Шпенглер & Инститорис
Я категорически не согласна с определением "итальянский чехов". Скорее это достоевщина, дорогие мои. Нет, даже не достоевщина - герои ФМ в массе своей ведут себя гораздо более достойно. Ощущения от прочтения аналогичны тем, что оставил легендарный "Мелкий бес" - какого-то грязного, заплесневелого безумия.
Форма и содержание с Чеховым, разумеется, перекликаются. Пиранделло - мастер мелкого рассказа, и то, что выходит из-под его пера, лучше всего определимо словом "анекдот" в том значении, в котором употребляли его раньше - забавный случай из жизни. Но с морально-этической точки зрения разница просто огромная. Я, признаться, нежно люблю Чехова, в том числе и потому, что сам он любит своих персонажей. Он не пытается выставить их дураками или специально поставить в неловкое положение. Рассказы Чехова - мягкие и нежные, как светящаяся от солнца пыль на дороге, спокойные и забавные.
Пиранделло - нечто совсем другое, он наводит на мысли о карнавалах, жутких грязных клоунах и пьяной поножовщине. Такое впечатление, что он получает вуаеристское удовольствие, наблюдая, как его герои корчатся и страдают, как с ними происходит всякая ерунда и сами они творят вещи, крайне странные для психически нормальных людей. Такое впечатление, что автор пытается доказать: нормальности вообще не существует, есть только грязь, и боль, и унижение, и собственная глупость, разбивающая жизнь. Сейчас я пишу это и вспоминаю из Набокова: бог не есть земля в хрипящем горле. И рукой человека, живописущего своих мелких бесов в человечьем обличье, водил тоже явно не бог.
Удивительное дело - нет ни одного стоящего героя. Не говорю о героях, которые вызывали бы симпатию - нет даже таких, которые вызывали бы сочувствие или сострадание. Потому что для это необходимо иметь хоть какое-то подобие человеческого достоинства. Участь бомжей в канаве, безусловно, плачевна, но сочувствовать им как-то странно - ведь по большей части виноваты они сами и больше никто. Также и герои Пиранделло - от нищих шахтеров до знати - виноваты всегда сами и вообще сплошь какие-то недотыкомки. Может быть, дело в хирургической обстоятельности автора, в том, как он описывает мелкие, но крайне нелицеприятные детали; в этом он отчасти схож с современными японцами, которые также любят извращаться по поводу физиогномики, манеры одеваться и fidgeting героев. Причем и тот, и другие проявляют при этом такую мизантропию, что, право, иногда кажется, лучше бы они прекратили писать о людях и обратились к более милым их сердцу предметам. Богомолам или игуанам, например.
Пиранделло забавен и полезен, особенно для тех, кто смотрит на мир сквозь розовые очки. Но человеку, который каждый день ездит в метро, он вряд ли сообщит что-то новое о том, насколько низки, гадки и неприятны ему подобные в целом и каждый отдельный в частности.
Форма и содержание с Чеховым, разумеется, перекликаются. Пиранделло - мастер мелкого рассказа, и то, что выходит из-под его пера, лучше всего определимо словом "анекдот" в том значении, в котором употребляли его раньше - забавный случай из жизни. Но с морально-этической точки зрения разница просто огромная. Я, признаться, нежно люблю Чехова, в том числе и потому, что сам он любит своих персонажей. Он не пытается выставить их дураками или специально поставить в неловкое положение. Рассказы Чехова - мягкие и нежные, как светящаяся от солнца пыль на дороге, спокойные и забавные.
Пиранделло - нечто совсем другое, он наводит на мысли о карнавалах, жутких грязных клоунах и пьяной поножовщине. Такое впечатление, что он получает вуаеристское удовольствие, наблюдая, как его герои корчатся и страдают, как с ними происходит всякая ерунда и сами они творят вещи, крайне странные для психически нормальных людей. Такое впечатление, что автор пытается доказать: нормальности вообще не существует, есть только грязь, и боль, и унижение, и собственная глупость, разбивающая жизнь. Сейчас я пишу это и вспоминаю из Набокова: бог не есть земля в хрипящем горле. И рукой человека, живописущего своих мелких бесов в человечьем обличье, водил тоже явно не бог.
Удивительное дело - нет ни одного стоящего героя. Не говорю о героях, которые вызывали бы симпатию - нет даже таких, которые вызывали бы сочувствие или сострадание. Потому что для это необходимо иметь хоть какое-то подобие человеческого достоинства. Участь бомжей в канаве, безусловно, плачевна, но сочувствовать им как-то странно - ведь по большей части виноваты они сами и больше никто. Также и герои Пиранделло - от нищих шахтеров до знати - виноваты всегда сами и вообще сплошь какие-то недотыкомки. Может быть, дело в хирургической обстоятельности автора, в том, как он описывает мелкие, но крайне нелицеприятные детали; в этом он отчасти схож с современными японцами, которые также любят извращаться по поводу физиогномики, манеры одеваться и fidgeting героев. Причем и тот, и другие проявляют при этом такую мизантропию, что, право, иногда кажется, лучше бы они прекратили писать о людях и обратились к более милым их сердцу предметам. Богомолам или игуанам, например.
Пиранделло забавен и полезен, особенно для тех, кто смотрит на мир сквозь розовые очки. Но человеку, который каждый день ездит в метро, он вряд ли сообщит что-то новое о том, насколько низки, гадки и неприятны ему подобные в целом и каждый отдельный в частности.