Восьмого дня она очнулась <...>

"Обезьяна", "Музыка", "Встреча", "Полдень" - лучшее в том же духе, тем же ритмом. Не лирическое переживание, а очень острое и четкое отражение момента во всем его многообразии, включающем, как водится, воспоминание о прошлом и задел на пугающее будущее. Не то, о чем можно написать классический сонет, это было бы даже как-то кощунственно.

Впрочем, я, пожалуй, зря драматизирую. У Ходасевича есть и прекрасные, легкие стихи, очень воздушные, слегка ироничные, но очень теплые. У меня от них как-то сразу просыпается тоска по Италии и путешествиям вообще, а еще - по уюту дачного дома.

"Вот в этом палаццо жила Дездемона..."
Все это неправда, но стыдно смеяться.
Смотри, как стоят за колонной колонна
Вот в этом палаццо.

Вдали затихает вечерняя Пьяцца,
Беззвучно вращается свод небосклона,
Расшитый звездами, как шапка паяца.

Минувшее - мальчик, упавший с балкона...
Того, что настанет, не нужно касаться...
Быть может, и правда - жила Дездемона
Вот в этом палаццо?..

Впрочем, я и все любят Ходасевича больше за его иронию и точность, и самоиронию в том числе. Если он к другим не был снисходителен, то и к себе менее всего. Так что вот этот его портрет, может, и чересчур обезображен рукой самого автора, зато вызывает из всех его вещей самое сильное чувство узнавания.

Перед зеркалом
Я, я, я! Что за дикое слово!
Неужели вон тот - это я?
Разве мама любила такого,
Желто-серого, полуседого
И всезнающего, как змея?

Разве мальчик, в Останкине летом
Танцевавший на дачных балах,-
Это я, тот, кто каждым ответом
Желторотым внушает поэтам
Отвращение, злобу и страх?

Разве тот, кто в полночные споры
Всю мальчишечью вкладывал прыть,-
Это я, тот же самый, который
На трагические разговоры
Научился молчать и шутить?

Критика. Пожалуй, Ходасевич действительно лучший критик в своем историческом периоде, во всяком случае, из того, что я читала. Его критические статьи интересны, даже если не интересен или неизвестен сам предмет. Он никого не жалеет, но и не пытается самоутвердиться за счет объекта критики, а просто подходит профессионально, объективно, а еще - с изрядным количеством желчи и иронии. Все это вместе означает, что читать его критику очень интересно и местами очень смешно.
В отличие от многих недокритиков своей эпохи, Ходасевич не переходит в критических работах на личности, и если уж говорит о поэте, то о его стихах и изданиях, а не перипетиях его биографии (сразу оговорюсь, что великолепный "Некрополь", собственно, немного не о том).
В первом томе собрано несколько критических статей 1906-1922, в общем, ранние, и несколько из них посвящены Северянину, которого я плохо знаю, а заодно и футуристам, которых я тоже плохо знаю и не хочу узнать получше. Лучше всего я могу оценить, пожалуй, то, что написано о Бальмонте, в детстве много его читала, и у меня хотя бы есть о нем собственное мнение. В общем и целом - вся критика Ходасевича и умна, и познавательна, и остра на язык ровно настолько, чтобы это не стало нарочитым самолюбованием, а осталось просто меткостью.

@темы: стихи, ходасевич

---

Дильшат Харман "Чистилище святого Патрика"

Необычная в своем роде работа из проекта "Страдающее Средневековье": те книги проекта, что я читала, рассматривали и популярно разъясняли наиболее расхожие сюжеты и топосы, те, которые специалистам давно известны и ничего нового не откроют. Работа Харман - противоположное, здесь автор взяла довольно узкую тему и рассказала о ней - опять же, довольно популистски, но в этом суть - кажется, все, что можно было, не ударяясь в теологию и археологию.
Итак, в Ирландии есть маленький остров (точнее, два острова), на одном из которых расположено так называемое Чистилище святого Патрика - пещера, которая, по легенде, привела знаменитого ирландского святого, а за ним еще кучу других интересующихся, в самое настоящее Чистилище. Ну а там понятно что: умеренно грешные души мучаются, дабы искупить свои грехи окончательно и по прошествию некоторого времени попасть в рай. Мучаются, разумеется, в подробностях, средневековые хронисты вообще эти детали любили, от которых и у Хичкока кровь бы заледенела.
Собственно, вся книга посвящена пересказу немногочисленных исторических событий и многочисленных легенд, связанных с Чистилищем. Легенды, понятно, сводятся преимущественно к тому, как некто юзернейм, то ли из покаяния, то ли из любопытства, отправился в Чистилище, как положено, постился и молился до входа туда, вошел в пещеру, видел разные ужасы, был мучим всякими демонами, но с молитвой все превозошел и вышел, очистив свои грехи. Содержательно основная часть везде посвящена разнообразным ужасам, которые герой то наблюдает со стороны, как Данте, то сам участвует в качестве жертвы. Довольно стандартная история "экскурсии в ад", в общем, хотя подробности везде занимательные и разнообразные, а местами даже несколько комичные.
Надо понимать, что это ни в коей мере ни научная работа, особого исследования материала в ней нет, больше - исчерпывающая подборка и пересказ очень доступным языком. Специалисту-историку, наверное, будет интересно прочитать первоисточники, а то, что автор дает в качестве сопроводительных комментариев, и так известно. Я прочитала с интересом, тем более, что о таком месте и связанных с ним легендах раньше не слышала.

@темы: средневековье, эрдман, харман

---

Susanna Clarke "Piranesi"

Это роман, не похожий ни на что.
Менее всего - на "Джонатан Стрендж и мистер Норрелл", к слову. Если закапываться, то можно найти, конечно, явные аллюзии на "Нарнию" (а именно концепт Леса-между-мирами) и Борхеса. Но Борхес, извините, потоптался по всем самым известным архетипам и топосам, так что с этой точки зрения любая более ли менее интеллектуальная вещь на него похожа.
Только роман Кларк - и больше, и меньше избитого "общего места" про запертого в лабиринте, в том плане что герой сам не воспринимает свое жилище таким образом, и слово "лабиринт", если и появляется пару раз случайным образом в тексте, не находит ни у героя, ни у читателя никакого отклика - просто потому, что повествователь начисто лишен соответствующего культурного бэкграунда, а кроме него у читателя долгое время нет другой точки зрения. Вообще, отвлекаясь от конкретного романа, это комичный и несколько раздражающий аспект в жизни - когда люди уходят в сторону культуры так далеко, что уже не могут воспринимать реальность непосредственно, а не через призму того, что о том или ином месте, явлении и пр. написали и нарисовали. А столкнувшись с чем-то, о чем никто не написал еще, и не знают, как к этому подступиться и предпочитают делать вид, что это как бы ничего особенного. В этом плане "Пиранези" - идеальный пример *обратного* отношения. Сознание героя наполнено некоторыми идеями, но все они - исключительно его собственные, результат его личного опыта в Доме-лабиринте, и итоговое восприятие героя отражает, наверное, его собственный характер в большей степени, позитивное отношение к жизни и находчивость. Поэтому и Дом кажется ему местом прекрасным и благожелательным во всех смыслах, притом, что любому другому, наделенному памятью и культурным бэкграундом, показался бы сводящей с ума тюрьмой.
Это двойственное отношение - самое интересное в тексте. С одной стороны, читателю, который вроде бы должен болеть за симпатичного героя, хочется, чтобы он из Дома в итоге выбрался обратно в обычный мир. С другой стороны, взгляд самого героя настолько ясен и благоприятен этому месту, что под его влиянием невольно начинаешь проникаться той прелестью Дома, которой проникается герой. И хочется самому побывать там, потому что это должно быть красиво.
С той же логикой хочется самому побывать, например, на высоких горах, куда люди добираются с большими мучениями и лишениями, но всем понятно, зачем и почему они это делают. В Доме, как и в Льюисовском Лесу-между-мирами, есть много очарования для современного человека, заключенного, прежде всего, в идеях покоя и одиночества. То есть вещам, обратным опостылевшим ценностям нашего времени. С этой точки зрения "Пиранези" необычайно актуальный роман, потому что он дает замученному переменами и постоянной гонкой читателю некоторое отдохновение, по крайней мере, первую половину текста, пока сюжет не разворачивается полностью.
Как я говорила, "Пиранези" совершенно не похож на "Джонатана Стренджа" и все остальное, что я читала у Кларк, и по языку тоже. Мне очень нравился английский язык "Стренджа" - богатый, непростой, отчасти напоминающий английский JRRT. А вот язык "Пиранези", напротив, прост, лаконичен и практически лишен какой бы то ни было "украшательности", но все же доставляет удовольствие, потому что чувствуется, что автор сдерживает свои возможности ради стиля текста.
Мне понравился сюжет, кстати, хотя для любители Борхеса могли бы назвать его слишком линейным и недостаточно изысканным. Пусть так, зато в нем нет позы, это живая история, а не красивая метафора/притча, представленная кукольным театром статистов. Напротив, какой-то другой исход сюжета, пожалуй, разрушил бы эту человеческую достоверность, на которой держится вся эта странная конструкция с пустым Домом, полным статуй и омываемым морем.

@темы: кларк

---

Осип Мандельштам. Полное собрание сочинений и писем. Том 2

Обычно я люблю прозу поэтов, и у многих, уж простите, она получается лучше стихов, но Мандельштам, видимо - не тот случай. Он слишком поэт, а в объеме прозы окончательно запутывает себя и читателя. То есть автор-то, может, и ориентируется, куда там скачет его резвая вдохновенная мысль, но я откровенно не поспеваю. И все это еще помножить на широту кругозора, не стесненную обрывками образованности, и на широту метафор. Более ли менее ясны те статьи, в которых либо говорится об известных современниках (это все мы и так знаем, просто новый взгляд на известные фигуры), либо о биографии самого автора (детство и Тенишевское училище, кажется, я недавно читала об этом в одной или двух книгах). А вот более отвлеченные статьи проходят мимо моего сознания, никакой мыслью не цепляясь, много в них странного и смутного.
И вся мандельштамовская "исследовательская" логика - какая-то слишком неуловимая, только он принялся более ли менее всерьез за какую-то тему, как отвлекся и уже забыл, о чем говорил. Удивительно, как сумел написать такое большое эссе про одного Данте. Впрочем, Данте - тема необъятная, и при желании в нее можно впихнуть все, даже полет фантазии Мандельштама.
Мне импонирует в этой прозе то, что она вся какая-то очень веселая и легкая, легковесная в хорошем смысле, нет ощущения, что ты читаешь серьезную эссеистику, ни боже мой. И при этом прорывается в ней достаточно всяких уже вполне серьезных, тяжелых и неприятных, если задуматься, вещей. Невинная статейка о Комиссаржевской, к примеру, исчерпывающе описывает, почему я лично (и Мандельштам, видимо) не люблю всю эту прустовскую и набоковскую эстетику ностальгии детству:
"Повторяю - память моя не любовна, а враждебна, и работает она не над воспроизведением, а над отстранением прошлого. Разночинцу не нужна память, ему достаточно рассказать о книгах, которые он прочел, - и биография готова".
Мандельштам гений все-таки. Что я тут делаю с 2007 года, именно это.
Любую статью и любое эссе Мандельштам быстро превращает, если угодно, из публицистики в беллетристику, так, что уже неясно, где тут совершенно банальные персонажи и события, а где художественный вымысел, и какое коленце будет следующее. Неудивительно, что советскую власть все это напрягало - всех напрягает, когда ты слишком серьезно к себе относишься и не можешь понять, с тобой шутят или не шутят, и с тобой или над тобой. "Египетская марка" в этом плане даже дает некоторое утешение: тут-то с начала все понятно, чего ждать, и можно расслабиться и не пытаться управлять сюжетом и персонажами за автора. А вот "Путешествие в Армению", которое могло бы стать у другого автора совершенно реалистичным и занудным отчетом, у Мандельштама тоже вышло такое, ээ, залихватское, и Армения слегка нереальной, мультяшной.
Мультяшный, пожалуй, это правильное слово - с прозой Мандельштама все так, будто смотришь кино, в котором живые актеры совмещены с мультяшками, и это сразу снижает уровень драмы, хотя и не отменяет ее совсем. "Четвертая проза", в сущности, одна сплошная драма или много маленьких - к примеру, я, помнится, совсем недавно читала про эту нелепую и обоюдно постыдную полемику с Горнфельдом, совсем не такую задорную, как публичная свара Достоевского и Щедрина. Да и все остальное в ней, в общем, что касается биографии автора или примет времени - драма по определению, и читается как злые удачные стихи.

@темы: мандельштам

---

Идзуми Сикибу. Собрание стихотворений. Дневник

Еще одна пишущая барышня эпохи Хэйан, знаменитая не только своими стихами, но и любовными похождениями (которые в Дневнике достаточно подробно описаны).
Относительно стихов опять должна признаться, что восточная поэзия выше моего понимания. На мой вкус практически все они одинаковы и одинаково никакие, и я не чувствую никакой особой разницы между одним стихотворением и другим. Только крайне редко какие-то слегка попадают в резонанс (значительно меньше, чем любые европейские) - да и то, мне кажется, совершенно не по тем причинам, по которым их могли бы ценить современники автора или люди, по-настоящему разбирающиеся в этой поэзии.

Право, чудно,
Как жизнь дорога вдргу станет
В весенние дни.
Цветочными путами крепко
Мы привязаны к миру.
***
Как быть, если тот,
Кого жду с таким нетерпеньем,
Сегодня придет?
Ведь тогда неизбежно нарушится
Этот снежный покров в саду.

Во втором можно увидеть много прекрасного, если копаться с европейской точки зрения: весь набор опасений, что сокровенное желание сбудется. Но на самом деле, я думаю, тут чисто японская эстетика любования природой, и не более.

Дневник куда веселее, учитывая, что он целиком посвящен непростым любовным отношениям автора с различными принцами. С которыми она "вела задушевные беседы всю ночь" и "любовалась луной до самого рассвета". И, разумеется, обменивалась многочисленными стихами по самым ничтожным поводам. Дневник предваряет статья переводчицы Соколовой-Делюсиной, раскрывающая, кажется, все, что современной науке известно о биографии Издуми Сикибу и перипетиях ее личной жизни. В другую эпоху Идзуми прослыла бы роковой женщиной, знаменитостью в духе Мерилин Монро - похоже, у нее были к тому все данные и на любовной почве, и в наиболее популярной в те времена области искусства (читай, поэзии). Но, видимо, не случилось, моралисты и моралистки эпохи Хэйан ее скорее осуждали (это слегка проскальзывает в Дневнике), хотя и ценили ее поэтический дар.

@темы: дзуйхицу, Хэйан

---

Элиот Уайнбергер "Бумажные тигры"

Книга неизвестного для меня автора, случайно приобретенная на какой-то ярмарке по непонятной причине. Оказалось (а) неожиданно, (б) неожиданно хорошо.
Представьте, что будет, если убрать из эссе Борхеса весь сюжет, всю интригу, игру и попытку удивить читателя неожиданным взглядом. Оставить только огромный интеллектуальный багаж, разносторонние пареллели и очень художественный подход к теме. Вот это Уайнбергер и его эссе. Как я понимаю, это чуть ли не первое издание автора на русском, и спасибо, что оно появилось.
Люди, которые любят у Борхеса именно сюжетность, внезапный поворот, удар под дых в конце, будут, наверное, Уайнбергером разочарованы. Зато этого автора полюбят те, кому нравится гадать, придумал эссеист все приведенные им невероятные факты относительно тех или иных исторических событий и перснажей или его эрудиция действительно простирается так далеко в разные стороны.
Борхес, если угодно, дает читателю свое эссе как готовое блюдо: в нем скомпонованы запоминающиеся фразы, яркие персонажи, последовательность фактов, которая ведет к развязке, довольно однозначно формулируемой. Граница между эссе и рассказами у него достаточно тонка. Уайнбергер предлагает читателю самому собрать этот конструктор и сделать выводы из того набора странных, шокирующих и подчас неочевидно связанных между собой фактов, которые он выкладывает перед читателем. По крайне мере в отношении эссе, которые касаются безумных вещей из ирландских саг, могу подтвердить, что это все - не выдумка автора, а эрудиция. Впрочем, ирландские саги по степени безумия уделают любой другой известный мне текст.
Из того, что понравилось: невероятно круто эссе о расизме ("Водопады") - различные исторические обстоятельства, книги и высказывания представлены на суд читателя очищенными от всей авторской шелухи и "собственных рассуждений", но именно в таком виде и становится виден реальный влад автора. Пожалуй, именно в этом - уникальность эссе Уайнбергера, я других таких не знаю: его работа как автора заключается в подборке и компоновке материала, на этом все, никакой воды, никакой позы или сюжета. Но эта работа выполняется настолько высококлассно, что итог из совокупность элементов превращается не просто в литературное произведение - в нем становится видна и невысказанная позиция автора.
Из того, что полегче - "Хан Ю обращается к крокодилам с речью". Это практически Борхес.

@темы: уайнбергер

---

Ольга Онойко "Хирургическое вмешательство"

Про НИИЧАВО уже все сказали, конечно, но ведь правда. И это лучшее, что есть в романе, потому что автору удалось передать не букву, а дух поиска и скрытой силы великих ученых (тот самый, который намертво закопан в экранизации АБС, кстати). НИИЧАВО в мире романа называется МГИТТ, Московский государственный институт тонкого тела, и в нем работают те редкие обладатели невероятных сил, которых по неясной причине никакое хитрое правительство еще не поставило себе на службу. Хотя казалось бы, любая значимая сила к этому неизбежно приходит, но тем лучше.
МГИТТ, конечно, тоже довольно призрачный. Мы видим трех значимых преподавателей и пару второстепенных. Для института маловато, для исследовательского учреждения - тем более, но спишем это на камерность нарисованного мирка. В институте готовят самых важных специалистов, которые могут "почистить" плохую карму, обеспечив успех и благополучие и в текущем, и в следующих перерождениях. А чтобы логичным образом в это учреждение не ломились толпы на поклон, предусмотрена некая загадочная защита, которая никого лишнего не пускает.
Тут сразу встает этический вопрос, который, на самом деле, лежит в основе интриги, но так толком и не разрешается. Если ты преподаешь хирургию, вероятно, ты и сам хирург - иначе не бывает. И вопрос относительно того, какие обязательства перед обществом накладывает твоя профессия, не встает со времен Гиппократа. Но в данном случае ученые МГИТТ как-то очень оторваны от реальной жизни, а те из студентов, кто, выпустившись, идут не "в науку", а исправлять карму нехорошим людям, от науки словно бы отрываются. Хотя казалось бы, кто тут должен обеспечить счастье для всех, даром, как не эта уникальная область знаний?
Честно признаюсь - я не очень поняла интригу. Я вообще ленивый читатель, и если без дополнительных усилий мне не ясно, какого черта произошло, то эти дополнительные усилия я обычно не прикладываю - кроме случаев, когда читаю классическую философию или что-то на иностраных языках. В данном случае у меня нет четкого ощущения, что я поняла, какого черта сделал Лаунхоффер и, главное, если я поняла правильно - почему ему не устроили товарищеский суд. Опять же, если я поняла правильно, такие "эксперименты" с 30 тысячами ни в чем не повинных людей, которые случайно пострадали и должны пострадать еще больше, даже нацистским докторам не снились. В общем, это странный этический момент.
Собственно, линия МГИТТ - не единственная в романе, а лишь одна из трех. Есть еще линия шаманов-богов и линия стфари, странных пришельцев из другого мира. Странных в первую очередь тем, что вот они пришельцы из другого мира, а всем вокруг как бы пофиг. И автору в том числе, учитывая, что вся эта линия тоже побочная.
Про шаманов-богов, честно скажу, мне было скучно. Ну не верю я, если автор возьмет любого самого невзрачного подростка и объявить его богом чего-нибудь. Нет, увы, ваших слов недостаточно, а все их разборки какие-то очень мелкопоместные и даже разборки районных бандитских группировок выглядят посерьезнее. Тем сильнее снижает уровень пафоса тот факт, что ленивый аспирант из МГИТТ способен решить все их великие эпические проблемы буквально "одной левой", при этом сам не представляя из себя сколь-либо значимую величину в своей системе координат. Эта перемена масштаба и уровня эмоционального напряжения очень сбивае с толку. Представьте, что вы читаете "Пикник на обочине", только половина текста - это невнятная история какого-нибудь младшего инопланетянского черпальщика, который сетует на свои непростые взаимоотношения со старшими инопланетянскими черпальщиками, которые, например, набросали "пустышек", как иные окруков.
В целом - мне очень понравилась линия МГИТТ, при всей вторичности идеи, потому что она не могла не понравиться - все персонажи, за забавным исключением главного героя, очень живые и привлекательные при всем их несовершенстве. И за Ворону и Ящера я переживала значительно больше, чем за весь остальной сюжет.

@темы: онойко

---

Морис Дрюон "Железный король"

Все, кажется, читали Дрюона в юности, но как и многое, он прошел мимо меня, так что только сейчас "догоняю". Что сказать, его популярность понятна: вполне годное околоисторическое чтиво с лихим сюжетом и небанальным историческим периодом. Филипп Красивый, процесс тамплиеров, магистр произносит на костре проклятие королю, что может быть лучше в качестве основы для серии лихих исторических романов.
Недостатки, впрочем, тоже довольно очевидны, но это недостатки "легкого" популистского жанра: вымученная любовь, вымученная торжественность и пафос. Король Филипп вызывает если не симпатию, то уважение, а больше - никто. Впрочем, следить интересно за всеми, не считая юного племянника банкира: он какой-то совсем картонный, человек без черт, а только нагромождение банальностей, присущих его возрасту и положению. Остальные тоже, конечно, но в меньшей степени, и идиоты - братья короля, и еще большие идиоты - его дети. Вполне вероятно, что дело так и было, все-таки Дрюон, как я понимаю, следует в основных событиях за исторической канвой, лишь "ускоряя" где нужно сюжет и упрощая объяснения для среднего читателя, которым нужно не историческое исследование, а скорее мистический детектив. Политические вопросы затрагиваются по крайней мере в этом романе ровно настолько, чтобы хоть поверхностно объяснить действия ключевых лиц, которые на самом деле были лишь далеким и не самым важным следствием этих политических причин (я имею в виду претензии Франции в Нидерландах и описывающийся в романе план погрома ломбардских банкиров, чтобы наполнить казну).
Забавная, кстати, получилась параллель между казнью верхушки ордена тамплиеров - не за дело, а исключительно наживы ради - и казнью двух молодых повес за шашни с женами принцев - ничем не примечательные люди и, в общем, за дело. Все-таки меня удивляет: век был жестокий, молодые люди должны были понимать, чем они рискуют. И нормальный человек не пошел бы на такой риск, а они то ли правда были такие дураки, то ли опять же жестокость века предполагала несколько более равнодушное отношение к мучениям и смерти, хоть в это и трудно поверить.
В коротком романе довольно персонажей и много действия (не считая нескольких занудных страниц про чувства юного банкира). Читается на раз, хотя и выветривается из головы так же быстро.

@темы: дрюон

---

Владислав Крапивин "Ампула Грина"

Вполне крапивинский роман: идеальные, добрые и умные дети, которые не бесятся, а занимаются полезным и важным делом. Такие же идеальные "хорошие" взрослые: их не видно, но от них происходят еда и организация всего, что нужно детям для увлекательного досуга.
Подкачали только "плохие": слишком уж торчат уши у этой пародии на известный всем злодейский строй, слишком уж картонные злодеи. Полуформальная проправительственная организация решила для хорошей жизни истребить половину населения страны специальным излучением. И чтобы все это порушить, достаточно сломать (практически с помощью "веревки и палки") этот зловредный излучатель - как тут же "добрые" все узнают, "плохих" накажут, и мир восторжествует. Увы, история говорит там, что если проправительственная организация решает истребить половину населения страны, именно мальчики-подростки и становятся ее главным оружием, и никакого излучения им не нужно, достаточно тех же веревок и палок. К вопросу о том, что реалистично и о том, к чему на самом деле имеют склонность подростки.
Но все читают фэнтези не для того, чтобы думать о реалистичности, а эскапизма ради, понятно. И городочек Инск Крапивина, в котором можно успешно скрыться от любого зловредного правительства - такой идеальный приют эскаписта. Милый, тихий, провинциальный, зеленый. Я себе в голове рисуют некоторые районы Великого Новгорода, думая я о нем (очень люблю этот город). Место, где не страшно отпускать детей бегать одних куда угодно и приходить только к обеду. Такая квинтэссенция идеального места, чтобы провести детство на улице (которого ни у кого не было, понятно, но всем бы хотелось) - чтобы и другие дети вокруг были сплошь хорошие, игры - интересные и важные, взрослых - не видно.
В целом все действия детей по "спасению мира", конечно, прописаны так, будто они на самом деле производят эффект в дейстивительности, но если смотреть на суть, то это не что иное, как та же игра. Давай представим, будто бы наш разбившийся елочный шарик - это супер-мега излучатель. Будто друг Вася - тайный наследник империи. Будто на задворках официального, унылого провинциального городишки есть таинственный путь, которым попадают в *другой* город, тот же, но с другим названием и принципиально другим качеством. В такое волшебное место, в котором все всегда хорошо. С точки зрения психологии - это просто вопящая потребность в безопасности, такая, что в реальном мегаполисе страшно выйти в метро.
И если разложить рассказанную историю на настоящее и придуманное, очень легко отделить эту "игровую пленку": мальчик-сирота вполне может быть настоящим, как и интернат. Никто его не травил, конечно, кому он нужен. Никому он не нужен. Лето, провинциальный тихий город, дети играют.

@темы: крапивин

---

Исаак Башевис Зингер «Фокусник из Люблина»

Странный роман про странного человека. Фокусник Яша из Люблина, натурально, может все: открывать с завязанными глазами замки, делать сальто на проволоке и водить романы одновременно с четырьмя женщинами. Впрочем, последнее его в итоге и подводит. Первую половину романа герой куражно ходит по канату больше в переносном, чем в прямом смысле этого слова. Вторую – мучительно с него падает. В эпилоге мы видим его уже «на земле».

Роман приятен, с одной стороны, этим ощущением куража, которое бывает у удачливых и еще достаточно молодых мужчин, но не всегда заканчивается так печально. Яше кажется, что это именно удача в какой-то момент оставила его, бог от него отвернулся, но на самом-то деле читателю понятно, что он сам раз за разом создавал свой самоуверенностью опасные и глупые ситуации, и вот одна из них не сошла ему с рук – просто в силу вероятности.

Интересен и очень живо прописан антураж романа: провинциальное еврейское местечко в Польше, быт евреев до мировых войн, неспешный и неизменный. Яша, который, с одной стороны, нарушает все установленные для верующих евреев правила и находит все это скучным и нелепым, а с другой – тихо тоскует по этому устоявшемуся укладу, в котором понятно, кто ты и что ты должен делать, и если ты просто будешь это делать, все у тебя будет хорошо.

Концовка достаточно неожиданная, не с точки зрения романной логики, а с точки зрения житейской. Мне кажется, большей частью, когда кураж и юность проходят, редко кто оказывается готов признать свои ошибки и удалиться «замаливать грехи». Большей частью люди, особенно мужчины, просто отказываются это признавать, и опускаются все ниже и ниже, но Яша оказался не таков и даже в своем отшельничестве показал всем класс.

@темы: зингер