Владимир Набоков "Лаура и ее оригинал"

Знаете, в Ботичелли есть какое-то совершенно неодолимое очарование - как очаровывает все красивое, что бы там ни было внутри. В общем, я не могла не купить книжку с фрагментом "Весны" на обложке, даже заранее вполне представляя, какой она окажется.

"Лаура и ее оригинал" Владимира Набокова - это, строго говоря, не "фрагменты романа" (как оно называется официально. "фрагменты романа" - так в школьных хрестоматиях пишут про отдельные главы вполне законченных произведенний), а скорее "наброски начала романа". В начале есть наброски линии некой Лауры-Флауры, молодой девицы странного происхождения и неопределенных занятий, вышедшей замуж на пожилого известного, но, увы, слишком старогот и толстого невролога. Отрывки чуть дальше посвящены ее мужу, имя немедленно запамятовала, но даже на полноценные фрагменты они не тянут. Так - внутренние зарисовки, которые автор делает для самого себя скорее. Как к большой картине создается серия из тысячи карандашных набросков. Если считать оконченную "Лауру" Набокова "Весной" Ботичелли, то текст, который мы видим, в первой части представляет собой карандашный набросок одной из фигур, а вторая половина состоит из набросок купидончика, рукоятки меча стоящего слева мальчика и цветов под ногами. Да, у Ботичелли красив и каждый цветок тоже, как и у Набокова - каждая фраза, удачный термин, игра слов, аллитерация и тд. Но один цветочек Ботичелли - еще не картина, и наброски Набокова в изданном варианте - еще не роман и даже не около этого.
Можно судить, например, по Кафке. Вот "Замок" - это действительно неоконченный роман, который имеет смысл читать, из которого можно понять сюжет, проникнуться атмосферой и тд. А "Лаура" - она повисает в воздухе, она вся насквозь карандашная, причем большую часть листа занимают еще белые пятна. Более, как в эмской депеше, не имею ничего сообщить вам по поводу самого текста.

"Лаура" и ее перевод" Геннадия Барабтарло впечатлил еще меньше. Во-1, переводчик "с высоты своей высокой культурности и рафинированной интеллигентности" пишет в переводе "разсвет", "безпутная жена" и "разстройство желудка", объясняя это своей ненавистью к советской языковой реформе и желанию вернуться к старой орфографии. По мне - либо уж возвращаться так возвращаться (а знаний-то хватит?), либо не выпендриваться и писать по нормам, потому что это исключительно выпендреж и более ничего, а впечатление портит сильно. Во-2, там есть некоторые довольно ценные пояснения насчет структуры романа, расстановки карточек и тд, параллели отдельных мест с другими произведениями Набокова и тд. Но в целом на сколь-нибудь приличный лит.анализ это все равно не тянет, про Набокова можно написать гораздо глубже и интереснее, если уж задаться такой целью.

"Предисловие" Дмитрия Набокова дает очень четкий ответ на вопрос о причинах классической пролетарской ненавистью к интеллигенции Проще говоря, оно жутко бесячее. Мало того, что сыночек паразитирует на своем отце, нарушает его последнюю волю, чтобы срубить бабла. Так он это еще и делает это с таким выражением лица, что тошно становится. Не берусь ткнуть пальцем, но какое-то жуткое впечатление фальши, наигранности и высокомерия от этакого великовозрастного мажора - очень неприятно, короче говоря.

@темы: набоков

---

Джордж Мартин "Буря мечей"

Текст понесся, как под гору, с невероятной скоростью. Вторая книга, "Битва королей" - широкая полноводная река с сильным течением, которая сметает все на своем пути, но по которой все-таки можно плыть по-течению (что Ланнистеры и делали), хоть и совершенно бесполезно плыть против (что еще не поняли Старки). А вот третья - уже горная речка, на вид не такая уж глубокая (все решающие битвы вроде бы сыграны), но полная опасных стремнин, подводхых камней и водовородов, в которой потонули многие их тех, кто успешно переплыл предыдущую.

Сюжет захватывает настолько, что от большей части эпизодов невозможно оторваться, пока они не закончатся. Надо отдать должное Мартину, он не делает cliffhanger'ов, уж если эпизод у него заканчивается, то заканчивается на самой высокой ноте из всех возможных. В третьей книге это стало проявляться еще яснее: весь эпизод идет нарастание, а последнюю страницу или даже пару строк - катарсис, причем иногда такой, что только ахаешь. Эпизод с поедником Оберина и Григора Клигана я, грешным делом, перечитывала раза три, пытаясь понять, ну как же так получилось.

Что мне еще ужасно нравится у Мартина - своего рода черный юмор, такие шуточки над читательскими надеждами и над стандартными литературными приемами вообще. К примеру, в какой-то решающий момент герой может либо проиграть, либо выиграть (причем чаще всего на кону его жизнь или его и кого-то еще) - так вот, у Мартина судьба всегда против, нет никаких волшебных спасений и торжества справедливости. И никакой справедливостью вообще не пахнет, хотя и очень жизненно, что сказать.

Вообще, пожалуй, все герои-репортеры вызывают огромное уважение одним своим общим качеством: они не опускают лапы ни смотря не на что. Даже если у них убили всю семью, а их самих предали и искалечили - они поднимаются из грязи и идут дальше отвоевывать себе место под солнцем. Думаю, именно за счет этого им и досталась честь быть героями - учитывая, что остальная "массовка", как следует из сюжета, такую крепость духа проявляет далеко не всегда. Причем надо отдать должное Мартину, героизм его героев - не какое-то приписанное им автором качество, которому они, бедные, вынуждены следовать. Просто он так подводит сюжет, что ничего другого им и не остается - либо быть героем "через не могу", терпеть, сражаться и тд. - либо умереть. И если посмотреть с этой стороны, сложно даже выбрать, кто из них более героичен на самом деле, потому что достается всем и еще как. Я бы, пожалуй, поставила на Тириона, который единственный при всех ударах судьбы умудряется еще и быть *деятельно* добрым, во всяком случае, пытается.
Как бы там ни было, удары оказываются такой силы, что герои под ними и ломаются, и гнутся. В этом мне тоже видится остроумная издевка автора: среди персонажей первого плана нет ни одного, который хоть немного бы приближался к стандартному герою фэнтезийного романа. Не в смысле рыцарю на белом коне, а в смысле к тому, кто так или иначе выходит победителем из всех схваток и вообще оттягивает на себя внимание аудитории. Пожалуй, таким героем мог бы быть совершенно прекрасный принц Оберин, но увы, увы((

Если в предыдущей книге была одна большая общая война, в которой все же было более ли менее понятно, кто с кем и за что воюет, то здесь войны вроде бы и нет, а былые победители погибают пачками, и отнюдь не от старости. "Буря мечей" - это чехарда трупов, начиная от самых последних людей вроде шлюхи Тириона и заканчивая теми, кто правит (или пытается править) этой страной. При этом каждая смерть вполне оправданна - и в рамках данного сюжета, и вообще. Мартин очень точно подметил, мне кажется, схему, по которой развиваются многие гражданские войны и революции. Поняв, что "уже можно", воюющие кланы раскалываются, между членами одной группировки начинаются противоречие, постепенно первые уничтожаются, их место заступают вторые, которым уже нет дело до внешних врагов, потом третьи, которым есть дело только до своей наживы - и так далее. Первый этап большой войны пройдет, в "Буре мечей" развивается второй, как по Гоббсу - война всех против всех. Пока еще Старки контролируют Север, а Ланнистеры столицу, но и то, и другое ненадолго, и по сути, хрупкое равновесие держится на конкретных людях, лидерах. Стоит им исчезнуть - начнется полный хаос, который, видимо, и ждет в 4 книге. Валор моргулис, как говорится.

@темы: мартин

---

Фредерик Браун "Марсиане, убирайтесь домой!" Рассказы

Рассказы: "Кукольный театр", "Стук в дверь", "Просто смешно!", "Повиновение", "Последний марсианин", "Письмо фениксу", "Еще не все потеряно", "Машина времени", "Кошмар со временем", "Хобби", "Естественно", "Чемпион".

Есть такие авторы, которые хороши ровно в те пять-десять лет, когда они пишут и публикуются. Попадают в струю, скажем так. С фантастами это особенно явно, была эра всеобщей увлеченности научно-техническим прогрессом, Жюль Верн и около него. 1930-40 гг. - эра всеобщей увлеченности инопланетянами (обязательно зелеными гуманоидами с Марса! Кроме Марса, у нас вообще нет других планет. Ну, разве что Венера), Клайв Льюис Стейплз не только с "Нарнией", но и с "Космической трилогией". Каттнер, опять же, но он - в меньшей степени.

Так вот, Фредерик Браун - это зеленые инопланетяне. Возможно, в 1940е годы, когда он писал свои рассказы, народ так жаждал почитать про зеленых марсиан, что все остальное, что, собственно, предполагает художественная литература (то бишь стиль, сюжет, психология, интрига, обоснуй) никого особо не волновало. Между тем рассказы Брауна больше всего напоминают анекдоты в том смысле, в котором это слово использовалось до революции - маленькие истории из жизни, забавные только пока тебе их рассказывает кто-то из домашних на кухне, но никак не для посторонних. Не смешно? Зато про зеленых марсиан! Пожалуй, можно сказать, что они остроумные, но неизменная тема зеленых марсиан, машины времени и космических полетов напрочь забивает все оригинальное, что в них есть.

Роман "Марсиане, убирайтесь домой!" - тоже про зеленых марсиан (кагбэ намекает Капитан Очевидность). Вкратце: ни с того ни с сего на земле оказались зеленые марсиане и начали изводить людей, при этом никакой оружие на них не действовало и избавиться от них не было никакой возможности. Тут надо отдать дань писательскому дару Брауна: бесит, действительно, жутко. Правда, непонятно, то ли марсиане эти марсиане, то ли текст сам по себе. Марсиане, конечно, повсюду, а если вы перед этим еще успели почитать рассказы про них же, то терпения практически не остается, и дальше как в классике. "О ужас! Несчастного бросило в пот "Варенье из яблок. Из яблок - компот. Огромнейший выбор Различнейших яблок: Печеных, Моченых, И свежих, И дряблых... И яблочный пудинг. И яблочный сок. Из яблок - Шарлотка, И мусс, И пирог!" Ну, в общем, напрягитесь, и представьте, что речь о зеленых марсианах

Но даже помимо марсиан не могу сказать про роман ничего хорошего. Браун не повествует, а *пересказывает*, и герои у него водятся ровно постольку, поскольку это необходимо для ну очень немудреного сюжета. Откуда взялись марсиане и почему потом все случилось, как случилось - непонятно. Обоснуй, как говорится, сурово повержен авторским произволом:

Про язык и стиль не могу сказать ничего хорошего, кроме того, что можно смело читать по диагонали и совершенно ничего не потерять.

А если серьезно, то выходит довольно печально. Зеленые марсиане, хоть в Брауновском стебном варианте, хоть в Льюисовском пафосном - тушите свет. Я, конечно, не специалист в этом вопросе, но даже с привлечением специалиста так и не смогла вспомнить ни одного романа, кроме Карда, где серьезно и психологически достоверно был бы прописан контакт с другой негуманоидной разумной расой. Так, чтобы это не было стебом или рубиловом, а было хорошим текстом с точки зрения литературы в принципе. Увы, Браун ограничился очень поверхностным раскрытием темы; может, в свое время он и был интересен и оригинален, или даже злободневен (это таки стеб) но на фоне всего остального, написанного и тогда, и вспоследствии - есть вещи на порядки лучше. И на тему зеленых марсиан уже давно хочется не стебаться, а лучше помолчать.

@темы: браун фредерик

---

Иоганн Вольфганг Гете "Фауст"

О да, позор на мою седую голову, я раньше не читала "Фауста" Гете. Правда, я сто лет назад читала "Фауста" Томаса Манна, что, может, в какой-то степени меня извиняет

Несмотря на обширное ноосферное влияние, благодаря которому я, конечно, знаю сюжет, я была жутко удивлена. Не столько сюжетом, сколько самим настроением, манерой повествования, чередой героев. Почему-то у меня была твердая уверенность, что "Фауст" - это трагедия и только трагедия. А вышло совсем иначе. Первая часть, история с Маргаритой, еще более ли менее тянет на трагедию, да и то трагический финал выглядит скорее как случайность, недосмотр, чем закономерность. И непохоже, чтобы эта история слишком взволновала Фауста, во всяком случае, естественнее было бы переживать значительно сильнее. То ли это зловредное влияние Мефистофиля.

Вообще на мой взгляд, Мефисто Гете - одно из самых удачных изображений нечистой силы в литературе в принципе. При всей своей "официальной" злобности он настолько жутко обаятельный, что затмевает зануду-Фауста на раз. В нем есть очаровательная легкость и веселость, и в то же время - он всегда помнит о деле. Всем остальным героям не хватает либо одного, либо другого.

Пожалуй, единственное, что действительно задевает за живое - это самое начало первой части, Фауст против Вагнера. Во-первых, мне очень близка, гхм, жизненная позиция Вагнера, во всяком случае, я вполне представляю себе, *как* он думает, и таких людей видела в количестве. Они хорошие, правда, хорошие, несмотря на всю гетевскую легкую сатиру. Во-вторых, там просто гениальные стихи!
"Пергаменты не утоляют жажды.
Ключ мудрости не на страницах книг,
Кто к тайнам жизни рвется мыслью каждой,
В своей душе находит из родних".
Не всегда находит, если быть совсем справедливыми. Что отнюдь не мешает рваться.

Забавно, кстати, что в поэме практически не видно Фауста-ученого. То есть изначально нам говорится, что вот, великий доктор Фауст, но это величие - некая отсутствующая, констатированая величина. Оно практически неощутимо и в характере, и в поступках Фауста. Изредка проскальзывает что-то, но тут же исчезает в погоне за очередной юбкой или в очередной авантюре.
"Ты верен весь одной струне
И не задет другим недугом,
Но две души живут во мне,
И обе не в ладах друг с другом".

Перевод Пастернака, действительно, гениальный. Не переставала поражаться по ходу чтения чередованию стихотворных размеров. Писать одним - еще ничего, но так чередовать разные, от простейших до недо-гекзаметров - снимаю шляпу.

А вот вторая часть мне понравилась значительно меньше. В том числе потому, что я была к этому, скажем так, морально неготова. Что в Фаусте будет какая-то греческая фантасмагория в духе Феллини, с участием всего античного зверинца, от сфинкса до фурий, и любовью Фауста к Елене Прекрасной. Да, я вполне понимаю, что это ну очень логично для эпохи, что Греция и Рим были тогда такой же действительной частью современной Гете культуры, как для нас сейчас, например, культура СССР. Очень близкой, очень *присвоенной*. Правда, за счет этого упоминание классики уже настолько набило оскомину лично мне, что не хочется больше про нее ни читать, ни слышать. Хочется услышать что-то свое, точнее, что-то гетевское, что-то немецкое. Так что я вполне разделяю и патриотизм Мефисто, и его очень точное, на мой взгляд, замечание по поводу всей совокупности греческой культуры (Вася Розанов с руками бы оторвал):
"Всегда пустым народом были греки,
Будили чувственное в человеке.
Прикрашенный их вымыслами грех
Светлей и ярче северных утех".

Вторая часть "Фауста" - и веселей, и разнузданней. Тем более неожиданным оказывается финал с ослепшим Фаустом, строящим плотину. И с со спасением души. А ведь казалось бы, после греческий приключений там уже и нечего спасать. Спрашивается, и кто кого обманывал всю дорогу? Бедный Мефисто, не у дел, так и тянет сказать "как и всегда".

В целом - не могу признаться, что меня сильно задело, *что* написано. Увы, тут общеизвестность сюжета против меня. Гораздо в большем восторге я от того, как написано и переведено, никак не ожидала, что написанный черт-те когда "Фауст" будет читаться в метро на одном дыхании))

ps перевод Холодковского

@темы: гете

---

Алексей Иванов "Географ глобус пропил"

Это жутко веселая книга, которая оставляет почему-то очень тягостное впечатление.
Хотя прелесть ее состоит в том, что можешь как хочешь, так и понимать. Скажем так, на разных уровнях погружения, абстрагирования, прочувствования и тд. Не столько в меру своей испорченности или сознательности, сколько - в зависимости от того, что хочется видеть в текущий момент.

Сюжетно имеем раздолбая лет 30, с женой и дочкой (брак, естественно, по залету), с такой же дурацкой раздолбайской компанией друзей, где сегодня бьют тарелки и валяются пьяными в подвале, а завтра устраивают семейные торжества. Российская провинция, года 80, еще, кажется, СССР, но это уже не очень страшно, да и в провинции нет особой разницы. И вот герой то ли от безысходности, то ли от скуки устраивается в обычную такую школу учителем географии.

А дальше - все как по писанному. Кому не повезло - вспомните свои школьные годы, полное отсутствие попыток научиться, зато выходки, которые уже никак нельзя назвать проказами, умеренную травлю, детский алкоголизм и общее состояние "выпряженности". Кому повезло - тот сидит и смотрит, как это бывает Можете не верить сколько угодно, но примерно в это время в российской провинции именно так бывает сплошь и рядом. Так - в смысле, банда малолетних злобных гаденышей против измотанных жизнью 50-летних теток со стальными нервами и громким голосом. "Перед выменем твоим и все такое". При желании на таком материале можно сделать все, что угодно, от психологического триллера советского разлива в духе Гальего до чего-то милого и светлого, в зависимости от того, каких красок подлить.

Иванов делает ужасно смешно. Во-1, если задуматься, это и вправду смешно само по себе, особенно с точки зрения взрослого благополучного человека. Ну, дети, в основном не очень благополучные, ну, гадят. Но как это написано! У автора в первой части такой русский язык, что хочется растащить всю эту самую первую часть на цитаты, причем преимущественно для автоподписей. Послушайте только: дети приходят к Географу в гости, он поит их чаем и говорит: "Вранье на третьей парте написано, что у меня на кухне календарь с лесбиянками висит" И далее в таком же духе, что ни предложение - то шутка или игра слов, причем в основном действительно остроумная и, что называется, "в тему". Изрядно добавляет к этому и сам герой - знаете, есть такая порода людей, которые ничего не могут *просто сказать*, им надо обязательно сделать это либо с издевкой, либо с подвывертом. Это обычно очень хорошо идет в компаниях малознакомых людей, а вот при близком общении или, упаси боже, семейной жизни, за это хочется временами убить. С одной стороны, они, вроде бы, милые и веселые, а с другой стороны - на вид какие-то совершенно бездушные твари, которые не могут ничего принимать всерьез, и как им, спрашивается, с таким отношением доверять? Плавали, знаем. Так что жену Географа, которая в конце концов не выдерживает, я просто отлично понимаю) Правда, все эти попытки "серьезного восприятия" нисколько не портят впечатление от текста, потому что все равно по итогам выходит ужасно смешно.

Забавно, кстати, что уже в первой части видят "чернушность" и безысходность, наверное, это отчасти вопрос отношения или личного опыта. Да, действительно, все герои сплошь и рядом - какие-то недотыкомки, у которых все не слава богу, и в семье нехорошо (если она есть), и с работой, и с самоощущением. Одни пьянки, и какие-то ерундовые шутки и измены, и вообще бессмысленное прожигание жизни. А где "нормальные люди" (наш ответ Чемберлену - так в зеркале же. А вот герои считают, что именно так и есть нормально, это и есть жизнь, сначала не глядя влезть во что-нибудь фатальное, а потом расхлебывать, и если двоечники помладше расхлебывают неслучившуюся карьеру, то "двоечники" постарше - нежеланных детей и нелюбимую жену. И в этом нет ничего особо ужасного по той простой причине, что, во-1, примерно вот так живет полстраны, а во-2, каждый выбирает себе сам. Это как раз тот случай, когда "разруха в головах" и больше нигде. Да, разруха. Но жутко веселая, такая очень русская, я бы сказала, "эй, гуляем", "один раз живем" и всетакое) Местами злобно, но неизменно остроумно.

А вот вторая часть, в которой Географ отправляется со старшеклассниками в поход в тайгу, - нечто совсем другое. То есть герои-то те же, но сменилась точка зрения, теперь мы видим все глазами Географа, и оказывается, что он не дурацкий клоун, которым представлялся вначале, а трагическая личность. Которая пытается быть рыцарем, во всяком случае, мужчиной и учителем, в крайнем случае - просто человеком, но получается у него также примерно через два раза на третий. Что придает еще большую трагичность. А что, на самом деле, сюжет, весьма популярный в русской литературе, взять "Игрока" или "Вешние воды" - герой держится-держится, ведет себя прилично, а потом раз - и совершает какой-нибудь совершенно скотский поступок, которым все рушит. Даже забавно, но ведь классика, черт возьми! Иванов взял и использовал классический пример и довел его до грани абсурда, тут уже "скотские" поступки преобладают, а иногда раз - и проглянет "нечто человеческое", остается только смотреть и удивляться. Начинаешь читать как злобный стеб про школьные годы, а заканчиваешь трагической классикой про лишнего человека, и как так получилось?

Роман, действительно, гениальный. Очень здорово написанный, легчайшим языком, остроумно и тонко, несмотря на обилие подростковой лексики, которая ничуть не портит, а только придает достоверности. Очень по-разному, потому что при желании на одном и том же месте можно найти повод и поржать, и поплакать. А еще - задуматься об этой жизни, местами вспомнить что-то подобное, а по итогам понять, как же хорошо, "что у меня не так" Браво автору!

@темы: иванов

---

Джон Максвелл Кутзее "Молодость", "Он и его слуга"

"Молодость" - это своего рода "наш ответ Чемберлену", а точнее, Джойсу. "Портрет писателя в юности". В юности, когда уже появился Кутзее - человек (устоявшаяся личность, основной характеристикой которой является крайняя форма мизантропии и пессимизма), но еще не появилось Кутзее - писателя. Серьезно, "Молодость" - это такая попыка беллетризованной автобиографии, начиная с юности и лет до 25, в ходе которой автор-герой уезжает из ЮАР в Европу и пытается там осесть и что-то писать. Писать пока не получается.

Знаете, в свете "Молодости" и "Diary of a bad year" для меня становится все большей и большей загадкой, как, черт возьми, этот сухой, насквозь реалистичный, насквозь пессимистичный человек умудряется писать свои романы. Потому что по недо-автобиографиям никакого полета воображения, а также работы с языком, мистики, психологизма - у него напрочь не наблюдается. В итоге я пришла к выводу, что Кутзее отчасти в автобиографиях все же привирает и выставляет себя куда более сухим и мертвым, чем есть на самом деле. За этой прозаической жизнью недо-писателя скрываются те еще бездны, их просто нет в романе, как нет и рисования у Джойса.

"Молодость" написана очень холодно и отстраненно. Хотя "Diary of a bad year" вполне вписывается ей и в тон и вполне мог бы получить название "Старость" или что-то вроде. При этом действительно в "Молодости" очень много молодости, но не той радостной и цветущей, которую обычно живопишут все вокруг: ах, восторги любви, ах, все в первый раз. Нет, это, увы, куда более правильная молодость, и каждый из нас с ее проявлениями наверняка хоть раз сталкивался. Например, с отчаянным желанием сбежать из тех мест, где ты родился, и уничтожить само воспоминание о факте рождения там. Или с извечным вопросом, что я делаю не так, если отношения с противоположным полом вообще и секс в частности не приносят обещанных литературой неземных восторгов. Или с извечным вопросом, почему я с двумя высшими образованиями не могу найти приличную работу. и тд. В этом плане Кутзее ужасно, до боли честен, так что временами его становится неловко читать - узнаешь себя.

Но при всем при том, помимо этой честности в "Молодости" больше ничего нет. В отличие от "Diary", в котором есть хотя бы подобие сюжета. Здесь же описывается просто жизнь, период без какого-то определенного начала и логического завершения. Интересный исключительно в той же мере, насколько может быть интересным аналогичный Джойс (имхо-имхо - в никакой). Здесь - просто жизнь, очень жестоко и реалистично по отношению к герою описанная, но увы, далеко не самая интересная. Рекомендую только тем, кто, как и я, получает эстетическое удовольствие от мизантропии Кутзее и его манеры повествования, из которой выжаты все красивости и эмоции.

"Он и его слуга" - пожалуй, самая странная нобелевская лекция, что я когда-то читала. Строго говоря, это ни разу не лекция, а более ли менее полноценный рассказ. "Есть у меня шестерка слуг, проворных, удалых" Киплинга в переводе Маршака. А что, среди всех способов объяснить, почему и зачем автор периодически занимается расставлением слов на бумаге, переписка с воображаемым слугой, который ездит по Англии разных веков - не самый плохой. И не то чтобы это было раздвоение личности, скорее, упражнение для ума. Письма другого создают, видимо, необходимый эффект отстраненности, двойной отстраненности - от того, что человек видит (а не испытывает сам) и от того, что его рассказы читает третье лицо. Отстраненности и холодности, вполне характерной для Кутзее. Очень изящно, очень стильно. И так тоже можно писать.

@темы: кутзее

---

Хольм Ван Зайчик "Дело незалежных дервишей"

Все-таки я правильно поступила, что начала читать Ордусский цикл с конца: от раза к разу книги становятся ощутимо лучше. А поскольку "Дело незалежных дервишей" - всего лишь вторая, это был отнюдь не комплимент.
Уже есть ордусский мир и наши герои, уже есть Ман Да и Му Да и 22 глава, но нет столь детальной проработки мира, как в позднейших книгах. Ни такого обилия забавных деталей, ни восхихительных языковедческих примечаний переводчиков. Да, стиль (чуть выспренный и наукообразный) - уже тот, зайчиковский, и Ордусь с ее идеальным государственным устройством - та же самая. Но все-таки для расцвета нужно еще несколько шагов.

Зато сама тема - в противоположность обыкновению - затронута весьма серьезная. Про право малых наций и всяческих провинций на самоопределение. Не то чтобы она была особо разработана, а сюжет - особо захватывающим, Зайчик вообще никогда не был силен сюжетами. Но, признаться, мне ужасно нравится, как Ван Зайчик разрубил этот узел: сто раз подпишусь под его "гражданской позицией")) Да и вообще чего там, сто раз говорила и буду повторять, что считаю Ордусь идеальным государством и, пожалуй, единственным воображаемым из тех, где мне хотелось бы жить.
В целом, если вы любите Ван Зайчика, то вам сюда, читается на одном дыхании. Если еще не любите, потому что не читали - советую начать с какой-нибудь из более поздних книг цикла.

@темы: ван зайчик

---

Марина Галина "Малая Глуша"

Дивная вещь, давно ничего подобного не читала, хотя и очень люблю. Жанр "Малой Глуши" сложно однозначно сформулировать: c одной стороны, это мистика, а с другой - отправной точкой этой мистики является не то чтобы наша, а даже советская, более того, провинциальная реальность. Представьте себе нашу глухую провинцию накануне развала СССР. А теперь - представьте, как на все это накладывается мистика. Дивное, слегка мозговыносящее сочетание, редкое и потому особенно ценное.

Нечто подобное в количестве встречается у Стругацких, такое изящное сочетание до боли привычной реальности и фантастики. Сочетание, при котором никуда не деться от смешения жанров и стилей, потому что мистика мистикой, а достоверно изображенная реальность вызывает то усмешку, то скуку. И нужен особый талант автора, чтобы мистика в таком антураже не выглядела не пришей кобыле хвост, а вполне органично вливалась в нее, не входя в противоречие ни с дефицитом, ни с плохо работающим транспортом, ни с генеральной линией партии. Как будто у нее есть свои законнные права.
Раньше я думала, что из "современных классиков" так умеет только Славникова, но у Славниковой и реальность более приближенная к нашему времени, и мистика куда жестче и невнятней. А попасть в Малую Глушу - это как попасть в сказку, только для взрослых. И разница между детьми и взрослыми тут вовсе не в качественных характеристиках "страшилок", а в уровне риска, в том, что поставлено на карту.

Книга состоит из двух историй, лишь косвенно связанных между собой. В первой действие происходит в южном портовом городе, в котором, с учетом некоторых особенностей языка, вполне можно узнать Одессу)) В первой истории куда больше бэкграунда исторического и реалистического, относящегося к времени, месту и тд. Имеем таинственую СЭС-2 при пароходстве, которая, как и обычная СЭС, занимается обнаружением и уничтожением всякой приходящей на пароходах заразы. Только в СЭС-2 эта зараза несколько специфического свойства, что лично у меня всю дорогу вызывало сдержанное хихиканье. Надо же, ожившие древние боги и детские страшилки, да, на самом деле, ничего смешного, конечно, но с учетом, гм, обширной литературной и особенно кинематографической традиции изображения того, как восстает из бездны демон, которого боялись еще в Ассиро-Вавилонии - все равно становится забавно. Поэтому и вся первая часть для меня - более забавная, чем серьезная, и сама по себе, и особенно в сочетании с советскими реалиями.

А вот вторая история - при том же изумительном смешении мистики и суровой прозы жызни - совершенно другая. И, если задуматься, гораздо страшней и серьезней. Серьезней даже притом, что в ней появляются, например, совершенно сказочные люди с песьими головами, а также заколдованное место, куда нельзя добраться ни на каком транспорте, а можно только прийти пешком (та самая Малая Глуша). История Орфея и Эвридики на новый, куда более реальный, чем греческие мифы, лад. Жутковатое переложение, жутковатая сама идея.

Вообще обе истории, если оценивать только сюжет - очень странные. С одной стороны, они вроде бы и заканчиваются, но такая концовка не приносит никакого успокоения, потому что они заканчиваются не так и не тем, как все ожидали. И тем сильнее впечатление, чем больше сказочного антуража - все в детстве читали сказки и все знают, как они заканчиваются. Истории Галиной заканчиваются *не так*. И от этого хочется их перечитать, потому что остается впечатление, что ты чего-то не допонял, упустил в этом водовороте мистики и банальных житейских подробностей. Хотя, сильно подозреваю, это мало помогло бы - если задуматься, написанный финал, пожалуй, и будет наиболее вероятным. Мистика рассыпается, нет никаких волшебных спасений и добрых фей, в сухом остатке имеем обычную жизнь.

@темы: галина

---

Джордж Мартин "Битва королей"

А вот теперь это стало по-настоящему потрясающе, без всяких "многообещающе".
Мартин удивительным образом заставляет сопереживать буквально всем своим героям, даже наиболее мерзким с точки зрения общечеловеческой (даже Теону Грейджою, да). Это удается ему, потому что он пишет pov персонажа предельно искренне, полностью "влезая в его шкуру", так что самого автора, собственно, не видно, не видно субъективного авторского взгляда, а есть только мир глазами этого героя. Это один момент, и второй - герои действительно из кожи лезут, чтобы добиться своего, чтобы спастись, чтобы преуспеть. Эти их усилия - не наигранные, а вполне реальные, как и жертвы, и опасности. А настоящие усилия, даже если они направлены на не самое благое дело, всегда вызывают сочувствие и уважение.

С другой стороны, а что там - не самое благое. Нет у Мартина никаких "злых властелинов", которые направо и налево любят головы только потому, что им так хочется (ну разве что Джоффри, подозрительно напоминающий инфанта из "Уленшпигеля"). А есть матери, которые защищают своих детей, и вполне логично и оправданно разделаются с любым, кто будет для детей угрозой. Серсея начала вызывать у меня не то чтобы симпатию, но уважение, чего я никак не ожидала. Ведь она очень умные и правильные вещи говорит Сансе, по большому счету, та дурочка, что не слушает. Итак мало того, что точка зрения героев, их внутреннее ощущение, психология отлично прописаны - сами их действия очень логичны и естественны в данной ситуации. Более того, попытаясь поставить себя на их место, понимаешь, что по большому счету делал бы то же самое, пусть немного другими методами, но с той же целью. В итоге получается, что читатель с одной стороны не может не принимать все перипетии романа близко к сердцу, а с другой - не может определиться, за кого он болеет. Я долго думала и в итоге выбрала себе faute de mieux Джона Сноу

А еще немного даже шокировало открытие, что на войне умирают. Причем не только умирают, но и убивают, а также калечат, насилуют, жгут и грабят. Смешно, но всего этого в фэнтези плаща и шпаги обычно нету (зато куртуазного рыцарства даже излишек), что резко делает картину неправдоподобной. Почитав некоторое количество такого фэнтези, начинаешь думать, что "с основными репортерами ничего не может случиться". Но Мартин совсем не такой. Он поставил на историчность и натуралистичность и добился ошеломительного эффекта - становится жутко, по-настоящему, не по-киношному жутко. И дело даже не в том, что автор не брезгует деталями. А в том, что в глубине читательского подсознания все эти события уже сидят, он, конечно, надеется, что раз это фэнтези, ничего такого не будет, но фэнтези Мартина имеет куда больше сходства с реальностью, чем иные исторические сочинения. И он никого не обходит, каждый персонаж в итоге получает свое.

Сюжетно второй том - это слет по нисходящей. Как в "Гроздьях гнева": герои начали в общем-то плохо, но это была случайность, можно было бы жить и дальше. Но нет, каждый следующий шаг оказывается хуже, чем предыдущий. Пытаясь хоть как-то исправить ситуацию, они начинают отчаянно дергаться, но чем больше они дергаются, тем крепче затягивается петля на их шее. Каждый шаг - новая потеря - дома, членов семьи, собственной чести, совести и местами жизни. Страна тоже разваливается потихоньку, еще не прошло достаточно времени, чтобы изменения были существенными, но вместо одного короля у нас уже четыре, за Стеной собираются варвары и Дени, несмотря ни на что выжившая, пытается собрать войско. Пока кто-то еще держиится на краю обрыва, а кто-то уже упал, но я подозреваю, что в третьей книги все уже будут внизу.

@темы: мартин

---

Милорад Павич "Бумажный театр"

Этот роман-сборник вполне описывается определением "его прощальный поклон", и тем точнее оно становится, что купила я книгу, когда Павич был еще жив, а читать начала через несколько дней после его смерти.
Но дело не только в этом. Павич, как всегда - это единство стиля при разнообразии форм. И в данном случае выбрана форма сборника рассказов от авторов разных стран, с предшествующей маленькой биографической справкой. Страны - те, где самого Павича переводили и издавали. И рассказы тоже, мм, стилизованы под национальные литературы этих стран. Точнее, даже не стилизованы, а, скажем так, отвечают представлениям конкретного иностранца (Павича) о данной национальной литературе.
Мне самой сложно судить: я из рук вон плохо разбираюсь в национальных литературах большинства приведенных стран. "Опознала" в качестве национальных литератур я только скандинавов и Японию, похоже, в данном случае мое мнение о характере национальной литературы совпадает с мнением Павича. Россия, конечно, тоже опознается; милая, с нежной грустью Россия глазами иностранцев, есть в "русском" рассказе что-то ностальгически-набоковское.

Что до самих рассказов, то мне самой они, пожалуй, понравились меньше, чем обычно мне нравится Павич. Я люблю Павича именно за этот безумный балканский колорит, за все волшебное и местное, чего мы не знаем и не узнаем, потому что живем в другом месте и в другой культуре. А тут ему для формальных целей пришлось от этого отказаться (в основном), так что получилось не так ярко. И что странно, чем более похоже на национальную литературу - тем менее ярко и красиво. Неподражаемый стиль Павича замаскирован, приглушен, скрыт. Хотя, конечно, большей частью он все равно прорывается, но в наложении на реалии другой страны это выглядит как-то странно.

Хотя он как всегда чудесный, конечно. Чудесный и волшебный, и вот Павича я могу читать в любом объеме, не прерываясь, и ничуть от него не устаю - настолько завораживающие и неожиданные у него ходы. Очень люблю его

@темы: павич

---

Джон Стейнбек "Квартал Тортилья-Флэт", "Консервный ряд"

Читая "Квартал Тортилья-Флэт", я несколько раз недоуменно переводила взгляд на верх страницы, где в ебуке пишется имя автора. Это не тот Стейнбек, которого я знаю. И уж тем более это не может быть человек, который написал "Гроздья гнева" и "О мышах и людях". Я бы сказала, что это скорее ОГенри, только действие происходит не в маленькой африканской банановой республике, а на американском среднем западе. В остальном же - по духу, по стилю, по легкости и насмешливости - никак такого от Стейнбека не ожидала.
Если честно, это история сначала двух, а потом и большего количества друзей, которых правильнее всего было бы назвать тунеядцами и бродягами Все начинается с того, что одному из них чудом достаются по наследству пара домишек, где он сотоварищи и поселяется. Они немножно пьют, немножно дебоширят, иногда попадают в тюрьму. Но в остальном они - милейшие люди, и почтенное общество города ничего против них не имеет (при условии, что они не вылезают из своего квартала, разумеется). Повесть - серия довольно милых и забавных историй из жизни этих приятелей, в духе "как эти алкоголические креведки в ночь на Ивана Купала искали клад")
У Стейнбека по сравнению с ОГенри, пожалуй, больше нежности и легкости. Если ОГенри откровенно пародирует, а временами и явно издевается над героями, то Стейнбек в похожих ситуациях в лучшем случае позволяет себе тонкую усмешку. Кто мы такие, чтобы их судить, в конце концов. В его героях не чувствуется никакого "падения", даже когда речь идет об алкоголиках и умственно неполноценных. Они такие, какие есть, и на своем месте. У них в жизни тоже всего хватает, а если принять этот дивный любящий и чуть насмешливый взгляд, каким смотрит на них автор - так их жизнь приобретает совершенно волшебные тона. Надо только уметь правильно смотреть)

"Консервный ряд" в принципе похож на "Квартал" - действие происходит в тех же пенатах, герои - почти все представители того же социального слоя. Но "Ряд", пожалуй, и нежнее, и серьезнее. Герои, как всегда, пьют, дебоширят и дурачатся как могут. Но поскольку ничто человеческое им не чуждо гораздо в большей степени, чем "почтенным" членам общества, делают они это не со зла, а наоборот, от избытка добра, если так можно выразиться. Собственно, весь сюжет - как несколько приятелей-тунеядцев пытаются устроить вечеринку в честь своего знакомого-ученого. Придумывают всякие дурацкие способы доставания денег на эту благую цель, по пути, разумеется, несколько раз все теряют, пропивают и попадают в дурацкие ситуации.
И при этом они такие ужасно милые и забавные, что их совершенно невозможно воспринимать критично. Но за всеми их дурацкими попытками стоит и второй слой сюжета - например, истории окружающих людей, хотя бы их странного ученого-затворника. Мы знаем о нем практически только то, что он любит классическую музыку и пьет пиво. Но при этом несколько стейнбековских штрихов позволяют предположить какие угодно драмы, просто оставшиеся за кадром.
В "Консервном ряду" я чувствую дыхание того гениального умение видеть красоту там, где ее больше никто не видит, которое потом заблистало в "Зиме тревоги нашей". Совершенно дивное умение Стейнбека одной маленькой фразой заставить читателя самому задуматься и понять, что происходит с героем и что происходит у героя на душе. Походя, между делом, между мытьем завалов посуды после вечеринки и привычной кружкой пива. Я не знаю других авторов, которые бы так умели показывать важное и возвышенное среди бытовых мелочей или произносить проповедь бакалейным товарам так, что она будет достойна святого Франциска.

@темы: стейнбек

---

Джордж Мартин "Игра престолов"

По этому роману очень чувствуется, что он - первая часть большого цикла. Картина разворачивается довольно медленно и неторопливо, и меньшего к большему. Первый кадр - семья феодала, его жена, дети, дом. Их игры, проблемы и отношения. Дальше - появление в доме посторонних, а именно короля, с которым наш феодал был дружен в юности. Второй кадр - королевский двор на выезде. Третий кадр - столица. Параллельно - совершенно отдельная линия других персонажей, которая, видимо, рано или поздно неизбежно пересечется с нашими. это ужасно, но теперь я понимаю, откуда Камша все сперла
И вот так постепенно, шаг за шагом, проясняется общая картина. Туман рассеивается, становится видно расставленные на доске фигуры. Правда, пока сложн определить, чья позиция наиболее выгодна, да и всякие "мелкие факторы" вроде пешек и прочих мелочей никак не просчитать. Пока только фигуры, причем самые крупные: король, его ближайшее окружение, наиболее влиятельные лорды.

Мартин пишет достаточно точно и достаточно отстраненно, мне кажется, чтобы с одной стороны создать полноценный и живой образ героя, а с другой - не навязать читателю какого-то конкретного авторского мнения по его поводу. В смысле, у него нет не то что "плохих" и "хороших" - у него нет героев, чья внутренняя имха, выраженная в неопределенно-личной манере повествования на конкретном отрывке текста, не была бы вполне логична и обоснованна. Героям не то чтобы начинаешь сочувствовать - просто понимаешь, почему они поступают тем или иным образом, и что, действительно, в некоторых ситуациях у них нет выбора. Более того, с этой "внутренней" точки зрения проникаешься к герою уважением и начинаешь ценить те его действия, которые были бы с "внешней" стороны совершенно незаметны. Мне кажется, для подобного изложения (особенно учитывая обилие героев и сложность сюжета) нужен не только большой талант, но и большая работа. Так что низкий поклон автору за возможность посмотреть на одну и ту же ситуацию разными глазами не только "формально", с точки зрения репортеров, но и по внутреннему ощущению героев.
Примерно на середине тома я с удивлением обнаружила, что болею за "черных")) То есть за Ланнистеров. Не потому, что они хорошие люди, а потому что они... умнее, что ли. Во всяком случае, их позиция мне ближе, чем чья-либо иная.

Про сюжет говорить пока сложно. Несмотря на то, что развивается все довольно быстро, чувствуется, что до эпицентра еще далеко. В смысле, воюют-то и умирают по-настоящему, но у меня все равно ощущение, что герои больше "проверяют оборону" противников, и впереди то ли еще будет. Кстати, странное дело. Обычно в таких эпопеях меня больше всего привлекает "мистическая" часть, связанная со всякими таинственными пророчествами, неземными цивилизациями, тайными забытыми знаниями и тд. На худой конец самое интресное - это "становление и взросление героев", история отношений.
А вот с Мартиным другое дело. Потому что у Мартина самое интересное - это расстановка и динамика сил на доске, война и политика, кто кого переиграет. Откровенно говоря, я не помню других фантастов - сочинителей саг - которые так же интересно и достоверно писали бы войну и политику. Так интересно и достоверно бывает в настоящей истории, и что-то я смутно вспоминаю про Алую и Белую Розу... С одной стороны, ситуация достаточно безумна, но если присмотреться - везде, в каждом отдельном моменте все настолько прекрасно обосновано, что просто не могло быть иначе. Браво автору, что тут сказать. Кажется, Мартина надо читать как псевдоисторический роман про средневековые войны, вникая в политику и историю, - так будет интереснее всего.

@темы: мартин

---

Святослав Логинов "Многорукий бог далайна"

Начнем с того, что я феерическая криведка Я давно слышала про этот роман. И всю сознательную жизнь думала, что он называется "Многорукий бог дедлайна" (deadline). А что, все вполне логично: во-1, если есть боги дня, ночи, а у Птерри так даже бог похмелья - почему бы не быть богу дедлайна? И кто из нас в дедлайне не страдал, что он не вполне Вишну (то есть необходимая синюшность лица уже приобретена, а пары-двух лишних рук все же хронически не хватает). Так что богу дедлайна вполне логично быть многоруким... Странице на 10 я поняла, что че-то не то

На самом деле, в романе никакого дедлайна, естественно, нет. Есть далайн - неясная масса "мирового океана", по природе своей вредоносная, которую лично я представляю себе как нечто вроде соляриса. И совершенно восхитительный фантастический мир, аналогов которых я не встречала больше нигде. Не то чтобы даже аналогов - я нигде не встречала такой степени абстрагирования от нашей реальной действительности. Ведь по сути, фантастические миры - всегда производные от нашего мира, либо в одну сторону (апогей технического прогресса, космические полеты, мутации, инопланетяне), либо в другую (назад к природе, феодализм, эльфы, гномы и волшебники). Мир Логинова очень сильно выбивается из общего ряда. Он настолько чужой, что когда об этом задумываешься всерьез, становится даже как-то жутко. В нем нет привычных вещей из физического мира, как микро (где люди живут, что едят, что носят, чем воюют), так и макро (земля, солнце, небо). Условия обитания людей воссозданы заново почти целиком; новое все: от макро-устройства мира до видов пищи и одежды.

Как ни странно, к этому полностью чужому миру очень быстро привыкаешь и начинаешь думать его категориями. Мне кажется, в этом и состоит прежде всего мастерство автора - не только изобрести сотню новых имен и названий, а еще сделать так, чтобы читатель не запутался в них. Иные авторы умудряются запутать читателя в простом около-феодальном мире, как в трех соснах, где несчастный будет блуждать, не в силах понять, кто чей вассал и кто с кем воюет. А у Логинова все очень понятно и логично, так что я даже постепенно начала визуализировать и эту странную растительность, и жутких хтонических жывотных. У этого мира есть своя история и мифология, свой миф о сотворении, который, как всегда, подтверждается, но лишь отчасти и как-то невнятно. Есть свои государства - не государства, но различные способы организации людей на определенной территории. Есть свои религиозные верования и фанатичные заблуждения. В общем, есть все.

Вторая сложная и с блеском решенная задача - сам сюжет. Создать мир - это еще полдела (хотя на мой лично вкус это самая важная половина), нужно еще, чтобы в мире что-то происходило. И вот медленно, а временами и мучительно, шаг вперед-два назад - мы видим, как рождается миф. Герой еще и не подозревает, что ему суждено стать эпическим героем в классическом литературоведческом смысле, хотя пока это дойдет до всего остального населения мира, разумеется, пройдет несколько поколений. Мне очень нравится с точки зрения обоснованности и логичности (и очень импонирует лично) то обстоятельство, что герой становится таковым не по "велению судьбы" или в силу везения, а упорным трудом. Изначально ему дана только возможность, некоторая инаковость - и он последовательно жертвует всем, что приносит ему судьба, следуя своему предназначению. Никакого "раз - и герой" нет и в помине, более того, в каждую минуту текста он не герой (а если уж честно, гораздо больше - усталый человек и по общим меркам неудачник), о героизме можно судить только по факту. И это, имхо, лучший способ написать о жизни эпического героя так, чтобы было не пафосно и правподобно; мифологическая, "эпическая" часть очень ловко вплетена в реальность, ее даже не замечаешь, пока не отойдешь на некоторое расстояние.

У романа есть две концовки. Одна - потому что это "очень эпическая" история, и концовка, соответственно, тоже эпическая. Новый мир, в очень библейском духе. Это красиво и вполне грандиозно и, пожалуй, это было бы вполне достаточно, чтобы объявить концовку удачной, а текст - состоявшимся..
Но есть и вторая. Потому что герой - не только "эпический герой", но и живая личность, пусть и неординарная. Герой не может сидеть без дела, и когда, кажется, уже совсем все успокоилось, новый мир перестал волноваться и начал наконец жить, герой понимает, что ему в нем нет места. Так появляется второе, безумно изящное решение в духе "убить дракона", и замыкается круг.

@темы: логинов

---

Василий Аксенов "Негатив положительного героя"

Как я понимаю, я выбрала не самый показательный роман, но - какой был. Это в довольно большой части публицистика, на самом деле, учитывая, что в тексте поминутно появляется сам автор, да и вообще роман пестрит биографическими и псевдобиографическими подробностями. По сути, это сборник рассказов, отчасти - вполне реалистичных, отчасти - с какой-то полубезумной алкогольной мистикой. Представьте себе Довлатова, помноженного на Веничку Ерофеева, и чтобы полученный автор писал о перестроечных и до-перестроечных временах.

Я очень долго и мучительно продиралась через русский язык Аксенова. Вроде бы он и прекрасный, но все равно читать тяжело, и в результате получается еще медленее, чем я обычно читаю по-английски. В нем слишком много всего, слишком много замудреных словечек и неожиданных тропов, слишком много скрытых и не очень цитат, слишком много верлибра в самых неожиданных местах. Все вместе производит впечатление рагу, в которое насыпали очень много разнообразных специй. Да, остро, пряно, сладко. А вот про то, что скрывается под специями, ничего хорошего, увы, сказать не могу.

"Основное блюдо" - это околоперестроечные зарисовки из жизни. Из жизни автора и его знакомых, например. Выглядит вполне в духе "from Russia with love": вот герои ведут себя по-свински, пьют и дебоширят, вот мелькают какие-то невнятные аферы с участием огромных и легко украденных денег и бандитскими разборками. Вот несчастные иностранцы пытаются понять, какого хрена у нас тут вообще происходит. Классический перестроечный карнавал, мишуры много, а под ней - ничего. Конечно, это очень неизбитая тема и манера изложения! гхм.

К концу книги к манере изложения я все же привыкла, и меня перестало это уже напрягать. Написано действительно шикарно, чего греха таить. И вкравшиеся в прозаический текст стихи, и скрытые и не очень цитаты, и неожиданные тропы)) Про стихи вообще могу сказать: вот как надо! Смотрите, авторы, котоые хотят разбавить свой прозаический текст стихами без специального их оформления на письме. Аксенов вписывает их изумительно, так что стихи не выбиваются ни по смыслу, ни по уровню пафоса и смотрятся в тексте очень органично (а не как у многих, пришито белыми нитками), более того, без них это было бы совсем не то и не так.
Пожалуй, я хочу почитать у Аксенова что-нибудь еще, но более художественное, уже полноценную беллетристику с сюжетом (если таковая имеется).

@темы: аксенов

---

Ирвин Ялом "Шопенгауэр как лекарство"

Этот роман не такой блестящий, как предыдущий ("Когда Ницше плакал"), но все равно довольно забавно. Параллельно ведутся две линии: в реальности - история психотерапевта и его "проблемного" пациента, который любит Ш. и не любит больше ничего. Отдельно - биография самого Ш. с кратким изложением избранных мест из его философии.
Это забавно прежде всего попыткой соединить несоединимое, то бишь психотерапию и Ш. Более несочетаемые вещи трудно представить, если учесть, что психотерапия призвана научить получать удовольствие от жизни, а Ш. - ну, он как всегда, "мы пришли в этот мир ненадолго, чтобы влачить свое жалкое существование в этой юдоли скорби и сгинуть в вечной тьме" люблю я его

А еще, тот самый проблемный пациент по всем своим реакциям и поведению в обществе - настолько балистый баль, что просто к гадалке не ходи. Да, бали, вы можете сколько угодно утверждать, что "внутренне оно не так". Но по внешним проявлениям - то самое. Классический пример: когда герой расслабился и в шутливой (как он считает) форме похвалил одну из участниц группы, а все остальные хором расценили это как оскорбление в ее сторону. Да и во всем остальном, в подборе слов, в манере держать себя - бальство аж из ушей лезет
Сюжет в целом прост. Герой - умирающий от рака психотерапевт ведет свою последнюю группу, куда начинает ходить в том числе и проблемный пациент. И они долго и мучительно, что называется, "выясняют отношения". Нет, правда, я никак не могу понять этой фишки с психотерапевтическими группами; складывается впечатление, что они направлены на то, чтобы пациенты сначала установили между собой определенные отношения, а потом начали их выяснять. Это какой-то добровольный мазохизм, потому что и в жизни ситуаций выяснения отношений более чем достаточно. Можно совершенно бесплатно делать это у себя дома на кухне. Более того, создавать себе специальную группу и платить за это деньги - это как-то уж за гранью безумия. Такое чувство, что суть затеи состоит в том, чтобы научить людей выяснять отношения, натаскать их, и чтобы потом они в реальной жизни уже хорошо представляли себе, как это делается. Психотерапия как генеральная репетиция жизни... Может, конечно, кому-то это и поможет, но я слабо представляю, например, себя в подобной ситуации. А если честно - так неверю в то, что можно что-то "репетировать", даже если заранее договориться, что это просто репетиция. И финал романа это вполне доказывает))

@темы: ялом

---

Андрей Геласимов "Степные боги", "Разгуляевка"

Это очень особенная книга в том плане, что я неизбежно буду смотреть на нее иначе, чем большинство. Потому что это *мой* регион. Автор из Иркутска, действие происходит в Забайкалье в самом конце Второй мировой. И в том плане, *как* это написано, для меня лично читать такой текст - как дышать. Я все эти словечки и выражения, манеру речи слышала детства и до 20 с чем-то лет. Я отучилась "разговаривать матом", причем иногда, помню, предпринимала для этого сознательные усилия. Но мое "чо" исправит, наверное, только могила Я не оправдываю ни себя, ни героев, но за достоверность отвечаю, все ровно так и есть, как написано.

В романе собственно действия практически и нет. Это описание небольшого периода из жизни героев, и даже не от точки до точки, а просто случайного периода. Случайного времени, в котором единственный раз пересеклись судьбы японского военнопленного и русского пацана-"выблядка". Ничего особенно не меняется, ничего судьбоносного не происходит, описан быт, жизнь. И надо сказать, что жизнь эта - жизнь простой русской деревни в далекой провинции - не то чтобы сильно похожа на правду, а она и есть. Я долго думала по мере чтения, специально ли автор изображает героев именно так, как изображает, чтобы подтолкнуть читателей к определенным выводам. Но в конце концов решила, что автор просто очень честен с собой и с читателями. Давайте смотреть правде в глаза. Кто был в деревнях в далекой провинции, где живут не наезжающие дачники, а именно постоянно, тот знает, как оно все бывает. Вот именно так. И сделайте скидку на 60 лет назад, война, разруха, голод, коллективизация и раскулачивание уничтожили последних людей, у которых были мозги и руки росли откуда надо, а не оттуда же, откуда и ноги. Остались те, у кого брать было нечего, с которых спрашивать было бессмысленно. Наши герои, короче. Население деревеньки, где все друг друга знают, но каждый все равно живет, как хочет, наплевав на окружающих.

Если задуматься, жители деревни Разгуляевка производят жуткое впечатление. Такое чувство, что они какие-то недо-люди, их эмоциональный диапазон реально заканчивается желаниями: пожрать, потрахаться и выпить и погулять. Все. При этом о них нельзя сказать, чтобы они были какие-то плохие люди - они не плохие, они даже любят друг друга иногда, но это чувство в основном очень звериное и инстинктивное - между матерью и ребенком, между мужиком и бабой. Они просто какие-то очень одноклеточные, примитивные настолько, что жуть берет, как же они до сих пор не вымерли.
На их фоне тем более разительным кажется несчастный пленный японец из лагеря военнопленных. Поскольку он в округе единственный врач, народ иногда прибегает к его услугам - если вдруг заговоры бабки не помогают. Разумеется, когда заговоры не помогают, врачу в лучшем случае остается развести руками. Японец ведет дневник для своих детей, оставшихся в Нагасаки - описывает там историю своего рода, свою жизнь и тд. И по сравнению с этим дневником и его внутренней жизнью все то, что происходит у деревенских жителей в душах, выглядит как замаранная пропись первоклашки по сравнению с "Божественной комедией". Японец выглядит как вполне нормальный человек, а все его окружающие - как какие-то бездушные марионетки, движимые первичными инстинктами. Уж не знаю, сознательно ли автор вкладывал такой смысл - но вышло именно так. На самом деле, пожалуй, разница - в уровне образования. Трудно начать думать, если у тебя нет к этому привычки.
Маленький японец-врач замечает, что на их шахте умирает куда больше людей, чем на остальных. Что известные ему растения в округе мутировали и выглядят это очень странно. И пытается втолковать это лагерному начальству. Но поскольку у лагерного начальства в голове ровно одна извилина и две мысли, о водке и о бабах, естественно, его никто даже не пытается выслушать. А между тем по округе и правда рождаются уроды и болеют люди, но это никого не заботит. Как и всегда.

Если принять на веру, что Геласимов, как говорят критики, описывает "загадочную русскую душу", выглядит ее суть примерно так. Большую часть своего существования (и как человек, и как нация) "русская душа" пребывает в амебном состоянии, первичные инстинкты, жрать и размножаться, и гори все синим пламенем. И иногда случаются прорывы, ни с того ни с сего. Тысячи и сотни тысяч пацанов растут вот в таких деревнях, наблюдают мат, пьянки, драки, выпрашивают кусок хлеба, работать их можно заставить только из под палки, вырастают они сами представляете чем и тд. Тысячи - а потом один из них берет и уходит за рыбным обозом, и становится великим ученым, и пишет "хотя всегдашними снегами покрыта северна страна", и изобретает закон имени Лавуазье и себя. Или, например, уходит на войну, совершает там невероятный подвиг, на который никакой немец бы не решился, а потом возвращается в родную деревью и бьет жену как ни в чем не бывало, и ведет себя как скотина, радуясь данной Звездой Героя безнаказанности... Подвигами можно восхищаться, но в ремиссии оно производит довольно тягостное впечатление. Остается надеяться, что из этих полудиких детей потом вырастут нормальные взрослые люди, которые просто поймут все, что надо понять, не потому, что их научили в школе или родители, а потому, что жизнь их побьет и научит. А потом у этих детей родятся свои дети, и это будут наши родители

@темы: геласимов

---

Дэн Симмонс "Восход Эндимиона", "Сироты Спирали"

Про "Восход Эндимиона" сложно что-то сказать однозначно - в нем слишком много всего. И действия, и событий, и глубоких идей, и психологии, и религии. Притом, что получается отнюдь не ералаш, а просто картина, которую сложно объять целиком - и куда проще по частям. Мне кажется, такая концовка неизбежна, потому что только такая концовка будет достойна всего остального цикла.

Циклы вообще очень сложно сводить, особенно такие большие и многогеройные, где меняются и главные действующие лица, и время повествование. Автору нужно очень постараться, чтобы связать воедино все нити так, чтобы никакая не провисала, чтобы никакая не торчала, чтобы чувствовалась связь героев и времен, и логичность, и мистичность, и моральный урок, и качественный переход. Завершающая книга, имхо, должна быть полнее и сильнее, чем любая из предыдущих - иначе будет ощущение, что автор не завершил, а просто бросил со словами "я устал, я ухожу". И хорошо еще, если бросил, написав что-то такого же уровня, как первые книги цикла (а не как Сапковский, который в моем личном рейтинге "феерических сливов" безоговорочно занимает первое место).
Пожалуй, "Песни Гипериона" - чуть ли не единственных из читанных мной циклов, который закончен очень достойно. Именно с тем эффектом, шумом и размахом, с каким того ожидает читатель. Подготовка к завершению цикла тихой сапой шла два романа, но очевиден этот резкий подъем вверх стал только в "Эндимионе". Я, признаться, была очень приятна удивлена, поскольку на хорошее завершение хороших циклов обычно по привычке не надеюсь. А "Эндимиону" вполне удалось справиться со своей задачей.

Будущее соединяется с прошлым (кто, черт побери, консультировал автора по физике?!). Герои прошлого уходят в будущее и возвращаются оттуда другими. Мир меняется - потому, что меняются люди в нем. Не то чтобы я сильно прониклась идеей Сопереживания, но как фантастическая идея она ничем не хуже любых других (например, не хуже идей о мировом зле, заключенном к яйце кольце) и главное, отвечает своей цели: качественная перемена людей. Мгновенная революция, может быть, и перебор, но это общее своейство Симмонса: у него если уж войны, то с миллиардами погибших, включая грудных младенцев, если уж рушить церковь, то чтобы остались только дымящиеся руины. Это фантастика, я привыкла.

В целом "Восход" очень эпичен и поражает величиной замысла. Тем более, правда, раздражают в нем не-эпические моменты, вроде бесконечного нудения про ящик Шредингера и описания любви Рауля и Энеи. Да, я полностью согласна тут с героем-репортером: он и правда тупой. И лучше бы автору обойтись без подробных описаний секса - я не ханжа, но тут они слегка не к месту, кажется... Не говоря уж о том, что если честно, окажись я в конце на месте Рауля, я привязала бы в условленное время свою любимую к дереву, и никуда бы она не пошла, чтобы ее там сожгли заживо. И наплевать на судьбы мира)) Но это так, лирическое отступление) В остальном роман очень хорош, причем хорош именно своей эпичностью. Герои четко делятся на "плохих" и "хороших", точнее, наших и церковников. Нет той неоднозначности образов, что была в "Гиперионе" (кроме, разве что, Мартина Силена). Нет никаких мелких заданий - только масштабные проекты. Это не хорошо или плохо, это просто другой уровень. Таким героям гораздо сложнее сопереживать, потому что лучи совершенства заслоняют в них все человеческое, не говоря уж о размахе их проблем. Пожалуй, единственный, кто вызывал у меня искреннюю симпатию на протяжении всего текста - это де Сойя, очень простой, не идеальный и очень человечный. Образ эпического героя, что забавно, очень мешает простой человеческой симпатии. Про Энею вообще сложно что-то сказать, потому что лично по моим ощущениям, она не человек, а какой-то набор мессианских функций. Необходим талант Сарамаго, чтобы из человека такого масштаба сделать человека живого, но у Симмонса Энея - скорее функция текста, одна из физических переменных, чем живой герой.

В целом получилось забавно. "Восход" очень хороший роман, правда. Но если "Гиперион" был набором "человеческих, очень человеческих" историй, каждая из которых пробуждает эмоции, то "Восход" - полная ему противоположность, он поражает размахом замысла, и места для мелкого "очень человеческого" в нем совершенно не осталось.

"Сироты Спирали" - это небольшая повесть по мотивам. Н. лет спустя после "Вохода" люди из Спектральной Спирали Амуа летят покорять дальний космос и встречаются с Бродягами, которые улетели еще до Хиджры. И что будет дальше. Там очень много деталей, которые прекрасно вписываются в основной сюжет и порадуют фанатов. А вот с самим сюжетом повести просто швах, потому что если его пересказывать двумя словами, будет даже немного стыдно за автора - настолько все просто и глупо. Хотя в остальном текст на том же уровне, что и остальные "Песни" - психология, детали, и тд. Пожалуй, автор-психолог уровня Ле Гуин мог бы сделать из этого сюжета нечто волшебное и имеющее самостоятельную ценность, но для Симмонса получилось слишком мелко.

@темы: симмонс

---

Эльфрида Елинек "Пианистка"

Формулировка Нобелевской премии: "За исключительное умение выворачивать эту жизнь на изнанку грязной стороной и видеть каждый предмет под наиболее нелицеприятным углом, за выдающуюся способность вызывать у читателя рвотные позывы описанием совершенно нейтральных вещей из обыденной жизни и виртуозное исключение из текста всего, что могло бы хоть как-то напомнить о красоте, за умение найти везде и всюду следы гниения, грязь и мерзость и увеличить их до таких размеров, что они заполоняют собой все пространство". Эльфриде Елинек, выдающемуся певцу мерзости и уродства.

В какой-то момент мне показалось, что я знаю схему, по которой это писалось: по день-два каждый месяц. Чувство кромешного отвращения к миру вообще и к себе в первую очередь, которое кроме как с пмс, сравнить не с чем. Но у Елинек его как-то слишком много.

Немецкие писатели вообще в этом плане люди выдающиеся: им удается вызвать у читателя отвращение, рвотные позывы и желание помыть руки описанием совершенно простых, бытовых вещей, которые периодически случаются со всеми. А вот американским для этого надо долго изголяться с трупами собак и кроликов и прочими глупыми и антиобщественными занятиями. Ребята, американцы, вот у кого надо учиться! Посмотрите на фрау Елинек - она напишет прогулку по парку так, что хочется немедленно продезинфицировать всего себя и все вокруг! А ведь там, в парке, ничего особенного - ну да, земля, мусор, собачки сходили - а то мы каждый день это не видим? Видим, только не замечаем, так фрау Елинек обратит ваше самое пристальное внимание. Не отвлекайтесь, ученики!

Не знаю, что там в фильме, но явно не то, что в книге - иначе большинство людей не смогло бы его досмотреть. Книга целиком - какой-то непрекращающийся фарс мерзости. Причем все описано очень филигранными штрихами, смотришь и думаешь: ну да, так бывает. Более того, так бывает чаще, чем нам хотелось бы. Мать, тиранящая взрослую дочь всю жизнь и не дающая ей шагу самой ступить - еще как бывает. Дочь - мазохистка и слегка извращенка, в свободное время подглядывающая за парочками в парке - бывает, а кто тут святой? Парень, решивший по неопытности "потренироваться" со стареющей училкой - тоже бывает, видимо. Сложно показать на какое-то событие из сюжета и сказать: не верю. Нет, отчего же, вполне верю, и вместе, и по-отдельности. Но в этом, увы, и состоит гротескная мерзость: в мире Елинек больше ничего нету. Нет ни одного персонажа и ни одного момента, который вызывал бы симпатию или был просто красивым. Про который можно бы сказать: да, вот так хорошо. Ничего хорошего. Никогда. Ни с кем. Никакого спасения от этой безнадежной жизни в куче мусора.
Надо очень тщательно подходить к своей работе, чтобы суметь так написать - не оставив нигде лазейки для красивого и хорошего. Мне кажется, это техническая работа, потому что как жить с таким мироощущением, я не могу понять.

Елинек почему-то называют "разоблачительницей мещанства и ханжества современного мира". Увольте, на мой вкус, мещанство и ханжество - это как раз про нее. Потому что "красота в глазах смотрящего, и безобразность тут же рядом". Видеть весь мир в отвратительных тонах и считать всех людей мерзкими безвольными извращенцами - это ли не ханжество? И не потому, что люди не такие. Они такие. Но еще много какие помимо этого, а про это у Елинек не слова, только грязь-грязь. Достаточно было бы написать "ненавижу вас, мерзкие уроды", но такое чувство, что она четыреста страниц любуется этой мерзостью с тем же болезненным ощущением, с которым сдираешь коросту, например. И, вслед за автором, я не могу сказать про "Пианистку" совершенно ничего хорошего. И совершенно не понимаю, за что там Нобелевская премия - лучше бы Бэнксу дали, он хоть смешной.

upd. "все фигня, кроме обвинительного заключения. и обвинительное заключение, по большому счету, тоже фигня" (с)

@темы: елинек

---

Артур Шопенгауэр "Метафизика половой любви"

Неистребимый оптимизм Шопенгауэра, как всегда)) Стоит только посмотреть на названия работ

"О ничтожестве и горестях жизни" - право, не знаю, нуждается ли этот текст вообще в комментариях И обязательно ли было читать дальше заголовка Как вы догадываетесь, речь идет о том, что жизнь это кромешный бляпиздец и мы пришли в этот мир, отягощенные первородным грехом, чтобы влачить свое жалкое существование в этой юдоли скорби.
"Старость и смерть, к которым неуклонно поспешает всякая жизнь, являются осуждающим приговором над волей к жизни". Кроме того, Ш. утверждает, что страдание само по себе позитивно (поскольку ощущается всегда и очень остро), в то время как счастье негативно (поскольку отсутствие страдания не ощущается вообще). Пожалуй, единственный довод из этой оперы, под которым я готова подписаться: "Самое счастливое мгновение счастливого человека - это когда он засыпает, как самое мгновение несчастное - это когда он пробуждается". Из чего Ш. путем логических перестановок делает вывод, что лучше бы умереть поскорее, а еще лучше - вообще не рождаться) Пуу-ся)
Дальше Ш. наезжает на оптимизм вообще и Лейбница с его теодицеей в частности, утверждая, что оптимизм и христианство несовместимы, поскольку оптимизм есть проявление зловредной воли к жизни. Более того, с практической точки зрения куда лучше быть пессимистом, чтобы при наступлении бед и несчастий не очень расстраиваться или хотя бы не удивляться, по принципу "не очень-то и хотелось".
По-моему, меня, читающую Ш., идеально иллюстрирует вот этот стрип про зайца Пц:

"Смерть и ее отношение к неразрушимости нашего существа" - помимо классического нытья на тему, как жесток этот мир, как коротка жизнь и каким приятным разнообразием является смерть, есть еще забавные мысли. В том числе о том, что "исчезающее и являющееся на его место есть одно и то же существо, испытавшее лишь небольшое изменение и обновление формы своего бытия". А коль скоро это применительно к животным, применительно и к человеку. Род как таковой остается неизменным, меняются только его представители, но это, по большому счету, такая мелочь. Род как воля к жизни, по сути вечен, причем не имеет ни начала, ни конца. "Из того, что мы теперь существуем, следует, по зрелому обсуждению, то, что мы должны существовать во всякое время". Quel jour sommes-nous? - Nous sommes tous les jours. Индивидуальность же так жалка и ничтожна, что "требовать бессмертия индивидуальности - все равно, что желать бесконечного повторения одной и той же ошибки". Неразрушима одна лишь воля. Есть только воля. Воля и боль (с)
Все вышесказанное приводит нас к мысли о переселении душ. Ш. замечает, что "в христианстве место учения о переселении душ и об искуплении последними всех грехов, содеянных в прежней жизни, заняло учение о первородном грехе, т.е. об искуплении греха, содеянного другим индивидуумом". Что, я бы сказала, весьма несправедливо.

"Метафизика половой любви" ужасно забавна, как сочинение человека, который знает о любви из романов и сочинений других таких же безнадежных в этом отношении товарищей, типа Канта. И на этих обширных знаний строит свою философию, суть которой состоит в том, что любовью управляет некая "воля рода", целиком направленная на появление на свет максимально здорового и жизнеспособного потомства. Вот почему люди влюбляются а)в молодых и здоровых, б)в свою противоположность, чтобы негативные качества одного погасились позитивными другого. Вкратце - все. Злобная воля рода внушает индивидууму иллюзию, что влюбившись, он стремиться к счастью для себя, между тем как на самом деле он всего лишь выполняет биологическую программу. С одной стороны, Ш. в основном, конечно, прав, а с другой - все это слишком поверхностно, а "примеры" вообще вызывают нервный смех.
Отдельный гылол - это глава о педерастии. Сложно отрицать, что она есть, вон, и античные классики сплошь и рядом на нее ссылаются. "А если педерастия есть - значит, это кому-то нужно!" - заключает Ш. Ну разумеется, вот и ответ готов: оказывается, люди оттого становятся педерастами, что с чем-то у них не очень и природа решила, что лучше бы им не размножаться. Ну там, старые или больные особи, которые дадут нежизнеспособное потомство. А любви-то хочется! Вот вам и ответ Это так смешно, что даже слегка неловко за афтора...

"Идеи этики" - это в основном повторение уже изложенных в "Мире" тем. О том, что надо побеждать зловредную волю к жизни аскезой, целибатом и холодными ваннами... И что вообще даже одобренный церковью брак - это не более чем уступка первородному греху, а на самом деле лучше бы вовсе не размножаться. "Мы же вымрем" как возражение не принимается, потому что вымрем - так быстрее попадем в царствие небесное)) Заодно критика ВЗ и протестантизма как чересчур оптимистичных, ну просто неприлично. А эти мерзкие евреи еще и ссылаются на напустствие "плодитесь и размножайтесь", кошмар! )) Учитывая, что человеческая доля - это страдание, заповедано ведь не причинять зла своим ближним - вот и нечего детей на него обрекать.
"Христианство - это учение о глубокой вине человеческого рода, коренящейся уже в самом его бытии, и о порыве души к искуплению, которое, однако, может быть достигнуто только ценою самых тяжких жертв, подавлением собственной личности, т.е. путем совершенного переворота человеческой природы".

@темы: шопенгауэр

---

Вера Камша "Сердце Зверя-2: Шар судеб"

Мышки плакали, кололись, но продолжали грызть кактус
Между тем эта конкретная книга - худшая из всех имеющихся. Даже если принимать в расчет, что она входит в длиннющий цикл, в котором уже давно не видно начала и еще совсем не видно конца. Эта война идет уже столько лет, мой маршал, что уже никто не помнит ни почему она началась, ни с кем мы воюем. Так же и в "Шаре" - кто с кем воюет и почему? Я лично так и не смогла вспомнить, пока добрые люди мне не объяснили. Нет, я не имбецил, я перечитывала весь этот цикл буквально в феврале((

Дело вовсе не в том, что девочки (в моем лице) не способны воспринимать описания войны и батальные сцены. Скорее, в том, что девочки не способны их писать. Уж простите, но я помню ход войны 12 года, какая армия куда и зачем двигалась, по "Войне и миру", который я читала в школе - до сих пор. Все было кристалльно ясно и весьма занятно. А вот у Камши непонятно ничего и оттого ужасно скучно, хотя по идее должно бы быть наоборот. "Шар" - это лоскутное одеяло каких-то малозначительных эпизодов, представленных разными репортерами, в основном касающееся как раз многочисленных военных компаний. При этом повестнование так скачет, что не успеваешь уследить ни за одной, каждому репортеру от силы по полторы страницы - естественно, они "не укладываются". Такое впечатление, что автор сначала написал целиком каждую линию, подряд и логично, а потом взял и нарезал тексты по полторы страницы и перетасовал эпизоды. Может, это постструктурализм, что скажете?

Еще хуже - с какой-то невнятной мистикой, которая занимает добрую треть текста. Такое чувство, что половина репортеров, когда на них обращается внимательный авторский взгляд и автор подает знаки: давай уже, говори! - от страха и незнания начинают просто бредить про какие-то танцы, серые стены, щербатых девочек и выходцев. Я ничего не имеют против мистики, но она как значительная часть текста должна иметь какой-то смысл. Здесь смысла нет ни малейшего, кроме заполнения пространства на бумаге.

Выглядит это в тексте примерно так. Скажем, пошел герой в лес грибы собирать:
"Осенний лес был мрачным и будто чужим. Хрустнула под ногой ветка... Конь взрогнул и пряднул ушами. Ведь он знал эту тропинку, сто раз ходил по ней за подберезовиками... Ты помнишь, помнишь путь? Память - цепь, память - камень, память - холод... Не помни... Небо внезапно прорезала беззвучная молния. Молния! Четверых один призвал! От молнии протянулись темные тени, герой невольно сделал шаг назад, выпустив поводья... Тень от осины, четко и длинно, на темный мох пролегла. Здесь - сыроежки и подосиновики, там тебя ждет только мгла. Синие звезды смотрят на город, звезды на острие. Во мху корзинка, в ней - подосиновики, можно собрать их, но нет... Движутся в танце опята с маслятами, рядом торчит шампиньон. Выпад! - Удар! - Не спастись вам, ребята. Славное будет житье! Тем, кто отринув гальтарские бредни, ищет лишь белых в лесу. В вашей столице все слухи до сплетни, а для грибов недосуг. Танец продолжим, грибы в хороводе, и мухомор как раттон, тихой угрозой встает на проходе, съешь - и узнаешь потом..."

Что самое ужасное - все эти игры с текстом совершенно ничего не дают, потому что на протяжении 500 страниц книги есть только *одно* запоминающееся и имеющее какое-то значение событие. Да и то это несчастное событие прописано настолько ООС и у него настолько плохо с обоснуем, как не бывает плохо у иных фикрайтеров. Дикон, конечно, бесит ужасно, но это слишком даже для него. Четкое впечатление, что начиная цикл, Камша не знала, что будет дальше, как будут развиваться характеры. Поэтому персонажи у нее то выходят на передний план, то неожиданно сливаются с серой массой позади, ни то, ни другое никак толком не обосновано. В первых книгах Дикон был нормальный мальчик, как и почему он успел превратиться в этого киношного злодея, квинтессенцию наглости, тупости и эгоизма? Не верю, не-а. Рокэ Алва, наоборот, был изначально заявлен таким героем, что прямо ах, а теперь что? - стоит тихонечко на заднем фоне и сливается с пейзажем. Валентин Придд первые книги ничем совершенно не выделялся, а потом вдруг ни с того ни с сего сыграл очень ярко - чтобы опять почти исчезнуть. Ни один персонаж толком не "дотянут", линию поднимают - и бросают. Не говоря уж о том, что их количество слегка зашкаливает. Пожалуй, единственные, кто закончил так же хорошо, как и начал - Сильвестр и Катарина. И то только потому, что уже закончили, да и были они, строго говоря, второстепенными героями.

В общем, имхо, если хотите узнать, что произошло в этом томе - можно смело читать со стр. 345 по 383 и не читать все остальное.

@темы: камша